Цвет вечности - Алла Грин
Мы перешли ледяное озеро, но Ян так и не выпустил мою ладонь. Мы продолжили идти, взявшись за руки.
– Но почему все эти сущности здесь? – продолжила спрашивать я. – Их не взяли в рай?
– Нет, они остались сами. Это те, кто не захотел нырнуть в водоворот тьмы.
– Почему?
– Из страха. Не перед неизведанным. А перед пеклом. Некоторые тёмные души, не раскаявшись, отчетливо осознают, что путь в вырай им закрыт. Некоторые, не столь чёрные внутри, могут надеяться на путь обратно в явь, но в оценке самого себя можно переоценить. Путь в явь может оказаться дорогой в пекло. Они бояться подобной расплаты, поэтому остаются здесь.
Мня обдало волной беспричинной дрожи, и я поежилась. Снег хрустел под нашими подошвами. Крупный силуэт Велеса в длинной шубе покачивался впереди; отсюда не видно, но я знаю, что его ноги все ещё босы.
– Значит здесь – самые отвратительные из всех душ, – сказала я.
– Большинство. Некоторые из них должны быть в пекле. Но есть те, кто остался случайно. Например, если их нечто потревожило в процессе очищения. Или если предвестницы не провели их должным образом к водовороту и на них напали. Им везет меньше всего. Ими питаются в первую очередь.
– Духи питаются друг другом?
Они пытались питаться мной. Я отчетливо ощущала, как они лишали меня сил, когда приближались.
– Их привлекает мрачная энергия: злоба, перенесенная из человеческой жизни, муки и страдания или же страх, который пробуждается уже здесь.
Значит, поэтому туросик выбрал меня, думаю я. Во мне было много страданий. Много свежих сильных лакомых страданий.
– Можно спросить? – прошептала я.
Ян кивнул.
– Туросик Дианы… Он выбрал меня, потому что моя энергия была мрачной?
– Твоя, и твоих родственников у могил, убитых горем. Не думаю, что он выбрал именно тебя. Просто ты оказалось ближе всех, у него на пути. Поэтому я и говорю, что нельзя много ходить по кладбищам – тёмные духи рыщут там в поисках нужной энергии.
Меня снова поразил приступ озноба – я представила, сколько раз за всю жизнь могла оказаться в опасности и не подозревать этого. Впереди виднеется очертания какой-то постройки.
– Здесь везде есть города? – спрашиваю я.
– Это не город, – говорит Ян. – А то, что ты видела у водоворота –лишь подобие как-то цивилизации, позаимствованной у людей. Она есть только на рубеже. Дальше – дикий густой лес, озёра и реки, кишащие преследующими друг друга духами. У рубежей они более-менее очеловеченные. Там у них хотя бы есть другие развлечения, кроме как убивать.
Мы перестаём говорить, когда впереди отчетливее видится небольшая постройка, похожая на крохотный сарай или даже дровник с заросшей зеленью необычной вытянутой конусом крышей, присыпанной снегом.
И ещё нас прерывает Велес, обрубая разговор:
– Если бы ты её поднёс, мы были бы здесь намного раньше. Будь она неладна эта драконья спесь.
Велес подходит к дровнику и рывком отворяет дверь.
Перед нами открывается вид на небольшую комнату – кажется, это чей-то дом. Скорее логово. Из маленьких окон струится оранжевый свет, озаряя его. Пристанище Велеса? Рыжевласый мужчина заходит внутрь, а мы с Яном остаёмся в пороге; я скольжу взглядом по старому вытертому дивану, заваленному в беспорядке вещами, по креслу, устланному мехом, по ковру на деревянном полу – чьей-то шкуре. Замечаю на тумбочке нечто похожее на свечи. Неужели это, и правда, его дом? Божество не может жить в таком доме. Почему древнему богу вообще нужен дом?
До нас доносится звон неизвестной утвари – Велес копается на столе в углу. Вскоре, видимо, находит то, что искал и прячет в шубе под мышкой и делает несколько шагов в сторону. И раздается скрежет – теперь он пытается вытащить нечто большое из логова. Мы расступаемся, давая ему выйти. Он выносит наружу деревянную лодку-шлюпку, приземляет ее носом в сугроб, поддерживая плечом и достает из-под мышки спрятанное там несколько минут назад – деревянную резную жердь – я отчетливо вижу на её окончании вычерченный череп животного, будто буйвола и заостренные рога. Жердь ассоциируется у меня с посохом. Ян разворачивается и начинает идти куда-то в противоположную сторону от деревянного логова. Мои ноги начинают вести меня за Яном, и подхватив с земли замешкавшегося Кинли, я оборачиваюсь на мужчину – посох, воткнутый в снег почти достигает его роса. Дверь логова захлопывается сама по себе. Вскинув на плечо лодку, он свободной рукой ухватывает жердь и двигается вслед нам; я отворачиваюсь, чтобы не наблюдать за тем, как теперь из-за раскинутых в стороны рук распахивается шуба.
Чем дальше мы идём, тем больше я не понимаю, где мы окажемся в итоге. Становится теплее, как и когда мы приближались к реке Смородине и бесконечной мгле, но не сильно; я едва ли могу снять с себя плед, однако пальцы моих ног болят от холода уже с меньшей силой. Я с сожалением думаю о шкурах, которые покоились в доме Велеса, и которые могли меня согреть и ещё понадобиться в пути, но о которых ни задумалась ни я сама в нужное время, ни Ян или Велес – они не ощущали стужи, и вряд ли каждую минуту помнили о том, что её хорошо чувствую я. И тихо выдыхая, я обращаю внимание на пара не исчезающий клуб пара от перепада температур моего тела и воздуха, но радуюсь, что намечается некоторое потепление.
На этот раз мгла не расстилается перед нами; наоборот – я вижу мягкий белый свет, стелящийся по усыпанной снежным янтарём земле. Свет – ни что иное, как туман. Он становится гуще, а площадь, которую он охватывает – шире. Скоро я вижу его везде – у наших ног, внизу у стволов деревьев и у их крон – туман словно парит даже в небе. Но он не разрастается; это мы входим в область, обильно заполненную им.
Благодаря мягкому белому свечению – коричнево-желтый небосвод приобретает оттенки серости, и у меня создается впечатление, что, наконец-то, оранжевая полутьма рассеивается и наступает настоящий день. Но что-то мне подсказывает, что это не так, и долгожданный рассвет лишь порождение необычной дымки. Она делает воздух плотным, и я снова вижу окружающую реальность размытой, не в состоянии сфокусироваться ни на одном образе вокруг. В одно мгновение, обернувшись назад, я осознаю, что вдали не виднеется багровых туч – мы оказались в местности, полностью заполненной холодными и серыми, которые становились светлее. Через них не проступали ни луна, ни солнце.
Велес вышел вперед меня; Ян
