Расписное небо (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– Сейчас. Это Нарин должен подключить.

– Что надо? – анур отвлекся от своих экранов, повернувшись ко мне.

– Девочки просят дать им доступ к схеме Парадокса. Хотят искать связи.

– Сейчас, – друг даже на секунду не помедлил, предоставляя Ольсе, по сути, секретные данные. Оценив момент, я горько усмехнулся. Хорошо, что землянка не видит наших лиц. На физиономии Нарина большими буквами было написано, что все эти тайны не будут иметь значения, если мы не поймаем заразу, которая разгуливает по судну не смотря на все меры предосторожности. Мертвые не выдают тайн. А через какое, если мы проиграем в этом сражении, к Парадоксу прилетит Медуза или Грохот, и от нас останется одна ослепляюще-яркая вспышка плазменного двигателя и груда обломков, дрейфующих в космосе.

– Объясни ей, как запустить проекцию и менять уровни. Я все сделал.

Кивнув другу, я принялся объяснять Ольсе, как открыть проекцию и как скрывать и запускать разные системы судна. Кто знает, что нам поможет в этом деле.

Вызов из лазарета прервал нашу беседу, вынудив меня переподключиться.

– Что, Кива?

– Прости, акер, но у меня для тебя нет хороших новостей, – еще бы они были…

Глава 27

День 6 с начала карантина.

Перед глазами какая-то муть. Белесая пленка, словно третье веко, закрывающая глаза. Температуры почти нет, но в горле дерет и подрагивают конечности. 11 смертей, 95 заболевших. Чистых зон все меньше. Толонский корабль наконец удалось закатать в вакуум и выдворить с Парадокса. Двоим пациентам пропустили кровь через фильтрующую систему. Пришлось искусственно восстанавливать уровень белка. Состояние стабильно-тяжелое.

Нарин страдает головными болями, не может удаленно подключаться к кораблю. Температура в норме. Все женщины здоровы. Наши девочки тоже.

Прогноз не ясен.

День 7.

Подскочило давление. Кажется, голова сейчас лопнет или носом хлынет кровь. Зрение все еще мутное. Чувствую жар в костях. Угнетения дыхательных систем не наблюдается. Еще четверо умерло. Вскрытые на дает подсказок. Вирус словно присутствует только у живых организмов. Пути переноса так и не выявлены. При таких условиях карантин не имеет значения.

Не смог поговорить с Ольсой. При попытке произнести хоть слово, горло сжимает спазмом. Нарин перевел корабль на полную автоматику. Не может разговаривать. Появился кашель.

Прогноз не ясен.

День 8.

Поднялась температура. Давление пришло в норму, зрение почти прояснилось, но озноб не проходит. Нарин весь день лежал. Кашлял кровь. Поставил ему капельницу. Температурит.

Не смог поговорить с Ольсой.

Утром зараза попала третий военный корпус. Больше тысячи мужчин, связанных одной системой вентиляции и водоснабжения.

Прогноз… не утешительный.

День 14.

Смог встать сам. Ноги дрожат, все плывет, но температура вернулась в норму. Пока я был почти без сознания, число погибших дошло до 92. Зараженных, по примерным подсчетам 2360. Выздоровевших… не известно. Система не может дать прогнозы, сколько уровней у этой заразы.

Нарин вчера сумел связаться с девочками. Обе здоровы. Обе принимают успокоительное.

Скучаю по запаху волос Ольсы.

Рисунки на теле сильно потемнели. И у меня и у Нарина почти черные.

Голода все еще не чувствую, от одного запаха воротит. Осталось три капельницы.

Прогноз не ясен.

День 16.

Смог вернуться к работе. Ноги дрожат, кашель все еще есть, но голова ясная.

Заметил странность. После стольких дней неиспользования, моя панель с импульстной жидкостью потемнела и стала мутной. Думали с Нарином. Отправили все на анализ. Работал через планшет. Предчувствие и непонимание.

Совместно с Нарином провели визуальную оценку системы управления на каждом из этажей. Почти уверен, что прав. Нарин недоумевает. Зол.

Запретил Ольсе и Лени подходить к связанным блокам с импульсной жидкостью. Послушал долгую лекцию о том, что они к этим «соплям» и раньше не подходили. Все общение с кораблем через киверы. Автономны только медкапсулы, все остальное связанно.

На всякий случай запретил прикасаться к импульсным блокам всем. Ждем.

День 19.

Смотрел на результаты больше часа и не мог поверить. Попросил проверить Нарина и перепроверить систему. Снова сидел и смотрел.

Они создали вирус, проникающий в нашу импульсную систему. Электропроводящее вещество, которое используется во всех сферах. Создали клетку, которая питается, отравляет и переносится через основную составляющую каждого нашего корабля.

Снова смотрел на результаты и истерично смеялся.

Прогноз…

День 22.

Смог выделить клетки. Провел ряд испытаний. Удаленно. Едва не разнес лабораторию, пытаясь выжечь клетку из импульсной жидкости. Травил всем, что было. Лучший результат показал токсин Нарина и Ханголиевая кислота. Вторая вполне нейтрализуется через несколько часов. Можно пробовать на большом объеме.

Скорость распространения снизилась.

142 погибших.

Нарин собрал всю импульсную жидкость в резервуары. Очень злился.

Закрывал глаза и представлял Ольсу обнаженной. Видел, как Нарин крутит браслет на руке. Злился, что мой все еще в шкатулке в комнате. Думал, как быстрее покончить со всем.

День 23.

Выходил в лазарет. Провели гемодиализ еще пятерым. Состояние удовлетворительное. Второй волны не наблюдается. Система разрабатывает вакцины на основе данных.

Завтра в ручном режиме будем вводить кислоту в резервуар. Думали слить весь раствор и заменить чистым, но потери энергии будут невосполнимы. При таких условиях вернуться домой сможем только через… 12 лет по корабельному времени.

Разговаривал с Ольсой. Обещал много интересного. Она мило краснела и пыталась на меня шикать. Не впечатлился. Краем уха слушал, что Нарин обещал Селене. Запоминал.

Жду завтра.

Глава 28

Ольса

Запертые каждая в своей «камере», мы с Селеной медленно сходили с ума. Это было так страшно, так жутко, что иногда просто не было сил разговаривать. Горло словно сжималось, не позволяя сделать ни вдох ни выдох. Совсем тяжело стало в тот день, когда Сумудин не ответил на вызов. Сидя перед трехмерной схемой корабля, я слушала как кивер отправляет вызов доктору и все ждала, ждала ответ. Час. Два. Три…когда изображение перед глазами просто поплыло, а в ушах устойчивым гулом звучал сигнал, я отошла к окну, надеясь получить хоть какие-то сведения от оджи.

– Селена, ты там? – девушка появилась через пару минут, несколько всклокоченная и встревоженная.

– Где же мне быть-то? Что-то придумала? – Она большую часть времени проводила за изучением планет в этом секторе, выбирая те, которые больше подходили по параметрам для жизни. Не сведущая в медицине, просидев два дня над схемой Парадокса, Лени занялась тем, в чем понимала лучше.

– К сожалению. Ты связывалась с Нарином? – лицо девушки потемнело, черты стали жестче. Ответ и без разъяснений оказался очевиден.

– Я знаю, что он заболел, – Селена говорила тихо, словно опасаясь собственных слов, – еще вчера поняла. У него был такой хриплый голос, и гораздо более медленная речь, но я старалась не думать об этом, хотя и чувствовала, что права.

Мы помолчали какое-то время, рассматривая обстановку в комнатах друг друга, хотя успели выучить их почти наизусть. Ни горчично-желтое кресло в комнате Селены, ни белые столешницы в кабинете Сумудина особого интереса не представляли, но мозгу требовалось на что-то отвлечься, чтобы не дать развиться панике.

Понимая, что лишний стресс будет Селене вреден, но все же не имея права молчать, снова посмотрела на оджу.

– Сумудин не отвечает.