Убить вампира-завоевателя - Карисса Бродбент
– Прошли месяцы, – сказала я. – Все это время я находилась вблизи завоевателя. Ты просила меня узнать его главные цели, и я узнала. И после этого я хотела бы высказать свое предложение.
Брови Зрящей матери шевельнулись над ее зеленовато-голубой наглазной повязкой.
– Высказывай. Я тебя внимательно слушаю.
– Во всех сражениях за взятие городов он старался уменьшить число потерь среди мирного населения. Это не всегда удавалось, но факт остается фактом: он заботится о горожанах. Почему? Потому что в дальнейшем намерен править этим королевством. И людей он считает своими подданными наравне с вампирами.
Лицо Зрящей матери и ее сущность были полны недоверия, которое она не пыталась скрыть.
– Поначалу я сама не верила, но его действия снова и снова это подтверждали. Он относится к человеческим жизням с бóльшим уважением, чем Король питоры. И наверное…
Нет, никаких «наверное» и «может быть». Нечего мямлить. Мне есть что сказать, и я скажу это.
– Король питоры истребил десятки тысяч ни в чем не повинных людей. Пожалуй, даже сотни. А орден долгие годы борется против него. Зачем? Чего мы достигли?
Зрящая мать молчала. Ее сущность оставалась непроницаемой.
– Кроверожденный завоеватель нам вовсе не враг, – произнесла я. – Атриус мог бы стать для нас куда более надежным союзником.
В сущности Зрящей матери появилось что-то почти зловещее. Она по-прежнему молчала. Я тоже. Заявление прозвучало, хотя трусливая часть моей личности жалела об этом, готовая пойти на попятную.
– Атриус, – сухо произнесла Зрящая мать. – Ты настолько сблизилась с ним.
У меня свело живот. Недовольство Зрящей матери всегда ощущалось прикосновением холодного лезвия к коже.
Поцелуй Атриуса невыносимо жег мне губы.
– Ты велела мне сблизиться с ним, – сказала я. – И позволила высказать предложение.
– А в чем оно заключается? Этого я так и не услышала.
Вот теперь отступать уже поздно.
– Предлагаю отказаться от наших замыслов убить его и вместо этого вступить с ним в союз. Предлагаю помочь ему свергнуть Короля питоры.
– И признать этого вампира нашим королем?
Я не была готова обещать Зрящей матери, что Атриус стал бы прекрасным королем для Глеи. Однако я видела, какую заботу он проявлял о тех, кто ему служил. Это уже о чем-то говорило. Редкий правитель обладал таким качеством.
– Он мне доверяет, – сказала я.
Было ли это правдой? Не знаю, могла ли я так утверждать. Перед мысленным взором возникло его лицо, озаренное светом очага, когда мы были с ним вдвоем.
– Он прислушивается к советам. Уважает силу арахесс. Мы могли бы ему помочь. Он мог бы стать…
– Я тебе в самом начале говорила, что Аседжа неодобрительно относится к нему и его захватническому походу.
Я силилась понять ее слова. Всю свою жизнь я была свидетельницей отвратительных деяний Короля питоры. Я знала это лучше многих сестер, попавших в орден совсем маленькими и не помнивших жизнь за пределами Соляной крепости.
– Да, Атриус вампир, – сказала я. – Но Король питоры – чудовище. Как может Прядильщица…
– Силина, ты смеешь сомневаться в ее воле?
Зрящая мать не повышала голос. Ей этого и не требовалось.
Я закрыла рот. Сколько бы лет ни прошло, ее упрек обжигал не меньше, чем в детстве.
– Нет, – ответила я. – Ни в коем случае.
Зрящая мать пристально смотрела на меня. Я чувствовала ее хватку, не отпускавшую мою сущность.
– Ты ведь хочешь рассказать мне о чем-то еще.
Я сопротивлялась желанию передернуть плечами. За прошедшие месяцы никто не лез ко мне в мысли, это избаловало меня. Я ленилась их оберегать. Недовольство Зрящей матери по-прежнему бурлило у меня в груди, и я не хотела позориться еще сильнее. Я лишь хотела ей доказать, что вполне соответствую мнению других сестер обо мне.
Но я должна была спросить. Не потому, что Зрящая мать уже видела очертания моей тайны, а потому, что ради жизни брата можно и опозориться.
– Когда мы вошли в Васай, мне встретился человек из прежней жизни. Наро.
Зрящая мать не ответила.
– Он… очень болен. Чтобы не умереть с голоду, он был вынужден пойти на службу к Таркану. Там он пристрастился к семени питоры, став жертвой зелья. Если он не умрет от отходняка, его убьет питора. Но…
До этого момента мне удавалось говорить спокойно, взвешивая каждое слово. И вдруг мой голос слегка дрогнул.
– Но арахесские целительницы могли бы ему помочь. Они могли бы…
– Ты просишь допустить чужака в Соляную крепость?
Голос Зрящей матери звучал по-доброму, словно она успокаивала ребенка. Однако ее вопрос больно ударил по мне.
Зрящая мать подошла ближе, накрыв своей аурой мою. Недавняя властность превратилась в материнское объятие.
Лишившись зрения, я перестала плакать. Но иногда я ощущала признаки подступающих слез: покалывание за глазами, сдавленность в горле.
– Я могла бы перевезти его в другое место, и они бы его навещали.
Зрящая мать взяла мою руку. Ее палец водил по коже взад-вперед, и ровные движения совпадали с ударами сердца. Она так делала с моих детских лет. Тогда я была ей безмерно благодарна за участие. Тогда я, отвыкшая от ласковых прикосновений, думала: «Как это приятно. Наконец-то я в безопасности».
Но сейчас я испытала отвращение. Ее ласки были мне противны, и я чуть не отдернула руку.
– У Силины нет брата, – тихо напомнила мне Зрящая мать. – Ты это знаешь. А я знаю, что не должна напоминать тебе об этом.
Она была права. Я принесла клятвы. Я отреклась от своей прежней жизни и оборвала все нити, связывавшие меня с внешним миром. Тогда меня это радовало. В моей прежней жизни не было ничего, что хотелось бы сохранить. Ничего, кроме смерти, потерь, страха и боли. Кто в здравом уме захочет снова пройти через это?
Я спешила навсегда расстаться с Виви.
Тогда я не знала, что одновременно расставалась с Наро. Брата я считала погибшим.
За все годы я ни разу не усомнилась в клятвах, принесенных Арахессии.
Вплоть до этого момента.
И тут же возненавидела себя за это. Я затолкала постыдную мысль в самый дальний уголок разума и захлопнула дверь.
– Знаю, Зрящая мать. Я только…
Ее палец продолжал скользить по моей руке. Взад-вперед, взад-вперед.
– Твоя жизненная нить труднее для прохождения, чем у других сестер, – мягким голосом проговорила Зрящая мать. – Эту ношу тебе нести до конца дней. Я это понимаю. И Прядильщица тоже.
Ее слова вызвали во мне глубокое чувство стыда.
Зрящая мать коснулась моих щек, наклонила голову к себе и поцеловала меня в лоб.
– Мы всегда поможем тебе пройти путь, ведущий домой.
Казалось,
