Двуликие. Игра на опережение-2 - Анна Шнайдер

Что же касается «огненного цветка», то у меня было предположение, что с его помощью Эдриан убил маму. Однако непонятно, как он сам тогда умудрился остаться в живых? Там же умирают оба — и тот, кому предназначается заклинание, и тот, кто его насылает. «Связь должна быть двусторонней» — наверное, об этом. Но мама погибла, а Эдриан жив. Как так?

Я вздохнула и мысленно попросила послать мне ещё какой-нибудь сон, чтобы я могла разгадать все эти загадки. Должно же ещё что-то быть в жизни Триш, что рассказало бы мне об этих заклинаниях?

Наследный принц Дамир

— Я передумала, — сообщила Эмирин сразу, как за Шайной закрылась дверь, ведущая в ванную, и наследник тревожно переглянулся с Дин. Он ещё не знал, насчёт чего могла передумать тётя Эм, но сомневался, что это сулит им что-то хорошее. — Мы сделаем немного иначе, но полагаю, будет даже лучше, по крайней мере твоему дяде, Мир, мысль понравилась. Подойди-ка ко мне, Дин.

Рональдин, на которой сейчас был надет только халат, потеребила завязки и спросила:

— Может, мне сначала переодеться?..

— Ни к чему, — махнула рукой ректор. — Чуть позже переоденешься. Иди сюда.

Дин шагнула вперёд, и Эмирин взяла её за руку, улыбнулась, заглядывая в глаза.

— Будет немного больно, волчонок. Но недолго. — Она подняла ладонь, бело-серой вспышкой сверкнуло серебро, и Дин сдавленно вскрикнула, но не отшатнулась. Эмирин медленно погружала ей под ключицу маленького, но острого паучка — артефакт, усыпанный драгоценностями.

Дамир уже видел этот ритуал однажды — в тот день, когда его самого превратили в девочку. Но со стороны всё это выглядело ещё отвратительнее — и сам артефакт, который медленно входил в тело, как нож в масло, и казалось, что паук перебирает лапами, прокалывая кожу; и льющаяся из ранки кровь, которая отчего-то не прекращала течь, несмотря на регенерацию оборотней; и даже напевное заклинание, которое читала Эмирин. Хотя голос у неё был красивый, само сочетание звуков отчего-то вызывало дрожь.

А когда вместо Рональдин перед ректором неожиданно оказалась Мирра, Дамир чуть не сел от удивления.

— Кхм, — он кашлянул в кулак и посмотрел на Эмирин с недоумением. — В чём смысл двоих меня, тётя Эм?

— Двоих и не будет. — Женщина улыбнулась, глядя на то, как Дин поворачивается к зеркалу и вытаращивает глаза. — Будет одна. Она. А ты… будешь собой.

— Кем? — Дамир даже не понял.

— Собой, — повторила ректор терпеливо и понимающе. — Тебе проще быть собой, чем Дин — тобой, и ей проще играть роль выдуманной Мирры, чем реального Дамира. Поэтому мы с твоим дядей скорректировали план. Так не только проще, но и приятнее, правда? Платье не надо надевать.

— Ох, — выдохнула Рональдин, проводя ладонями по щекам и ощупывая нос. — Мама, это же кошмар. Если мне сейчас так странно и непривычно, то каково же было…

— Мне было ужасно, — буркнул Дамир, нахмурившись. — Да и до сих пор неприятно. Тётя Эм, я не понимаю… Почему вы с дядей не решили сделать так сразу? Отчего передумали?

— Безопаснее для тебя было бы по-прежнему использовать личину. С одной стороны, да, а с другой… Вероятность того, что Дин неверно сыграет тебя и этим разрушит наши усилия, весьма велика, даже с учётом моей магии Разума. Данита слишком хорошо тебя знает. И может успеть высказать свои предположения о подмене прежде, чем я смогу поработать с её подсознанием. Всё понятно?

— Да, — кивнул Дамир, но тут же исправился: — Почти. Сама Дин, получается, на балу будет отсутствовать, а по какой причине?

— Почему же, Дин будет на балу, — ответила Эмирин, посмотрела на их вытянувшиеся лица и засмеялась: — Волчата, это элементарно — да, её не будет, но на следующий день все станут думать, что видели Дин то там, то тут. И даже с кавалером.

— Ты всех зачаруешь, мам? — протянула Рональдин понимающе, и Эмирин подтвердила:

— Верно. А теперь… Волчонок, я заберу у тебя Дамира, а ты начинай собираться потихоньку. Чуть позже я приду опять, принесу кое-что для тебя и Шайны.

— Хорошо, — вздохнула Дин и пожаловалась: — А я так мечтала надеть то платье, которое купила в городе…

— То, которое висит сейчас в шкафу слева, ещё лучше, — усмехнулась ректор, и её дочь чуть посветлела лицом.

Спустя несколько секунд Дамир и Эмирин, воспользовавшись амулетом переноса, оказались во дворце, и наследник, оглядевшись, узнал свои покои. Хотя произошло это не сразу — спустя столько месяцев он умудрился забыть, как выглядят его комнаты. Да и как он сам выглядит, не забыл ли?

— Приветствую, племянник, — донеслось из кресла, что стояло у окна, и Дамир, развернувшись, увидел поднимающегося дядю Велдона. — Рад видеть тебя в добром здравии. Эм?..

— Сейчас.

Наследник не успел сообразить, что происходит, как Эмирин подошла к нему, разорвала когтями рубашку, коснулась ладонью того места, где под кожей находился меняющий внешность артефакт — и Дамир вздрогнул, ощутив резкую вспышку обжигающей боли, которая мгновением позже сменилась прохладой и чем-то безумно приятным, ленивым, неспешным...

— Можно было и заклинанием, — проворчал дядя, глядя на то, как Эмирин аккуратно зализывает ранку, оставшуюся после извлечения артефакта. — Балуешь мальчишку.

— Не бухти, Вел, — фыркнула ректор. — Заклинанием дольше, и потом ещё с полчаса шрам саднит. Как ты себя чувствуешь, Мир?

Как он себя чувствует?.. О-о-о…

— Прекрасно, — выдохнул Дамир и даже прослезился. — И хорошо, что я в халате, а то наряд Мирры был бы мне маловат.

— Мы бы его сняли тогда.

— Всегда мечтал оказаться перед тобой голым, тётя Эм, спасибо, — пошутил Дамир, и она засмеялась, весело сверкнув глазами. — А в чём я, кстати, пойду на бал? Я как-то и не интересовался…

— Вон. — Дядя Велдон махнул рукой на кровать за спиной Дамира, и наследник обернулся.

Парадный костюм. Кипенно-белая рубашка и такие же брюки, алый мундир с золотым шитьём, кожаный ремень с золотой пряжкой и гербом Эрамира — всё это было до боли знакомо Дамиру, и раньше он скривился бы, увидев парадную форму,