Остров Колдунов - Ольга Белошицкая
Ритуалы, посвященные Ильфейну, велись в отдельно стоящем храме — Куполе служб; жилые и рабочие помещения располагались рядом. Здесь, под Куполом, было торжественно и красиво, в воздухе витал аромат священного дерева дейд, рощица которого окружала святилище. Стены овального зала, увенчанного массивным куполом, украшала мозаика на темы Божественного Канона, статуи богов прятались в нишах, свод купола, покрытый каменной резьбой, наполнялся звучными голосами илонов, сопровождаемых хором. Мозаичное изображение Ильфейна, покровителя знаний, ремесел и мастерства, несмотря на свою древность, до сих пор не утратило ярких красок. В чаши, размещенные вдоль стен, наливали смеси ароматических масел, пары которых делали воздух святилища целебным. Секрет смеси был у каждого святилища свой: утром запахи приносили бодрость и энергию, вечером — покой и умиротворение. На собственном опыте Тэйн знал, что первый утренний ритуал великолепно излечивает от похмелья, в особенности, если использовать тот состав масел, что делают иллары Хэллиха; службы в храме Тармил хороши для исцеления простуды, а уж если навестить вечером святилище богини Койе, выносливость и усердие, столь необходимое для производства наследников, будет гарантировано на всю ночь.
Сегодня, по вине зарядившего с восходом Ночного солнца холодного дождя, народу под Куполом оказалось немного. Тэйн, поискав и не обнаружив Вельга, протиснулся в первые ряды, вслушиваясь в оттенки хорошо знакомого пения илонов, в привычный ритм тунда и нежные переливы аэрии. Мысли все время возвращались к короткому разговору с Далланом, так некстати прерванному Вельгом. Одной из его многочисленных обязанностей в храме было изучение забытых артефактов. Годы упорного труда и множество неудач убедили Тэйна, что никакие архивы, никакие изощренные попытки исследователей-илларов пробиться за монолитную стену забвения, окружившую тайну высочайшего мастерства древних, не вернут им утраченных знаний. Современный мир давно движется своим путем, вместо старого искусства приходит новое, зачастую ничем не уступающее старому. Еще пять-шесть поколений — и кэн-ли станет чем-то таким же архаичным, как и сам язык урд, из которого состоят его заклятия.
С каждым годом илларов в Наземном мире становилось все меньше и меньше. Даже здесь, в столичном святилище, лучшем из лучших, их осталось всего пятнадцать, вместо положенных двадцати четырех. Дело было не в популярности учения, а в Острове Колдунов. Высокомерные, надменные жрецы Острова, дань, уплачиваемая городами и селениями Теллара — все это из года в год усиливало ненависть рядовых обитателей Наземного мира к Небесному Острову.
Он заметил, что служба закончилась, только когда немногочисленные ее посетители стали расходиться. Времени до начала арраса оставалось немного, он почти бегом добрался до своей маленькой каморки, чтобы сменить привычный илларский ранд на более подходящий случаю короткий камзол. Погода, к сожалению, испортилась — мелкая морось сыпалась с неба, подобно плохо перетертому жерновами интару, не обещая ничего хорошего, кроме затяжной сырости, грозящей раньше времени перейти в колючие кристаллики льда. Небесный Остров был частично скрыт мутными серыми облаками, его яркие бордовые пятна с лиловыми и золотыми разводами иногда проглядывали сквозь прорехи облачного покрывала. Уже давно стемнело, и лишь тусклый свет ночного солнца, да редкие хэльды-фонари рассеивали густые сиреневые сумерки.
Тэйн спускался вниз по узкой извилистой улочке старого мастерового квартала, глядя на опустевшие улицы Эргалона, различимые отсюда светлыми пятнами выбеленных домиков, прилегающих один к другому, очень старых, подчас старее тех, что стояли в центре столицы. На их фоне резко выделялись высокие островерхие крыши святилища Илбара и холодный стальной блеск храма Хэллиха, похожего на трехгранный остро отточенный клинок. Из сада, окружавшего святилище Илбара, выскользнула знакомая плотная фигура в черном с серебряной отделкой ранде. Интересно, что это Вельг там делал на ночь глядя? Конечно, после арраса ему не нужно никуда торопиться, можно и в замке остаться, благо вина там будет сегодня литься немеряно, да и танцовщицы наверняка превзойдут самих себя, назло островитянам, не одобрявшим обожествление Койе в танце. Тэйн неслышно нагнал друга и, хлопнув по спине, с легким злорадством наблюдал, как на его круглой добродушной физиономии испуг сменяется облегчением. Вот уж зря это он… Никто и никогда в Эргалоне не посмеет причинить вред иллару.
— Что ты думаешь об этом странном браке? — Вельг, в предвкушении арраса, был оживлен и разговорчив. — По-моему, эта попытка Холгойнов сохранить хорошие отношения с Агвалларом может очень дорого нам стоить. Джерхейн не слишком рад этому альянсу. Что, если они не найдут взаимопонимания?
— Крайности часто сходятся, — ответил Тэйн, не желая продолжать скользкую тему. Уж он-то хорошо знал, н а с к о л ь к о Джерхейн не желал этого брака.
— Не в этом случае, как мне кажется, — поморщился Вельг. — И я не понимаю Кимра, который так легко жертвует собственной дочерью. Островитяне не привыкли к прямым солнечным лучам… Отдавать дочь в наш достаточно жаркий климат?
— Мы с тобой не знаем, как они живут там, на Острове, — напомнил ему Тэйн. — И если уж жертвовать дочерью ради политического спокойствия, то лучше правящей династии Холгойнов не сыскать.
Вельг нехотя кивнул.
— Может и обойдется. А вот что касается хэльдов… — Ройг шел быстро, и невысокий плотный Вельг с трудом поспевал за ним, преодолевая одышку. — В городе с начала Сезона Ветров уже 15 отказов.
— И никто не понимает причину, — бросил Ройг, криво усмехнувшись. — Кроме островитян, конечно.
К началу арраса они опоздали. Даллана не было, зато присутствовали почти все главы влиятельных семей Эргалона, главы карн, святилищ, ну и, конечно же, посольство Острова, включая гостей и невесту. Торжественные речи и благодарности чередовались с тостами за здоровье молодых и пожеланиями супружеского счастья, долголетия и обильного потомства, восславлялся союз могущественной державы и всесильного Острова, возносились хвалы мудрости богам и обеты верности и взаимопомощи. Гости и хозяева, размякнув от искристого сахди и обильных закусок, возлежали на мягких диванах, кушанья разносили юные, одетые в яркие шелковые хитоны девушки. Когда поток дипломатического словоблудия иссяк, в зале появились замковые танцовщицы. Самые красивые девушки Эргалона посвящали себя этому сложному и волнующему искусству — искусству танца Пламени, танца Койе. Под звуки эвтана и унду, закутанные в шелковые хитоны танцовщицы постепенно сбрасывали одежду, оказываясь под конец
