Жемчужина для Владыки моря - Лена Бутусова
— Благодарю вас за любезность, — Эрика пробормотала, с трудом сдерживая очередной позыв тошноты.
Лорд Нигель кивнул и с надменно-равнодушным видом отвернулся к окну. Достав из нагрудного кармана, он приложил к губам белоснежный надушенный платок. Если бы Эрика была не так измотана и чуть более наблюдательна, она бы увидела, что на дорогой ткани остались капельки крови.
Остаток пути они проделали в полном молчании.
-----------------
[*] мав, мава, мавка — русалка
Глава 2. Цена красоты
Тяжелая карета подкатилась к парадному входу замка Нигеля, и лорд Ричард первым спрыгнул с ее ступеней, учтиво протянув руку своей гостье. Спускаясь из кареты, Эрика аккуратно приняла предложенную ладонь и с наслаждением вдохнула свежий ветер, пахший морской солью и ветром. В карете было душно, и стоял густой запах мужского парфюма, а от избытка воздуха она снова закашлялась.
Ричард хмуро покосился на нее. Крикнул прислуге:
— Вызовите доктора Рено! Пусть ожидает леди Эрику в покоях для гостей.
— Но мистер Рено только что выехал по срочному вызову, — кто-то из прислуги залепетал испуганно, очевидно, зная, что подобный ответ лорду не понравится. — В поселке роженица…
— Вернуть сейчас же! — Ричард бросил на слуг гневный взгляд. — Смею вам напомнить, что Рено мой врач, я оплачиваю его содержание, и он обязан быть у меня под рукой по первому зову. И должен лечить меня и тех, на кого укажу я! А свои акты благотворительности он может творить в свободное от работы время… — от столь эмоциональной тирады Ричард поперхнулся и снова приложил к губам надушенный платок.
— Милорд, мне уже значительно лучше, врач не обязателен, — Эрика пробормотала робко, но Ричард даже не посмотрел в ее сторону. Судя по всему, его больше беспокоило не состояние здоровья его гостьи, а неповиновение прислуги.
Двое верховых уже бросились исполнять приказание господина, по дороге взвилась пыль из-под лошадиных копыт.
— Леди Эрика! — по парадной лестнице торопливо спускалась Анна, заламывая руки и страдальчески хмуря лоб. — Хвала Небесам, вы живы! Как мы все за вас перепугались! Я уж думала, никогда больше вас не увижу… — при этих словах компаньонка всхлипнула, но под холодным взглядом Ричарда быстро взяла себя в руки и сдержала слезы.
Быстро сориентировавшись в ситуации, Эрика вежливо улыбнулась, так, как ее учили все детство и юность:
— За мое спасение стоит благодарить лорда Ричарда, — девушка попыталась склониться в реверансе в сторону мужчины, но голова у нее закружилась, и ее повело. От падения ее удержала рука лорда Нигеля.
Хозяин замка нахмурился:
— И все-таки врач вам необходим, миледи. Отведите леди Эрику в ее покои, — Ричард уже отдавал распоряжения слугам, и те окружили девушку хлопотливой толпой.
Больше всех, разумеется, причитала и суетилась Анна, расталкивая местную прислугу, отгоняя всех чужаков от своей драгоценной воспитанницы. Ричард отпустил ладонь Эрики, и девушка, наконец, выдохнула с облегчением. Хоть он был ее спасителем и давал ей опору, близость лорда Нигеля заставляла Эрику внутренне напрягаться. Этот человек внушал оторопь и опаску, без стеснения распуская руки и повышая голос, и юная леди боялась чем-нибудь вызвать его гнев.
Ветер опять донес до Эрики запахи моря. Над берегом кружили чайки, высматривая в полосе прибоя выброшенную волнами мелкую рыбешку и оглашая округу резкими криками. Девушка улыбнулась этим звукам и запахам — по крайней мере, пахнет в гостях у лорда также как дома. Может, хотя бы близость моря сделает ее новую жизнь не столь безрадостной?
Замок имел выход на причал, возле которого была пришвартована бригантина, привезшая Эрику к жениху, а также несколько парусников, принадлежавших самому Нигелю. Несмотря на согласную нелюбовь аристократии к морю, Ричард, пренебрегал предрассудками. Пусть даже эти предрассудки относились к высшему свету. Молодой лорд Нигель умел считать деньги. Получив от отца богатое наследство, он, против ожиданий не спустил его на кутежи и беспутство — хотя этого тоже было достаточно — а вложил немалую часть в покупку судов. И теперь многие знатные — куда более знатные, чем Нигели — семьи обращались именно к нему, когда им требовался корабль. Кривили губы, за спиной называя Нигеля бастардом и эксцентричным чудаком, но раз за разом просили его о помощи.
Поддерживаемая толпой нянек, Эрика скрылась в дверях…
…Спрятавшись под пристанью, Таура следил за приехавшей повозкой. Обзор между досок был плохим, расстояние — велико, потому юноша больше прислушивался к происходящему, благо слух у морского народа был отменный. Он ловил слова спасенной им девушки, но, к его разочарованию, говорила она мало, а голос ее был тих. В отличие от голоса хозяина замка. Он командовал громко, отрывисто, каждое его слово было, словно пощечина, которые он так охотно раздавал.
Таура поморщился. И в руках у такого вот грубияна оказалась Эрика. Не понимая причины, мав беспокоился о ее судьбе, чувствуя ответственность за нее. Ведь он ее спас, а значит, теперь стал ее нареченным хранителем. Юноша сам не знал, откуда взялись в его голове подобные мысли. Он недовольно скривился, представив реакцию братьев на свой рассказ. Пожалуй, они поднимут его на смех за подобную сентиментальность.
Стараясь ни единым всплеском не выдать своего присутствия, Таура поплыл прочь от берега. В открытое море.
* * *
После недавнего шторма вода у берегов Торкоаса была мутной, утратив свой чистый бирюзовый цвет. В ней плавали обрывки водорослей, мертвые медузы и принесенные с берега сухие листья. Но чем дальше отплывал Таура, тем чище становилось море.
Вдали от берега волны почти не ощущались, лишь слегка покачивая тело мава вверх и вниз. Таура вытянулся горизонтально, распластав щупальца и подставив грудь и живот солнцу. Юноша любил понежиться в его теплых лучах, часто бывая на поверхности или даже выползая на уединенные безлюдные пляжи. Именно по этой причине его кожа имела бронзовый оттенок. Девушки народа мав презрительно надували губки, видя его загар и предпочитая более светлокожих собратьев. Пренебрежение прекрасной половины, разумеется, расстраивало Тауру, как и любого молодого мужчину. И дело тут было не только в цвете кожи. Все они удивлялись странным интересам Тауры, искренне не понимая, что такого любопытного может быть на поверхности или на берегу. И предпочитая держаться подальше от этих интересов. И от Тауры.
По очередному кругу обдумывая эти невеселые мысли, Таура рассеянно теребил висевший на шее медальон — небольшую витую раковину. Немного помедлив, юноша приложил ее ко рту тонким концом
