Бриджид Кеммерер - Стихии

Я прихожу по средам и пятницам.

Может быть, он и не покажется. Ее отец не шутил, когда говорил, что позвонит Меррикам. Но, возможно, это сработает против нее. Также как и в тот раз. Майкл, казалось, был также удивлен, увидев ее — а потом она ушла и спровоцировала его. Конечно, ее родители заключили соглашение, но на самом деле, оно было очень шатким. Как те соглашения со странами, которые обладали ядерными боеголовками.

Мы обещаем не использовать их, пока вы нас не раздражаете.

Возможно, ей следует держать клюшку на прилавке.

Возможно, ей не следовало рассказывать все родителям.

Но, по крайней мере, они не заставили ее уволиться.

Часы пробили четыре, время, когда он должен был появиться в среду. Но его нет.

В полпятого, дверь отворилась, но это была всего лишь молодая мать с детьми, которые пришли поиграть в мини гольф.

Ей нужно было что-то сделать, чтобы успокоить свои нервы. Она подключила свой iPod к аудиосистеме и прокручивала свои любимые композиции.

Стрелки часов медленно подползли к пяти, когда ее смена заканчивалась. Может быть, звонок ее отца сработал. Кроме того, это место было не единственным в городе, где можно было воспользоваться клетками для бейсбола.

Но вскоре дверная ручка скрипнула.

Ее рука сомкнулась вокруг основания клюшки. Если она закричит, услышит ли ее женщина с дошкольниками?

Дверь со скрипом открылась. Майкл стоял там.

Но он не переступил порога. Как и в тот раз, она наблюдала, как он обводит взглядом углы комнаты.

Что он искал?

Его взгляд остановился на основании клюшки, лежащей на стеклянном прилавке, а затем поднялся, встретив ее.

— Я вообще-то пошутил на счет попыток убить меня каждый раз.

Она вспыхнула и убрала ее вниз.

Он прошел остальной путь до прилавка и положил пятидолларовую банкноту.

— Могу я получить пять жетонов, или ты сначала должна посоветоваться с отцом?

Она покраснела еще больше. По какой-то безумной причине она чувствовала себя так, будто должна извиниться — тогда как это он должен избегать ее.

Она достала жетоны из ящика и положила на стеклянный прилавок. Она собрала все мужество, чтобы встретиться с ним взглядом, дать ему понять, что она не даст себя запугать. Она пыталась сделать совой голос твердым — и все закончилось тем, что она ответила как стерва.

— Это все?

В его глазах появилась насмешка.

— Как смело.

Вот сопляк. Ее глаза сузились.

— Я не та, кто искушает судьбу, приходя сюда.

Он кинул свои жетоны в карман, и впервые, его голос звучал покорно, а не враждебно.

— Неужели?

А потом он уже был возле двери, а она осталась там, наедине с парящей в воздухе музыкой.

Эмили почти пошла за ним.

Ты что, с ума сошла?

Она не понимала, каким образом, учитывая то, кем он был, он мог стоять здесь и заставлять еечувствовать себя плохим парнем. Конечно, она сказала своим родителям — он должен благодарить свою счастливую звезду за то, что ее отец не приехал сюда.

Но даже эта мысль заставила ее покраснеть. Черт, ей же было почти восемнадцать.

Он был прав — она пошла плакаться своим родителям.

Она посмотрела на часы. Ее смена заканчивалась через четыре минуты.

Ровно в пять она протиснулась через заднюю дверь офиса, окунаясь в чрезмерную влажность воздуха, который окутывал ее кожу и будто бы зазывал к солнышку.

Клетки для бейсбола были у подножия холма и далеко от мини-гольфа. Она могла слышать шум оттуда, и как только она прошла мимо полей для мини-гольфа, она увидела Майкла в клетке.

Она остановилась, прежде чем он смог бы ее заметить. Красная футболка прилипла к плечам, напоминая ей о тех матадорах, которые вертели красной накидкой, раздразнивая быка до той степени, пока он не будет готов драться насмерть.

Опрометчивость. Вот, что это было.

Майкл отбил мяч, отправляя его в сетку. Даже отсюда Эмили чувствовала скорость, с которой мяч прорезал воздух, знала точно, сколько силы необходимо, чтобы заставить мяч изменить курс.

Она вспомнила силу его хватки, когда он схватил клюшку для гольфа.

Как раз тогда, когда она уже убедила себя вернуться назад, он оглянулся через плечо и увидел ее.

Она удивилась, неужели это земля сказала ему, что она стоит здесь — и значит ли это, что он использовал свою силу. Отличалось ли это вообще от ее ощущения траектории полета мяча десять секунд назад?

Он повернулся обратно, чтобы отбить следующий мяч, а потом снова посмотрел назад.

— Что, мне пора начинать бежать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты что, не позвала с собой кавалерию?

Он повернулся назад, не ожидая ответа.

— Нет. — Ее щеки просто горели. — Не позвала.

Еще один мяч вылетел, и Майкл с силой отбил его. Удар прозвучал как выстрел.

Она никогда не была сильна в спорте, но такой сильный удар — выглядел просто потрясающим.

— Слушай, — сказала она. — Мне нужна эта работа. Это важно.

Он не повернулся.

— И?

— Мой отец собирается заставить меня уволиться, если узнает, что ты все еще приходишь сюда.

Еще один мяч, на этот раз он пропустил мяч. Майкл выругался и вытер пот со лба.

— Я не понимаю, почему это должно быть моей проблемой.

Угроза висела на кончике ее языка, но она не сказала ее. Она подошла ближе, благодарная за то, что их разделяла сетка.

— Пожалуйста, я просто пытаюсь поговорить с тобой.

Он ничего не сказал, просто ждал следующего мяча и потом отбил его.

Это было ошибкой. Она в любом случае не должна здесь находиться. Чего она ожидала, что он уйдет, если она вежливо попросит? Что если кто-нибудь проедет мимо и увидит, что она разговаривает с ним?

— Забудь. — Ее ноги хлопали по утоптанной земле, когда она шла обратно.

Еще один мяч. Воздух затрепетал от его удара. Треск.

Затем она услышала его голос позади.

— Погоди.

Эмили остановилась на полпути к офису, но не повернулась.

— Мой отец, — ответил Майкл, — сказал, что заберет мои ключи на все оставшееся лето, если поймает меня здесь.

Треск.

Она вернулась обратно к ограде.

— Правда?

— Да. Правда. — Он наклонил голову, чтобы вытереть рукавом лоб.

— Но ты все равно пришел.

Аппарат заглох и Майкл, наконец, повернулся и подошел к ограде.

— Также как и ты.

Она никогда раньше не стояла так близко к нему, настолько, что она могла видеть золотистые искры в его карих глазах, могла посчитать каждую прядь волос, которую освещало солнце. Он все еще пах летом, свежескошенной травой и солнцезащитным кремом с чем-то, напоминающим запах леса.