Илька из Закустовки - Анна Леденцовская
— И чего удумали девок в академии учить? Замуж бы вышла — и вся недолга. Франек-то долго ждать не будет! Завидный же жених, быстро какая-нибудь хваткая вертихвостка себе приберет. Может, передумаешь да никуда не поедешь?
Слова папеньки только укрепили решимость Ильки срочно слинять из дома, а там, глядишь, и правда «прыща» Франека кто-то из местных девок окрутит.
Люк уже успел смотаться наверх и под молчаливым пристальным контролем Гремы упаковать в пространственник чемоданы сестры.
«Кстати, он твое рукоделие из ухвата с кочергой тоже прихватил. — Хихиканье питомца зазвенело колокольчиком у Ильки в голове. — В затылке почесал и сунул. Видать, решил, что тебе не помешает!»
Возмутиться и потребовать, чтобы братец вытащил печной инвентарь, Илька не успела. Сначала мать повисла на шее, заливая слезами, потом отец опять завел свое бурчание про Франека, а потом Грета, схватив ее за руку, потащила на задний двор, где Люк активировал портал.
Рассмотреть его во всей красе Илька не успела, поскольку едва замерцало напитанное черной некромантской магией кольцо перехода, как золовка втащила ее в него. Следом шмыгнул Шуршегрем, а за ним слаженно шагнули близнецы. Портал схлопнулся, а Илька застыла на булыжной мостовой узкой улочки и деревенской тетехой пялилась по сторонам, раскрыв рот.
Мимо проскочила, хихикнув на ее изумление, стайка нарядно одетых девиц, и Илька, смутившись, закрыла рот и уткнулась взглядом себе под ноги. Платье на ней, казавшееся вполне нарядным, было хоть и новое, но скромное — темненькое в мелкий цветочек. А ботиночки на ногах больше подходили шлепать по деревенской грязи, а не по чистеньким мощенным камнем улицам с яркими витринами.
— Пойдем скорее, нам вон туда. — Гномка опять потянула ее за руку. — Сейчас заселимся и сходим в академию. Разузнаем там что и как, документы твои отдадим.
Грета тащила ее к основательному трехэтажному зданию с вывеской «Таверна Сары Шнырь».
Стараясь поспевать за гномкой и смотреть под ноги, разглядеть снаружи настоящую городскую таверну по-хорошему Илька не успела, зато внутри изучила все очень внимательно.
Пока братья исчезли где-то в глубине зала, золовка усадила ее за свободный столик, под который моментально шмыгнул Шуршегрем, затаившись под свисающей со столешницы нарядной вышитой скатертью.
Посетителей с утра в заведении почти не было. Илька могла не стесняясь рассмотреть незамысловатый, но очень уютный интерьер с добротной мебелью, нарядными занавесками на окнах и красивыми светильниками на стенах и потолке. В отличие от их сельского трактирчика, хоть двухэтажного, но приземистого и с низкими темными потолками, городская таверна была светлая, и пахло в ней так вкусно, что у наевшейся дома Ильки все равно потекли слюнки.
— Так эта, что ли, тоже из Лисовских? — раздался у нее за спиной ворчливый голос. — И на какой же факультет собралась поступать со своей зверюгой? Некроманты-то, может, и переживут еще одного представителя вашего семейства, а вот если к бытовикам или целителям, то не приведи создатель!
Гномка подскочила с лавки, здороваясь, а Ильмара только и успела, что обернуться и снова застыть с раскрытым ртом, упершись взглядом в роскошный массивный крючковатый нос пожилого гоблина.
Глава 3. О магических опасностях и сложностях взаимопонимания
Пока Илька разглядывала колоритного носатого старичка, гоблин, поприветствовав Грету, не преминул еще раз поддеть молчавшую девушку, видимо, чтобы как-то расшевелить, в своей обычной ехидной манере:
— А точно из Лисовских-то деваха? Какая-то тихая она. Может, приемная?
Не успел Пафнутий Саврасыч договорить, как с недоумением шарахнулся прочь, а под столом обиженно взвыл Грема.
«У-у-у! Меня обожгло! Укусило! Долбануло! Погибаю во цвете лет! Мои усики!»
Визг в голове вывел Ильку из ступора, и она, нимало не задумавшись, как выглядит со стороны, нырнула под скатерть и вытащила питомца за лапы, чтобы рассмотреть, что с ним произошло.
Слезящиеся обидой глаза и скрученные на кончиках, слегка подпаленные усы страдальца ее успокоили, но причитания метаршигла не умолкали. Илька морщилась про себя от громкости причитаний в голове и пыталась уговорить Шуршегрема не скандалить.
— Это чегой-то? И тебя, что ли, задело? — Пожилой гоблин в недоумении покрутил на себе браслет, поправил висящий на цепочке от часов какой-то значок и пожал плечами. — Не должно было. Защита только на твоего зверя сработала. Что ж ты его не воспитала-то? Кусать работника магической академии небезопасно, а магов — вообще почти несовместимо с жизнью. Кто знает, что за защиту они на себя накрутят…
Напуганный такими сведениями Грема заскулил уже вслух, а у Ильки в голове пожаловался, что просто хотел чуть прикусить противного дедка за его гадкие слова в адрес хозяйки.
«Кто же знал, что на нем магия какая-то…»
— Ой, Грема, не ной. — Грета, зная Шуршегрема как облупленного, отмахнулась от пытающегося разжалобить всех колючего зверя. — Зато наука тебе будет. Как ты в академии-то жить будешь с таким поведением? Сначала надо думать, а потом делать. Скажи спасибо лучше Пафнутию Саврасовичу за науку. А вы, Пафнутий Саврасович, тоже извинились бы, что ли! Это мы к вашим шуточкам привычные, а Ильмарочка у нас первый раз в городе и не освоилась пока нигде. Вот Шуршегрем за нее и попытался вступиться. Илечка, это завхоз МАСМ, Пафнутий Саврасович Шнырь. Он так-то хороший, только вредный немножко, как все гоблины.
— Можно подумать, гномы сильно полезные, — не остался в долгу завхоз. — Только и можете, что дырки в горах расковыривать. А ты, девчулька, прости старика. Не со зла я. Значит, Ильмара Лисовская. А магия у тебя какая? У нас все факультеты как на подбор, везде хорошо. Лучшая академия в округе. И ректор у нас замечательный, сама Эртониза д'Азфир!
Про то, что ректор в академии драконица, Илька знала, братья говорили. Рассказывали много хорошего. И что справедливая, и строгая, и повеселиться может со студентами, если праздник какой.
«Илька! — Лапа Гремы потянула ее за подол. — Я туда не хочу уже. Если там все маги, то будут измываться надо мной, а я и ответить не смогу. Это не твоего ухажера пугать. Долбанут магически — и прости-прощай, Гремушка, вечная тебе память».
Пухлая печальная мордочка метаршигла скуксилась, как будто он кислицы пожевал, а встопорщенные на спине иголки поникли.
— Этот зверь-то твой разумный, что ли? — Пафнутий Саврасыч разглядывал колючего малинового зверя.
— Это фронтирский метаршигл, — просветила гоблина Грета, отчего тот аж за сердце схватился, а Шуршегрем, сразу приободрившись, приосанился. — Его Илька маленьким нашла и что-то колданула с перепугу. Поэтому он неопасный, розовый и с ней как-то общается, а остальных просто понимает. Его профессор Рорх обследовал тогда
