Яблоневый сад для мисс Лизы - Айлин Лин
Я, несколько расстроенная оценкой, неохотно прошлась туда-сюда. Сшитое на заказ платье из шёлка, который был куплен в столице, мягко зашуршало.
– Какие ноги у тебя длинные. При каждом движении ткань слегка облепляет ноги, очерчивая стройные бёдра, – комментировала мама. – Соблазнительно, пикантно. Но в рамках приличий. Дорогая моя, ты произведёшь фурор. Все взоры мужчин будут направлены только на тебя.
– А чего ж ты сказала "просто"? – широко улыбнулась я, воспрянув духом.
– Чтобы не зазнавалась, – смешливо фыркнула матушка и аккуратно, чтобы не помять наряд, меня обняла. – Красавица, я бы тебе дала лет двадцать пять, похорошела, слов нет!
– Возможно, магия так влияет? – после маминого замечания, я обернулась к зеркалу, чтобы ещё раз посмотреть на своё отражение: вроде такая же… Хотя нет: цвет лица перестал быть землистого оттенка, тёмные круги под глазами тоже сошли, морщинки разгладились, веснушки стали едва-едва заметными. Надо же, какие приятные перемены!
Взор сам собой скользнул по простой причёске – я сделала низкий пучок, и парочку прядей пустила вдоль лица – вниз на открытые плечи и скромный вырез, по корсету и ниже на чуть расклёшенный подол юбки в пол. Платье нежно-зелёного цвета, при движении ткань переливалась мягкими изумрудными всполохами, такая красота, словами не передать!
– Накинь моё пальто, оно более-менее подходит, твоя курточка не к месту совершенно. И возьми мои полусапожки на каблучках.
Не успела я натянуть сапоги и накинуть на плечи верхнюю одежду, как в дверь постучали.
Граф всегда приходи вовремя, ни раньше, ни позже, а ровно в назначенный час. И подобная пунктуальность сначала меня раздражала, поскольку я любила опаздывать. Но со временем привыкла и даже находила в такой точности некое очарование.
Мама поспешила открыть дверь, пока я повязывала на голову палантин, тоже матушкин.
Выйдя из комнаты, прошла по коридору к лестнице. Замерла сверху и услышала голоса.
Спустилась и сразу же нашла глазами Лео: он стоял у горящего камина и, улыбаясь, что-то говорил маме.
– Добрый вечер, – поздоровалась я, подходя ближе.
Мужчина повернул голову ко мне и ответил:
– Добрый, леди Лиза. Вижу, в этот раз без опозданий? – в его синих глазах заплясали бесенята.
– Да. Учусь потихоньку. А ещё уже в пальто, так что можем выдвигаться.
– Спасибо за предложение, леди Надежда. В следующий раз непременно попробую вашу чудо-настойку, – подхватил матушкину руку и запечатлел поцелуй над её кистью. Ма смутилась и едва заметно покраснела. Да уж, мы обе вообще не привыкшие к подобным вещам, порой чувствовали себя не в своей тарелке.
Барнс подал мне свою руку, и мы вышли на улицу. Около ограды стояла знакомая карета, каждый раз нас возившая в соседний с городом лес. Расторопный лакей распахнул перед нами дверцу, и Лео помог мне забраться внутрь.
Вечер выдался прохладным, но небо за долгое время было ясным, и на темнеющем полотне всё ярче зажигались звёзды.
Трактир представлял собой двухэтажный особняк, где на первом располагался ресторан, а на втором можно было снять комнату на любой срок. Лео галантно открыл дверь и пропустил меня вперёд, на улице было холодно, и я с удовольствием нырнула в пахнущее сладкой выпечкой нутро дома. И замерла на пороге, приятно удивлённая. В зале мерцал свет свечей, мягко освещая простую, но элегантную обстановку: стены были обшиты дубовыми, потемневшими от времени, панелями, на них висели картины с умиротворяющими пейзажами; мебель из лакированного дерева, украшенная искусной резьбой, поражала своей добротностью. У одной стены располагалась длинная барная стойка с разнокалиберными бутылками на полках, у другой камин, в котором уютно потрескивали дрова, перед очагом стояло два кресла, обитые благородным тёмно-зелёным бархатом, и небольшой столик между ними.
В воздухе витали умопомрачительные ароматы свежей выпечки – тёмного хлеба, сладких пирогов, пирожков, и жареного мяса. Лёгкий запах табака смешивался с тонкими, едва уловимыми нотами духов леди.
Мужчины в строгих костюмах, сшитых по последней моде. Стоячие воротнички и пышно завязанные шейные платки, подчёркивали их богатство и высокое положение в обществе. В руках одних – бокалы с золотистым вином, других – увесистые, украшенные серебром, кружки пива.
Напротив некоторых кавалеров сидели леди в пышных платьях, тяжёлая многослойная ткань касалась пола. На нас многие обратили внимание.
К нам подошёл слуга, чтобы забрать верхнюю одежду. Лео помог мне снять пальто и замер, благоговейно глядя на меня.
– Леди Лиза! – негромко позвал он, – вы прекрасны!
– И вы тоже очень хороши! – улыбнулась я, стараясь не показать, как мне приятны его слова и скрыть мурашки, побежавшие колкими иголочками по коже вслед за его скользящим по моим обнажённым плечам взглядом.
– Жаль, – вдруг сказал он, я вопросительно вскинула брови, и он договорил: – Давайте пройдём в зал, и я вам всё объясню.
Граф одним движением скинул свой шерстяной сюртук и передал ожидавшему лакею, затем подал мне руку и повёл вглубь таверны.
– Наш столик вон там, у окна, – прокомментировал он. – На вас все смотрят, леди Лиза, взгляды этих мужчин… весьма меня раздражают, – огорошил он меня. Приятное тепло разлилось в районе сердца, и я не сдержала лукавую улыбку.
– Шутить изволите? – Боже! Сто лет не флиртовала! Даже ладошки вспотели, стало вдруг душно. Особенно когда Лео, остановившись около нашего столика, пронзительно посмотрел мне в глаза и веско ответил:
– Нет, леди Лиза. Я как никогда серьёзен.
Кавалер отодвинул для меня стул и помог присесть.
– Вы обещали пояснить ваше односложное "жаль"? – напомнила ему, когда Барнс устроился напротив.
– Жаль, что я не могу подарить вам ювелирные украшения, они бы стали прекрасным дополнением к вашему невероятному образу, леди Лиза. А не могу подарить из-за норм приличия: по правилам моё ухаживание за вами должно продлиться не меньше двух недель.
– А вы хотите за мной поухаживать? – изогнула брови я, сердце от волнения бешено застучало в висках.
– Да. Я очень хочу узнать вас получше. И чтобы вы познакомились со мной. Я чувствую к вам необъяснимое влечение. Со мной раньше ничего подобного не было. Вот вам моё слово, – Лео вскинул руку, и её
