Бунтарка и Хозяин Стужи - Валерия Михайловна Чернованова
При виде нас знать притихла и стала опускаться в поклонах и реверансах. У меня чуть сердце из груди не выскочило, когда Снежный, вместо того чтобы отпустить меня, взял под локоть, устроив мою руку у себя на предплечье, словно там ей самое место, и повел к трону.
— Мне лучше присоединиться к брату… — пробормотала я, отыскав взглядом Фабиана.
Мальчик сиял, как те самые огоньки под сводами тронного зала, и выглядел в подаренном Снежными кресле, как король на троне.
— Еще успеете провести с ним время. Пока же вы моя, Ливия, — мягко шепнул мне Хьяртан, и от этого немного хриплого шепота не только щеки, но и все тело обдало пламенем.
Вот тебе и Снежный, называется.
— Ваша пара, — стараясь не смотреть по сторонам, тихо уточнила я.
— Я так и сказал.
Ну да.
Мы подошли к трону, поднялись по ступеням, и его огненная снежность пригласил меня опуститься в кресло по левую от него руку. Эмм… а разве это не место для королевы?
Кажется, я произнесла это вслух, потому что тихий шепот снова пощекотал мочку уха:
— Сегодня вы моя королева, Ливия.
Все происходящее казалось немного нереальным, и, наверное, мне не следовало потакать капризам его величества, но поздно. Не разворачиваться же сейчас, когда на нас устремлена добрая сотня взглядов, и среди них восторженный, счастливый — Фабиана.
Покосившись на Снежного, я все-таки села. Села и поняла, что придворные сейчас пребывают в не меньшем шоке, чем я сама. У одного бедолаги с жиденькой седой бородкой даже челюсть отвисла, а две норры, что стояли недалеко от трона, одновременно схватились за сердце.
— Ночь тысячи огней — особый, неповторимый праздник, — прежде чем опуститься на трон, громко проговорил Хьяртан, и музыка, тихим фоном разливавшаяся по залу, стихла. — Сегодняшняя ночь, здесь, в Эрнхейме, я уверен, оставит в памяти только прекрасные воспоминания. Так празднуйте же! Танцуйте, веселитесь! Встречайте новый год с радостью в сердце, чтобы он и стал для вас таким! Радостным и счастливым!
Придворные с готовностью подхватили речь правителя, захлопав в ладоши. Музыканты на хорах ударили по струнам, и зал снова наполнился музыкой, веселой и оживленной. Многие тут же поспешили занять места в центре зала — нэри напротив нордов. Так начинался старинный драэрский танец, которым по традиции открывались любые торжества. Надолго я на танцующих внимания не задержала. Заметила, как Хьяртан на миг прикрыл глаза и тихо выдохнул.
— С вами все в порядке? — спросила, нахмурившись.
Снежный устало улыбнулся. Ну или не устало, но эта улыбка отчего-то мне не понравилась.
— Все отлично, Ливия. Не беспокойтесь обо мне.
Да я бы и рада, но… Но мы уже давно… кхм… не целовались. Значит ли это, что больше он не нуждается в моей магии? Или нуждается, но не признается?
Я уже хотела спросить, прямо, когда к трону приблизился Бьяртмар. Взбежал по ступеням и, поклонившись, весело предложил:
— Нэри Селланд, окажите честь, потанцуйте со мной!
Я посмотрела на Хьяртана, а он, снова изобразив эту не самую бодрую улыбку, кивнул:
— Соглашайтесь, Ливия, не пожалеете. Бьяртмар отличный танцор.
А я просто обожаю танцевать.
— Да, я такой, — не стал скромничать рыжеволосый.
— Ну раз так… — Бросив на Снежного еще один взгляд, я протянула руку его брату, и мы поспешили к танцующим парам.
Церемонно друг другу поклонились и, сделав шаг навстречу, соприкоснулись вскинутыми руками.
— От вас невозможно отвести взгляда, — отвесил мне комплимент Бьяртмар, плавно отступая, после чего мы стали обходить друг друга по кругу, не прерывая зрительного контакта.
— Не уверена, что это хорошо, — пробормотала я, а заметив, как Снежный вопросительно дернул бровью, продолжила: — На меня все смотрят, и это, мягко говоря, заставляет нервничать.
— Еще бы им на вас не смотреть — вы же пара его величества, да еще и носительница редкой, многим непонятной силы. — Он скользнул взглядом по моей шее, задержавшись на ключицах.
— Снял, — усмехнувшись, тихо сказала я и, подавшись к Снежному, коснулась его руки. — Только не сказал, надолго ли…
— Хьяртан порой бывает резок и жесток, каким и полагается быть правителю, но сердце у него доброе, — снова вступился за брата Бьяртмар. — И вы в его сердце, мне кажется, занимаете не последнее место.
Он улыбнулся, а у меня, судя по ощущениям, за компанию с щеками даже кончики ушей стали красными.
— Вам кажется.
— Поверьте, я хорошо знаю его величество. Как-никак мы вместе выросли.
Он замолчал, и какое-то время мы просто танцевали, наслаждаясь музыкой, праздничной атмосферой, блеском огней, отражающихся в гранях снежинок и стеклянных кубках, которые гостям предлагали слуги.
— С ним все в порядке? — наконец спросила я о том, о чем порывалась спросить с самого начала танца, и посмотрела на Хьяртана.
Снежный разговаривал с одним из нордов, время от времени обращая внимание и на танцующие пары. Вот и сейчас я поймала его взгляд, снова вспомнила о пламени на щеках и мысленным пинком под зад вернула себя в танец.
И к Бьяртмару.
— Вы что-то заметили? — Он слегка нахмурился.
— Не уверена. Он давно не… приходил за силой. Вот я и решила…
— То, что не приходит, еще раз подтверждает, что вы ему небезразличны, Ливия, — многозначительно посмотрел на меня агитатор.
Вот, спрашивается, чего добивается? Можно подумать, его снежность, даже если мы найдем общий язык, даже если действительно он что-то там ко мне чувствует, в один прекрасный день встанет передо мной на колено и сделает предложение.
Не бывать этому! Кто он и кто я?
Глупо о таком даже думать. И уж тем более позволять себе что-то там к нему чувствовать…
Я тут же запнулась, вдруг осознав, что действительно рассуждаю о чувствах к Снежному. Чувствах, которых точно нет и быть не может.
Вот не может и все тут!
То, что он снял с меня ошейник (который сам же, между прочим, повесил) не сотрет из памяти все, что было до этого. Я ведь бежать от него собиралась. Как только Фабиан поправится… И от планов своих отказываться не собираюсь.
— О чем
