Одно проклятие на двоих (СИ) - Ксения Акула
Гораций предупреждающе сжал мои пальцы, прижимая к себе другой рукой в защитном жесте, но ледяной взгляд наставника уже скользил по моему лицу.
— Вы не дали мне договорить с Сэвом, — холодным тоном, каким умел замораживать собеседников, сказал Вениамин, медленно ступая по снегу, словно желая оставить свои следы здесь навечно. — Оливия, ты чем-то недовольна?
— Нет-нет, — пролепетала девушка, а я уверилась в том, что у нее совершенно отшибло мозги. — Мы с Корделией немного… пообщались.
— Это правда, — вдруг нахмурился Гораций, — вам же совершенно негде жить, дорога Оливия. Я потрясен, что мой друг еще не рассказал вам о доме, приготовленном специально для вас. Простите Вениамину его забывчивость, и примите ключи прямо здесь и сейчас.
Он выудил из кармана мантии тяжеловесный золотой ключ, а я могла бы поклясться собственной головой, что несколько секунд назад там ничего не лежало. Я задела карман мантии рукой, когда Гор прижал меня к себе в защитном жесте, и я бы почувствовала такой массивный железный предмет!
— Спасибо, Гор, — натянуто произнес Вениамин, нисколько не смущенный ситуацией. — Я собирался сказать Оливии.
— Но? — приподняла я брови, наслаждаясь замешательством, явно проступившим на лице наставника. — Вы забыли, что Оливия родом с Земли?
Вениамин рыкнул, делая шаг ко мне, и в этот момент Гораций поднял руку, преграждая ему путь, а Оливия вскрикнула, прижимая ко рту обе ладони.
— Что это ты собрался делать? — вопросительно приподнял одну бровь кронпринц, не выпуская моего локтя. — Корделия-то тут причем? Ты действительно совершил преступный поступок, забыв о девушке.
— Я не забывал! — рявкнул Вениамин, разворачиваясь к Оливии и цедя слова сквозь зубы. — Или же у вас какие-то претензии ко мне?
— Нет, — снова пикнула Оливия. — Я только хотела… Я лишь желала… Мне бы узнать…
— Как вы собираетесь отправлять Оливию обратно на Землю и, главное, когда? — закончила я за девушкой, отнимая свой локоть у Горация и скрещивая руки на груди.
— Вряд ли это теперь возможно, — размеренно ответил за Вениамина Гораций. — Оливия, возьмите ключ и отправляйтесь в свой новый дом прямо сейчас. Сэв проводит вас и поможет с обустройством, а Корделия навестит завтра днем и поздравит вас с новым годом.
Моему возмущению не было предела. Решили проблему, не спросив ничьего мнения! Отлично!
— Пойдемте, голубушка, — помог Оливии взобраться в повозку Сэв. Девушка дрожала всем телом и не сопротивлялась, а Вениамин стоял рядом, склонив голову и глядя себе под ноги. Только тогда, когда повозка отъехала на достаточное расстояние, он отмер. Уголок его губ дрогнул, на лбу разгладились морщины, а из шоколадных глаз ушли напряжение и растерянность.
— Спасибо, Гор, не знаю, как и благодарить, — произнес он хриплым голосом, словно долгое время болел.
— Не за что, — в привычной равнодушной манере растянул губы кронпринц. — Это дом моей тети, пустуют многие годы. Оливия оживит его и сделает милы и уютным гнездышком для вас обоих.
Я вытаращилась на Гора, открыв от удивления рот.
«Он же не имеет в виду то, что Вениамин ас Сольд собирается жить в одном доме с Оливией?!»
— Почему ты не признался ей в своих чувствах, Вениамин? — спросил Гораций, кладя руку на предплечье мага. — Ты не оставил ей выбора.
— А он и не нужен! — жестко ответил наставник, дергая рукава мантии так, что они жалобно треснули. — Я все давным-давно решил!
— Что ж, надеюсь ты знаешь, что делаешь, — прошептал Гор, когда Вениамин быстрым шагом удалялся от его дома.
— Только не говори мне сейчас, что это нормально, — попросила я Гора тихим голосом, но он услышал и повернул ко мне голову, ухмыляясь одним уголком губ.
— А чего ты ожидала от темного мага, душа моя? Скажи спасибо, что он не запер девушку в Трезубце и до сих пор оттягивает тягостное знакомство со своим отцом. Вот Каратель обрадуется, узнав, что Оливия неодаренная.
Я покачала головой, сильно зажмурившись.
«Боже, сделай так, чтобы я проснулась дома в своей постели. Сейчас!»
— Но я никогда не поступлю так с тобой, Корделия, — заверил меня Гор, пронзая взглядом черных глаз. — Ты для меня олицетворение самого счастья, душа моя.
Печально опущенная голова была ему ответом, потому что я не могла вынести пустого и ничего не выражающего взгляда Горация. Он говорил так одухотворенно, но при этом, казалось, ничего не чувствовал, не ощущал ни одной живой эмоции, а я не знала, как ему помочь. Несмотря на учебу в Академии, на практикумы и начавшиеся индивидуальные занятия с Шаримом Нурмолой, мой дар больше не отзывался, когда я умоляла его помочь мне с проклятием Гора.
— Пойдем в дом, Корделия! — позвал меня Гораций. — Наконец-то мы остались одни и можем насладиться обществом друг друга. До полуночи еще есть время, и я собираюсь посвятить его тебе!
— Пойдем, — безжизненно отозвалась я в ответ, следуя за Гором к крыльцу.
Глава двадцать третья
Все дело в платье
Корделия
Стоило переступить порог дома, как Гораций остановился и сжал мою руку. На его лице не читались эмоции, но на губах играла натянутая улыбка, брови хмурились, а это могло значить лишь одно: кронпринц в отличном настроении, но его что-то беспокоит.
— Резиденция не то место, где бы мы уютно провели наш день и вечер, — медленно произнес он, глядя мне за спину на просторы темного холла.
Окна первого этажа, затянутые колючими побегами ядовитого плюща, пропускали мало света, и я тоже не любила эту часть дома. В моей комнате на втором этаже свет лился сквозь балконные двери, которые я редко оставляла закрытыми, но весь первый этаж тонул в сумраке и прятал по углам черные тени.
— Как ты терпишь это? — спросил Гораций, склоняя голову и сканируя меня пристальным прищуренным взглядом темных глаз. Стоячий воротник мантии жестко впивался в бледную кожу его подбородка, и я не отводила глаз от красной полосы, натертой колючей тканью, чтобы не выдать настоящих эмоций. Так хотелось во всем ему признаться: и в нежелании жить в резиденции, и в мечтах о другом доме, где могла бы поселиться только я.
И будь, что будет! Пусть Гораций знает, как сильно меня пугают резкие смены его настроения, чернота, поселившаяся в его взгляде и душе, моя собственная опухоль в груди, что разрасталась с каждым новым днем все шире и пугала приступами удушья по ночам, когда я открывала рот и не могла втянуть спасительный глоток воздуха.
— Наверное, я привыкла, — ответила я как можно более уверенно, произнося совершенно не то, о чем думала.
Гораций облегченно опустил плечи
