3:0 в пользу Шапочки (СИ) - Ли Марина

Как бы там ни было, но в день призыва будущий Владыка слегка переволновался и нечаянно поднял из берлоги медведя. Огромный гризли явился на зов и, говорят, даже подружился с волком. Ну, а Владыка… Владыка – единственный в мире оборотень, который способен призывать двух зверей. И именно поэтому у него один глаз с желтоватой волчьей искоркой в радужке, а второй – чёрный, как уголь, медвежий.

– Так это и есть единственная наследница Акамира Лютого, успешно прошедшая обряд?

– Пока единственная, – ответил вместо меня Вожак. – И именно та, которую Вольфы на весь лес ославили. Как теперь замуж выдавать – ума не приложу! А ты между тем этого лиходея почестями и славой осыпаешь.

Я открыла было рот, чтобы возразить. Чтобы напомнить, как всё на самом деле было. В конце концов сосед мне жизнь спас, а на честь даже не думал покушаться. Но вовремя вспомнила, что я не в городе, и не в принадлежащем Педу общежитии, а в своём родном посёлке. Здесь за такое непочтение можно не слабо схлопотать.

– Почестями, говоришь? – странно улыбнулся Владыка и снова посмотрел на меня. – Пожалуй, да. Так и есть за что. Или ты так не считаешь?

Вожак зыркнул из-под бровей и с такой силой макнул блином в вазочку со сметаной, что та перевернулась, образовав на столе белую то ли горку, то ли лужицу.

– Когда он беззаконие своё чинил, победителем он ещё не был, – продолжил он гнуть своё. – И ещё неизвестно, как там всё на самом деле было. Может, он из моей единственной дочери наживку сделал, а мы с тобой об этом и не подозревали даже.

Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу. Так стыдно стало.

У Вожака, который только что впервые назвал меня дочерью, была отвратительная черта характера: он не умел признавать собственную неправоту, и уж если попала вожжа под хвост, пёр напролом, по головам шагал, но своего добивался.

– Как же вы мне надоели… – глухо рыкнул Владыка, и я испуганно вжала голову в плечи, а ведь он даже силой не пользовался, просто глянул. – Один мне неделю в уши льёт, что его сына на верную смерть отправили, заманив в ловушку. И только Луну и Бога благодарить надо за то, что парень вышел из этой заварушки без единой царапины. Второй про бесчестье зудит… Надоели!

Я нахмурилась, вникая в сказанные Владыкой слова. Какая ловушка? Какая смерть? Кто заманивал? Я, что ли?

Вожак гневно вскинулся, но рухнул под мрачным взглядом, а в комнате запахло тяжёлым медвежьим духом – верный признак того, что зверь близко.

– И я вижу только один способ, как раз и навсегда вас примирить. – Он выдохнул, в звенящей тишине налил в стакан из графина клюквенного морса и с шумом выпил. – Так, говоришь, обесчестил Серго Вольф твою дочь?

Упрямо выдвинув вперёд подбородок, Вожак кивнул.

– Говорю!

– Хочешь, чтобы он за свой поступок ответил по справедливости?

– О большем и не мечтаю.

– Так тому и быть. – Владыка откинулся на спинку стула и улыбнулся, а потом и вовсе захохотал.

И мне как-то нехорошо стало от этого веселья.

– Эйнар! – кликнул своего помощника Владыка, и в столовую торопливо вошёл светловолосый викинг с планшетом наперевес. – Отправь к Вольфам гонца. Скажи, чтобы к свадьбе готовились. Нашёл я невесту нашему прославленному победителю Дикой Охоты. Да ещё какую! И умница, и красавица, и из старинного знатного рода! Да и живёт недалече, близко будет к тёще на блины ездить. Уж больно они у неё вкусными получаются.

Если бы я не сидела, точно бы на пол рухнула от таких новостей. Глянула затравленно на побледневшую маму, на красного от ярости Вожака и закусила губу, чтобы не расплакаться, отлично понимая, что о моём желании в этой ситуации никто спрашивать не станет.

Смутно помню, как досидела до конца завтрака. И уж точно не представляю, о чём ещё говорил Владыка с Вожаком. Мне не до этого было, я отчаянно пыталась придумать пути отступления. Побега. Может, сделать пластическую хирургию и уехать в Исландию? Исландия – единственное место в мире, где оборотни не живут постоянно.

Я бы могла стать первой…

– Русь! – Вадик поймал меня сразу за порогом столовой. Не иначе, как поджидал. – Ты же побежишь рядом со мной на обряде сегодня?

Владислава Вадиком называли только я, мама и братья. Он маленький букву «эль» не выговаривал.

Смешной такой был, о себе всегда в третьем лице говорил:

– Это Вадику? А что это такое Вадику купиви? А Вадик вагушку сегодня вавиу…

– Ну, конечно, родной! Кто, если не я?

Некому. Вожак точно не станет этого делать, хотя законы и позволяют, а мама… Ну, мама – это вообще отдельный разговор. Она волчицу призвала уже после рождения Вадика и с тех пор с ней не виделась. Не понравились они друг другу. Точнее, мама не смогла принять того факта, что внутри каждого человека тихонечко дремлет зверь. Но это отдельная история. Об этом когда-нибудь в другой раз.

– Русечка, спасибо! – Вадик воровато глянул на дверь за моим плечом (проверял, не идёт ли следом за мной Вожак), а потом бросился мне на шею. – Только что я буду делать, если зверь придёт…

– Что значит «если»? – возмутилась я. – Обязательно придёт!

– Мне же тогда придётся к НЕМУ переехать. – Он всхлипнул. – Навсегда!

Я крепко прижала своего глупого мальчика к груди рассмеялась. Хотя хотелось, конечно, расплакаться.

– Дурачок мой, пойдём.

Подтолкнула брата к дверям. Вожак, конечно, на женскую половину не ходит, но знаете, как говорят? Один раз в год и палка стреляет.

– Пойдём на качели, – предложила я. И вы думаете, он отказался? Вот уж нет. Этот взрослый человек, который с часу на час – совершенно точно! – заслужит право на переезд в другую половину дома, вприпрыжку помчался к платану, на толстенную ветвь которого ещё мой прадед повесил качели.

– Ну, что значит, переехать? – фыркнула я, начав раскачивать братца. – Что значит, навсегда? В мужском доме ты, фактически, будешь только обедать и спать. А мама, братья – они всегда будут рядом.

– А ты? – Глянул на меня несчастным взглядом. Он всегда был моим хвостиком и каждый раз переживал, когда я после каникул уезжала на учёбу. – Ты опять уедешь?

– Уеду, – тоскливо подтвердила я и нехотя пояснила:

– Замуж я выхожу, Вадик. И вот это уж точно навсегда.

Потому что у оборотней не бывает разводов. Ни к чему не обязывающий секс до свадьбы – возможен. Но если вы повенчались, если вас Бог связал и Луна – только вы двое, навечно.

Впрочем, мужчина может взять себе наложницу, если женщина не способна родить ему сына. Мама в моей жизни именно так и появилась.

– Замуж? – Вадик нахмурился. – А за кого? За капитана нашей команды? За Славомира?

За капитана. Только не за Славомира, а за другого… капитана.

– Ты не думай сейчас об этом. Отдохни хорошенько. Нам же бежать вечером, а потом испытание огнём и Луной…

– Это ОН тебе мужа нашёл, – перебил меня Вадик, сведя брови над переносицей. – И заставил. Ведь да?

У паршивца с рождения был дар: соврать ему никто не мог. И этим даром он пользовался совершенно не по-детски.

– Нет, – совершенно искренне ответила я. Манипулятор недоделанный. – Вожак вообще против нашей свадьбы. Но чувствам он не помеха.

– Вот вижу, что врёшь, а в чём – понять не могу. А ты не за ведьмака, часом, выходишь? Хорошо бы нам в стаю собственный ведьмак.

– Не за ведьмака. – Легонько щёлкнула по любопытному носику. – Ступай к себе, Вадик. Не думай ни о чём. Всё хорошо будет, я обещаю.

Хорошо бы ещё в собственные слова поверить.

Я поднялась в свою комнату, тихо прикрыла дверь и неспешно подошла к кровати. Раньше здесь был чердак, а я жила на втором этаже женской половины. Сначала одна, потом ко мне переехала мама, а ещё позже появился Вадик, который из принципиальных соображений отказывался спать по ночам и уже тогда обладал очень громким, хорошо поставленным голосом.

И мама, чтобы спасти меня от бессонных ночей, сначала переделала для меня кусочек чердака, а потом и всё помещение стало моей горницей. В крыше вырезали четыре больших окна, поставили кровать с балдахином, чтобы по ночам меня не будили призраки и сквозняки. Устроили учебный уголок, чтобы я могла нормально учиться.