Снежность Иве, или Господин Метелица - Вера Платонова
– Вставай под ворота! Да живее, коровушка! – ворчала Метелица.
Калитка распахнулась и Иве встала под деревянную арку и замерла, трясясь, как осиновый листок.
Дагмар подошел к ней и снял с себя теплый плащ. Старуха глянула на это недовольно, но смолчала. Тогда маг закутал Иветту в плащ, хранивший еще тепло его тела, сверху еще обнял своими руками и зажмурился, ожидая липкой массы, прольющейся откуда-то сверху.
– Все будет хорошо теперь, – сказал он ей на ухо.
И Иве тоже закрыла глаза.
Все задержали дыхание.
Раз! И по макушке Дагмара больно прилетела золотая монета. А затем золотые посыпались частым дождем, ощутимо проходясь, в основном, по телу мага. Затем на них просыпалась пригоршня драгоценных камней и, напоследок, шмякнулся кусок голубого ладмирского шелка.
– Приданое! – важно пояснила Метелица.
– А как же смола? – засмеялся Дагмар, потирая ушибленные монетами места на теле.
– Саатка, конечно, бестолковая, да упрямая, как ослица. Но уж больно хорошо нарисовала нас с Рычиком тут на крылечке. Люблю глядеть на эту картину. Идите теперь все. Не держу.
Она прикрыла красные веки, делая вид, что ей совсем нет дела до того, как Иве обнимается с матушкой и Рози, знакомится с Максимилианом и обменивается улыбками со своим ненаглядным магом.
– Liyo daya, saata* (жалко тебя, саатка). – проговорила она вслед удаляющейся девушке.
Эпилог
г. Фьорс, столица Фьоренхолле. Еще три месяца спустя.
– Разве же это дело, чтобы бабы картины рисовали? – возмущался недовольный мужичок, уставший стоять в огромной очереди на выставку. – Бабам положено детей нянчить, да каши варить!
– Слышь ты, – ткнула его в бок супруга, – ты ж договоришься сейчас, что пойдешь заместо меня у печи стоять. А я пока хоть на красоту погляжу, где это видано, чтобы на красоту бесплатно позволяли глядеть? Раньше только за денежки допускали.
– Да двигайся давай, не хлопай варежкой! – заворчал на нее муж.
Очередь потихоньку продвигалась. Любопытных было огромное количество, все хотели поглядеть не только на картины, но и на художницу, которая их написала, ведь ходили слухи, что муж у нее тот самый королевский колдун, и если повезет, то можно и на него поглазеть. А если очень сильно повезет, и ты родился под счастливой звездой, поцелованный Селестиной в макушечку, то будет там не только колдун, но и сама невеста короля, которая разъезжает по городу в золоченой карете, запряженной четверкой белоснежных лошадей. Вот тогда уж точно на всю жизнь хватит рассказов.
– Вот она, смотри, какая беленькая, красивенькая!
– Это невеста-то?
– Нет, то художница! Дурак! Стыдно в общество с тобой выйти! Ничего не понимаешь!
На самом деле Рози сегодня здесь вовсе не было, потому что она с головой ушла в подготовку к свадьбе: они с матушкой (ибо Максимилиан и дня такой жизни не выдержал) каждый день пересматривали гору тканей и эскизов, утверждали свадебные угощения и украшения на праздничных столах.
Дагмар сидел в укромном уголке и с большой гордостью смотрел на то, как Иве увлеченно рассказывает желающим о своих работах. Она так трогательно переживала, что фьоренхолльцы не примут и не оценят ее творений, а сейчас светилась от счастья, потому что видела: большинству все же нравилось.
Люди боязливо ступали в галерею с расставленными у окон полотнами, а затем видели картины Иве, а в них – отражение своей жизни. Особенно им глянулись зарисовки домиков в Мюлле с дымом, идущим из печных труб, портрет госпожи Эдегор и пейзажи.
– Смотри, как живая сидит у окошечка!
– А там еще и ковшик, как у нас.
– Ну точно, совсем такой же.
– А ёлки видал? У нас тут такого леса нету, это Мюлль, тут подписано.
К закрытию выставки, когда короткий световой день, закончился и посетителей почти не осталось, к ним заглянул мальчишка с коробкой в руках и спросил у Иве:
– Это вы-то художница?
– Я-то, – подтвердила Иве.
– Вот вам передали! Сказали, подарок! И там записка еще.
– Как здорово!
Дагмар насторожил уши: какие еще подарки замужней даме?
Иве развернула записку и прочла вслух: “Поздравляю с успешной выставкой! С наилучшими пожеланиями В.Г.”
– Кто-кто?
– Какой-то “В. Г.”, это инициалы! О, конфетки! – Иве сунула руку в коробку и вынула горсть сладостей.
– Иве, закрой коробку немедленно!
Дагмар выхватил у нее из рук подарок, но было уже поздно.
– Ой! – взвизгнула Иветта и подскочила. – Она меня укусила! Змея меня укусила!
Извиваясь блестящей лентой, черная змейка с маленьким раздувающимся капюшончиком, быстро уползала под письменный стол.
Дагмар тут же настиг ее посохом и размозжил голову, но мгновенно побледнел. Вихряная кобра! Маленькая незаметная обитательница восточных пустошей силой действия яда превосходила все известные виды своих сородичей. Сам он не так давно, благодаря бывшему королевскому лекарю Тиберусу, имел несчастье испытать его на себе. Но только не Иве!
Он судорожно стал творить заклинание замедления, чтобы жизнь в теле девушки задержала свои процессы, в том числе и распространение смертельного яда, затем подхватил ее на руки и выбежал на улицу. Там огляделся и увидел чью-то телегу, запряженную одинокой спокойной лошадкой, жующей пучок сена. Дагмар уложил Иве внутрь телеги и подхлестнул лошадку, направляя ко дворцу.
Новый главный королевский лекарь, сменивший казненного Тиберуса склонился над девушкой, озадаченно потирая переносицу.
– Нужно убрать из нее дурную кровь, со мной так было! – воскликнул Дагмар.
– Боюсь, уважаемый чародей, организм вашей супруги не может реагировать на манипуляции также, как и ваш. Если вы сейчас снимете чары замедления, яд мгновенно разольется по ее телу. А если не снимете, то медицинские вмешательства не будут иметь смысла. Кровь ее просто не выйдет из надреза. У нас патовая ситуация. Либо она скоропостижно скончается, либо останется в анабиозе так долго, сколько вы сможете поддерживать чары. И, может быть, за это время найдется какое-то магическое или медицинское средство. Мне очень жаль, правда.
У Дагмара же оставалось еще одно средство. Он поднялся в свой флигель и снял со стены меч Явора, который уже обзавелся мягкими кожаными ножнами, и снова спустился вниз. Там велел выйти всем из комнаты и заперся изнутри вместе с телом жены. Вынул меч из ножен и приложил его
