Звёзды с корицей и перцем - Кира Владимировна Калинина
Они прошли в соседнюю комнату и сели у кофейного столика, Сеала на диван, Рикард в кресло. У высокого окна стоял рояль, в его крышке, как в зеркале, отражался оконный переплёт и белые стены с прямоугольниками эстампов.
Сеала неплохо играла. Иногда она выступала на благотворительных вечерах и давала частные уроки кому-нибудь из хороших знакомых. Это позволяло ей считать себя работающей женщиной.
Видно было, что она расслабилась. Подобрала под себя ноги и позволила полам халата разойтись, открывая колени безупречной формы. Её бархатные глаза игриво следили за Рикардом из-под полуопущенных ресниц.
— Ты голоден? Хочешь выпить? Знаю, ещё рано, но…
— Благодарю, это лишнее. Нам надо поговорить.
Лицо Сеалы утратило живость.
— Мне не нравится начало.
— Мне тоже, — признался Рикард. — Не хочу причинять тебе боль, но в отношениях стоит быть честными. Мне казалось, мы подходим друг другу, нам было хорошо в постели. Однако любви между нами нет и не будет.
Сеалу присмотрела для него мать. Это была отличная партия. Дочь человека, который водил дружбу с министром по делам страль-технологий.
— Я расторгаю помолвку, — сказал Рикард, — Сегодня же подам уведомление.
Несколько секунд она молча смотрела на него расширенными зрачками.
— Ты пьян?
— Нет, не пьян и не сошёл с ума.
— Увлёкся другой женщиной? Вот почему ты заговорил о любви! Кто она?
— Это неважно, — сказал Рикард.
— Хочешь жениться на ней? Я ждала тебя два года, Рик! Ждала, когда ты достроишь свои проклятые Врата. А теперь ты бросаешь меня?
Рикард усмехнулся. Если бы он рассказал, как умеет ждать женщина, Сеала всё равно бы не поняла.
— Эти два года ты могла быть моей женой и жить вместе со мной в Сётстаде.
— На Смайе? Ты смеёшься. Твой Сётстад — деревня! Грязная, дремучая и неустроенная. Ни приличных театров, ни магазинов, ни общества. Тебе, конечно, всё равно, у тебя работа. А мне что там делать, овец пасти?
То же самое она сказала ему два года назад. Он кивнул в ответ: «Разумеется. Как хочешь». Уехал на Смайю и при первом же случае закрутил интрижку. А наутро, проснувшись рядом с женщиной, о которой не знал ничего, кроме имени, почувствовал, что его наконец отпустило. Пусть Сеала живёт, как знает. Он найдёт, с кем сбросить напряжение.
— Постой, — она вдруг ахнула, — так твоя новая пассия — со Смайи? Ты женишься на дикарке? Чем она тебя соблазнила? Рик, не будь наивным! Она просто хочет выбраться из своей дыры.
Сеала не срывалась на крик, но её голос царапал слух, будто коготь стекло, и Рикард понял, что больше не хочет щадить эту женщину и видеть тоже не хочет. Даже если он никогда не найдёт Эльгу…
Она всё ещё пыталась отговорить его. Убеждала, что с их разрывом Рикард теряет слишком многое, ведь именно её отец протолкнул его на выгодную должность в министерстве.
Это было правдой. Рикард ненавидел конторскую службу, но год в департаменте инноваций помог ему обрасти нужными связями и вовремя получить место в проекте. Блестящие рекомендации с Мелора, протекция Готлиба и знакомства ди Роннов, которые нехотя задействовал отец, тоже послужили делу. Важно было не упустить момент — пока проект не вышел на финальную стадию и можно как следует показать себя. Сеала так и не поняла, что тёплое местечко, полученное при содействии будущего свёкра, было лишь промежуточной остановкой. Способом сократить путь к цели на несколько лет.
— Если ты не захотел остаться на Мелоре, мог бы сделать карьеру в министерстве, сейчас был бы уже начальником департамента.
Рикард не выдержал:
— Я страль-трансгрессор, я строю Врата! Сторрианская наука наконец созрела для настоящих дел. Врата в Сётстаде — это первая ласточка. Потом мы пойдём дальше, на другие планеты, в отдалённые уголки галактики. По следам дарителей. И, может быть, однажды сумеем заглянуть за край изведанной ими вселенной... Вот чем я хочу заниматься, а не перекладывать бумажки в министерстве и не глядеть в рот мелоранам до седых волос. Вот о чём я хочу говорить со своей женой, зная, что ей это интересно так же, как и мне…
—Тыхочешь! — выкрикнула Сеала. Её лицо сморщилось, на щеках горели алые пятна. — А чего хочу я, ты подумал?
— Нет, — сказал Рикард. — И сожалею об этом.
В их кругу на брак смотрели как на деловое предприятие, затеянное ради выгоды, престижа фамилии и рождения детей от супруга, подходящего по положению и достатку. Чувства позволительны, но их место в стороне от главного шоссе жизни, на обочине, где они не станут помехой.
Теперь Рикард понимал: это не для него.
— Не будь ребёнком, — поморщилась Сеала. — Все так живут.
— Не все.
Ещё недавно он думал сделать Эльгу-Морису своей любовницей, достроить Врата, жениться на Сеале и уехать на Мелор. Он же сторрианин, у него холодная кровь и ледяное сердце.
Но сейчас ему стало вдруг невероятно легко. Будто после долгих плутаний он наконец вышел на верную дорогу — или вырвался из пут липкой паутины. Он хотел строить Врата. И он хотел провести жизнь с Эльгой. Жаль, осознал это, лишь когда она сбежала от него, ткнув лицом в письмо Сеалы, на которое он так и не ответил. Последний раз Рикард виделся с бывшей теперь невестой ещё зимой, и в письме были пикантные подробности той встречи…
Сеала сидела перед ним, мягкая, доступная, готовая избавить от блажи и утешить в сердечной боли, не понимая: это не та боль, от которой хочется искать утешения в объятьях других женщин, а та, когда на других не хочется даже смотреть.
— Не все, — повторил Рикард. — Мой профессор женился на своей ассистентке. За ней не стояла семья, она не хватала звёзд с неба и не стала светилом науки, но они любят друг друга и живут одними интересами. Глядя на них, я готов лопнуть от зависти... Сейчас ты зла на меня, и это справедливо. Но однажды ты поймёшь, что я оказал тебе услугу. Если правильно распорядишься своей свободной, сможешь быть счастлива с человеком, который разделяет твои устремления и твои взгляды на жизнь. С Бастианом ди Вейном или с кем-то другим.
Рикард замолчал. Сеала смотрела на него так, будто он признался, что смертельно болен.
— Боже мой, да ты идеалист.
Рикард улыбнулся:
— Мне это уже говорили.
