43 дня до конца (СИ) - Валарис Эмбер

— И что же ты про меня слышал? — уже с лёгкой улыбкой произнесла я.

— Расскажу, если поделишься и своей информацией, — его серые глаза хитро заблестели, а каряя половинка будто потемнела. Я согласно кивнула, с любопытством ожидая продолжения. Ноэ вновь усмехнулся, закусив губу, и зачесал пальцами прядь светлых волос. — Что дочь Алианы весьма высокомерна, замкнута, глупа и труслива. Ты и минуты не продержишься на Ринге3 ни в одной из дисциплин.

Я засмеялась. Нет, конечно, до меня доходило много интересной информации, но забавляло то, как с каждым годом она дополнялась новыми фактами.

— И как, я оправдала твои ожидания? — усмехнулась я, поглядывая на Темпора младшего.

— Мои ожидания — да. А вот сплетники Ордо явно расстроятся, — улыбнулся он в ответ. — Теперь твоя очередь, — Ноэ демонстративно развернулся, ожидая моих слов.

На самом деле все слухи, что доходили о нём, были не более чем завистливыми россказнями приспешников Эдиты, которую он так грубо отверг. Но даже они уже вылетели из памяти.

Я пробежалась внимательным взглядом по его фигуре, стараясь зацепиться хоть за что-то. И, поразмыслив пару секунд, продолжила:

— Я слышала, что тебя в свой плен пыталось переманить много красавиц столицы. Желая, как трофей. Но вот что доходило до меня уже по моему интересу — ты любишь читать, много. Тебе нравится классическая музыка, хоть большая часть людей давно не видит смысла в старом искусстве. И ты не испытываешь тяги к нахождению в обществе с высокомерными выскочками, типа Эдиты Нова, даже во имя этикета.

— О-о-о, — протянул он с очаровательной улыбкой, качая головой. — Да ваша информация обо мне куда более полная и интересная, чем я предполагал, мисс Росс.

— Благодарю, — сделала я самое милое лицо.

Пару мгновений мы молчали, и только сейчас я поняла, что виски больше не сдавливает угнетающая боль, а тошнота мягко отступала, освобождая место для лёгкости.

— Так ты действительно слушаешь классическую музыку. Почему? — решила прервать затянувшееся молчание.

Он задумчиво посмотрел в окно, и его красивое лицо стало вмиг серьёзным. Мне уже показалось, что ответа так и не будет, когда Ноэ отрешённо произнёс:

— Мне было пятнадцать, когда началась война. Мама была певицей, и каждый вечер в нашей семье разливалась прекрасная музыка. А ещё я часто бывал в консерватории, где проходили её репетиции… Двенадцать лет назад она погибла от рук бандитов, которые решили ограбить дом.

Я молчала. Даже несмотря на подавление чувств, память было невозможно стереть. Все события прошедшего десятилетия до сих пор напоминали о себе, оседая тяжким грузом тёмных воспоминаний в душах каждого. Не было ни одной семьи, которую бы не коснулась утрата близкого.

Я украдкой взглянула на мать. То, что мы выжили, было воистину чудом, но Алиана всегда была пробивной и упрямой. Даже в те времена, найдя других людей, она умудрилась возглавить целый отряд, собирая вокруг единомышленников.

— Музыка напоминает мне о прошлом. О том, что было действительно важно. Помогает помнить, что я человек. Несмотря на то, что чувств давно нет. Музыка — мой мираж прошлого в настоящем, — продолжил Ноэ, а я спокойно слушала его и ждала продолжения. Он резко обернулся, натягивая на губы улыбку и желая переменить тему. Но на одно лишь мгновение я увидела проблеск грусти в серых глазах. Той грусти, которую давно не видела у людей вообще. — Тебе сейчас двадцать…

Ноэ сощурился, пытаясь угадать мой возраст.

— Двадцать три, — закончила я. — А тебе двадцать семь?

— Верно.

Возможно, это выглядело действительно странно. Странно, что малознакомый человек делится с тобой чем-то личным. Хотя сейчас к этому и относились проще. Но он явно не врал, и я верила его словам. Несмотря на то, что мать и воспитала во мне привычку с самого детства — не доверять никому, кроме себя самой.

— Вот он — Ордо, — произнёс Ноэ, заставляя меня перевести взгляд в окно, где под лучами солнца блестели высокие здания современного города.

Несколько беспилотников пролетели рядом с вагонами, сопровождая поезд вдоль береговой линии моря, которое сияло оранжевыми бликами наступающего заката. Мы снижали скорость, медленно подъезжая к стене, тянущейся по всему периметру полуострова. В салон прошли две молодые девушки в сопровождении рослого офицера второй фракции в сером комбинезоне, на груди которого сиял серебристый треугольник.

У каждого из четырёх городов был свой геометрический символ, повторяющий примерные очертания ограждающей стены. У третьей, нашей фракции, это был круг. У второй — треугольник. Первая напоминала квадратную форму, а вот самая отдалённая от столицы — четвёртая, была ровным пятиугольником, поэтому они предпочли сделать своим символом звезду. По своей сути все фракции были равны и одинаковы между собой, ведь именно к этому и стремились, это и закладывали. Но со временем каждая из них приобрела свой колорит и определённые черты. Гражданам разрешалось менять место жительство фракции с сохранением своего призвания и той роли, которую они занимали в её жизнедеятельности. Но не чаще, чем раз в два года. Что касается равенства, то все, даже офицеры и врачи, получали зарплату в виде новой валюты — золотых рум. Со стороны всё напоминало бы даже отголоски некогда желанной демократии, только вот во всех фракциях полностью отсутствовала смена власти. Но это никого и не смущало.

— Не могли бы вы показать запястье, мисс Росс? — произнёс тоненький женский голосок, и я протянула руку, позволяя ей измерить мой уровень Апфера — обязательное условие для каждого, кто въезжал в столицу.

Я отвернулась, но снова ощутила всем телом, как тоненькая игла проползла под кожу. Второй раз за день меня бередил один и тот же страх. Ноги вмиг стали ватными, а по спине побежали противные мурашки. Но через пару секунд всё закончилось, и девушка учтиво улыбнулась, переводя своё внимание на Ноэ.

Глава 4. Эрик

— Какого чёрта это было, Эрик?! — раздался гневный мужской голос, и я медленно прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Внутри меня бурлил целый коктейль дикого раздражения и усталости, разливающийся огненным пламенем по крови. Я сделал тяжёлый вздох, медленно оборачиваясь на блондина, синие глаза которого блестели негодованием.

— Почему ты отменил всё то, к чему мы готовились? Какого чёрта? Из-за девчонки или этого мальчишки? — его голос звенел, отскакивая эхом от стен в заброшенном небоскрёбе.

— Ты ставишь под сомнения мои решения? — угрожающе тихо произнёс я, сведя зубы так, что сам же услышал их скрежет.

Зак Клаффин был именно тем, кто всё чаще шёл наперекор моим словам. Некогда он относился к части первой фракции, даже руководил отрядом офицеров. И, по всей видимости, лидерские задатки искали своё применение и в сопротивлении. Он был хорошим стратегом, но даже обретя чувства вновь, остался совершенно безразличным к окружающим и готов был идти по головам.

Я молча буравил Зака взглядом, замечая, как подбежавшая сзади него Ханна мягко протянула руку, дотрагиваясь до его плеча в попытке успокоить. Он резко дёрнулся, даже не обернувшись на девушку, и сделал шаг ко мне.

— Если твои чувства давят на разум, то да, — прорычал Клаффин.

— Повтори, — произнёс я тихо, теряя остатки хрупкого терпения и выпрямляясь.

— Зак, не стоит, — вновь попыталась перевести на себя внимание Ханна.

— Отвали от меня, — бросил парень, вновь отстраняясь от её рук.

— Эй, — послышался угрожающий голос обычно молчаливого Оуэна.

Зак сделал ещё один шаг ко мне, и этого было достаточно. Я резко взял его за грудки и вмиг припечатал к бетонной колонне. Все молчали. Джон и Сеймур, подошедшие только сейчас, замерли сзади. Никто не решался вмешаться или перечить мне, а глаза Зака сверкали пуще прежнего.