Серебряный туман - Оливия Вильденштейн
Я прочистила горло. Если бы он знал, что я встречаюсь с Эйсом, он бы определённо отменил своё приглашение.
— Я буду там.
Касс вернулась к бару, наполнила высокий стакан кубиками льда и водой, затем вернулась к нашему столику, чтобы поставить его перед Каджикой. На секунду я подумала, что она может снять свой чёрный фартук и плюхнуться на банкетку винного цвета рядом со мной, но шериф подозвал её.
Как только она ушла, я сказала:
— Сегодня утром в газете была озадачивающая статья.
— Озадачивающая?
— Тревожная. Огорчающая.
Его словарный запас, хотя и дополненный памятью Блейка, насчитывал двести лет, поэтому некоторые слова ускользали от него.
— Я знаю, что значит озадачивать, Катори, — он положил руки на стол. — Почему это тебя так озадачило?
— Хоум Депот. Железные цепи. Ничего не напоминает?
Он убрал руки со стола и сцепил их перед собой.
— Ты же знаешь, что я не ворую.
— Служащий, который выносил ящики с железом, не помнил, как это делал. Возможно, это был не ты, а только охотники, — я понизила голос, — обладающие влиянием.
Глаза Каджики резко сверкнули.
— Я не знал об этом. Спасибо, что обратила на это моё внимание.
— Ты серьёзно понятия не имел?
Он покачал головой. Я поискала на его лице что-нибудь, но ничего не нашла. Может быть, он хорошо это спрятал, а может быть, действительно не знал.
— Разве ты не контролируешь их?
— Контролирую их? Я тренирую их, да, но я не стремлюсь контролировать других. Я оставил это Гвенельде.
— Ну, либо она плохо справляется с этим, либо… — я наклонилась вперёд в кабинке, чтобы мой шёпот быстрее достиг Каджики. — Или она планирует нападение. Что действительно разрушило бы хрупкий мир между…
— Мир? — его губы искривились в хмурой гримасе. — Какой бы это был мир, Катори? Вчера голвинимы убили одного из наших.
— Они убили? Кого?
Я втайне надеялась, что это будет Элис. Я встречалась с ней всего один раз, но она мне не понравилась. И моя неприязнь к ней не имела ничего общего с тем фактом, что у неё был секс с Каджикой. Охотнику разрешалось заниматься сексом с кем он хотел. Она мне просто не нравилась. Она казалась дикой и властной.
— Том. Бывший генерал.
Мой разум щёлкнул по воспоминанию. В ту ночь, когда я вернулась из Детройта, рядом с Гвенельдой стоял мужчина в армейской форме. Должно быть, это был Том.
— Почему они убили его?
— Потому что они могли.
— Должно быть, в этом есть что-то большее.
— Почему ты всегда должна принимать их сторону?
— Я не знаю, — неужели я так делала? — Мне просто кажется странным, что они устранили его из-за простой возможности.
Каджика фыркнул.
— Для того, кто проводит много времени с фейри, ты, похоже, не очень хорошо с ними знакома.
Жар охватил моё лицо. Я потянула шарф свободнее и начала разворачивать его, когда вспомнила, зачем я его надела в первую очередь. Я замерла и начала прокручивать его обратно. Я была недостаточно быстра.
Каджика зацепил пальцем мягкий материал и отдёрнул его от меня. Его глаза расширились, когда они встретились с моими.
— Ты конфисковала гассен?
Я прикусила губу. Кивнула.
— Хотя и не нарочно.
Он нахмурился.
Стараясь говорить как можно тише, я сказала:
— Я столкнулась со Стеллой, и, ну… она пыталась меня задушить. Почти справилась с этим, но потом медсестра увидела, что я задыхаюсь, и очистила мои дыхательные пути скальпелем, и моя кровь… намагнитила пыль Стеллы.
Хотя Каджика оставался спокойным, на его виске яростно пульсировала вена.
Я пожала плечами.
— По крайней мере, теперь я знаю, как это работает.
Он закрыл глаза. Когда он открыл их, они были почти чёрными.
— Я убью её.
— Нет, Каджика, — я покачала головой. — Я рассказала тебе об этом не для того, чтобы отомстить.
— Это в два раза серьезнее, чем фейри напавшие на одного из наших.
Я поморщилась. Одна из них.
— Я благодарю Геджайве за то, что Стелла потерпела неудачу, но я не позволю, чтобы их преступления остались безнаказанными.
— Каджика…
— Не защищай их, — прорычал он, и его рычание привлекло нежелательное внимание.
— Позволь мне наказать её, — прошептала я. — Ты сказал, что научишь меня драться, так научи меня драться.
Каджика изучал меня.
— И нет, я никогда не буду использовать то, чему ты меня учишь, против тебя. Я клянусь в этом.
После долгого молчания он сказал:
— Завтра утром. Я заеду за тобой в девять часов.
— Утром или вечером?
Каджика повернул лицо в сторону, к телу, нависшему над нашим столом. Тело, которое я не смогла ощутить, двигалось в нашу сторону.
— Почему Каджика заезжает за тобой в девять, Кэт?
Я съёжилась.
Эйс выбрал ужасное время.
— То, что делаем мы с Катори, тебя не касается, паган, — выплюнул Каджика.
Называть Эйса паганом — термином Готтва, обозначающим фейри, — было не очень хорошей идеей. Однако именно по этой причине Каджика сделал это, чтобы разозлить Эйса. Мысль о том, что эти два мужчины когда-то согласились работать вместе, чтобы принести мир своему народу, казалась совершенно неправдоподобной.
Несмотря на то, что наша кабинка была в некотором роде уединённой, она никоим образом не была достаточно удалена. Папа и шериф высунулись из своих, чтобы понаблюдать за нами.
Касс побежала в нашу сторону.
— Доброе утро, Эйс.
Эйс не ответил моей подруге.
— Почему он заезжает за тобой в девять?
Ничуть не смутившись, Касс спросила:
— Кофе? Чай?
— Эйс, пожалуйста… — прошептала я. — Не устраивай сцен. Я объясню позже.
— Зачем тебе объясняться с ним, Катори? — спросил Каджика.
— Может быть, мне стоит вернуться позже, — сказала Касс.
Эйс пристроился рядом со мной. Я отпрянула в сторону. Он сунул руку под стол. Его рука легла мне на колено. Я отскочила ещё дальше, остановившись только тогда, когда моя спина упёрлась в кирпичную стену.
— Ты пугаешь её, — сказал Каджика.
Эйс приподнял уголок рта в полуусмешке, полуулыбке.
— Я могу вызвать у Кэт много чувств, но страх не входит в их число.
— Каджика согласился научить меня драться, — выпалила я, потому что это было лучше, чем обсуждать чувства, которые пробудил во мне Эйс.
— Абсолютно нет, — сказал он.
Каджика прищурил свои тёмные глаза.
— Потому что ты веришь, что имеешь право голоса в том, что она делает?
— Возможно, я не имею права голоса в том, что она делает, — Эйс пронзил меня своими сверкающими голубыми глазами, — но у меня есть право голоса в том, с кем она это делает.
Эйс снова попытался положить руку мне на бедро, но я отодвинулась… снова. Позволить ему
