Татия Суботина - Ради тебя 1. Если бы не ты

Не больше двадцати метров.

Ян хмыкнул и резко разжал объятья. Не ожидая подвоха, я взмахнула руками, но удержала равновесие. Нога, мне показалось, зашипела от боли, тут же напомнив о себе.

Сделав несколько нетвердых шагов к подъезду, я обернулась.

– Спокойной ночи, Ян, – махнула рукой.

Он стоял, скрестив руки на груди. Сосредоточенный, серьезный, хмурый.

– Ну, пока, – кивнул.

Резко втянув воздух, я продолжила мучительный путь. Каждый шаг иглой отзывался в колене. Я старалась переносить весь вес на здоровую ногу – от боли это не спасало. Со стороны я наверняка выглядела донельзя нелепо. Спиной ощущала оценивающий взгляд Яна. А не пошел бы он в…

– Детка!

Я застыла.

– Слушай, забыл спросить. А что с ногой-то случилось?

Совсем рядом громко каркнул ворон. От неожиданности я втянула голову в плечи и пискнула:

– Несчастный случай во время операции.

Продолжения расспросов не случилось, и я поспешила скрыться в подъезде.

Скрип старой поржавевшей двери показался мне слаще любой музыки. А темнота и стойкий запах кошачьей мочи даже вызвали улыбку. Почти пришла, осталось подняться на третий этаж и я дома.

Точнее там, где временно мой дом. После размолвки с Владом пришлось срочно искать жилье. Свою квартиру, я не так давно переписала на него. А больше идти было некуда.

Спасибо Ритке и деньгам, которые она одолжила, удалось снять однокомнатную квартирку в удаленном от центра районе. Условий почти никаких, но этот вариант был единственным мне по карману.

Жаловаться не приходилось.

Зато Влад не знал где я теперь жила и значит, в этом клоповнике я могла почувствовать себя, хотя бы в относительной безопасности.

Я прошла почти полных два пролета, когда услышала странный навязчивый звук. Треск. Словно когти скребли стекло.

У меня волосы на затылке зашевелились, а по позвоночнику прошла дрожь.

– К-кто здесь?

В ответ звук на мгновенье замер, а потом усилился и стал громче. Я крепче уцепилась за перила, ладони вспотели.

Внимательно всмотрелась в слепую темноту. Изо всех сил старалась отыскать источник звука.

Ничего. Темнота.

Невыносимо сильно захотелось повернуть назад, выйти из подъезда, в ночь, отыскать людей и почувствовать себя спокойной в окружении тех, кто дышит.

Кроме своего неровного дыхания я больше не слышала ничего. Даже жуткий звук прервался. Но ощущение чужого присутствия не отпускало. Пересилив страх, я поднялась еще на несколько ступеней перед тем, как перестала дышать.

– Помоги мне, – проскрипело над ухом.

Я сжалась, ожидая удара, боли или хотя бы мерзкого прикосновения, означающего, что воры решили отобрать мою сумочку или серьги, или жизнь. Но ничего не последовало. И это пугало больше остального.

Неизвестность.

Не меньше с минуту я не дышала, ждала. Потом вдох, со свистом совершился автоматически. Легкие жгло.

Я широко открыла рот, мне показалось, что мое тело насквозь испещрено дырами. Боль возникла из ниоткуда. Она резкими толчками набрасывалась на тело, как рысь во время охоты. Кажется, я действительно чувствовала чью-то сильную хватку на загривке.

– Помоги мне, – заскрежетало со всех сторон.

– Уйди! – сорвалась я. – Кто ты?

Воздух стал вязким, горьким, холодным.

– Помоги мне! – надрывалось. – Проведи меня на ту сторону. Помоги…

Полыхнули искры. Я почувствовала резкий трупных запах и зажала нос и рот ладонью. Тошнота подкатила и скрутила горло.

Чуть не упав с лестницы, я схватилась за перила. Закашлялась.

Боль не притуплялась. Казалось, что-то трогало меня, выворачивало наизнанку, пыталось выпотрошить.

Отбиваясь, я пробиралась выше по лестнице.

– Помоги мне! – требовало нечто. – Упрямая сучка!

Последний удар оказался слишком сильным и пришелся прямиком в мою грудную клетку.

– Пошел вон! – завопила я, почувствовав, как спину прожгло болью.

Все стихло. Где-то вдалеке, на улице, завыли собаки.

Я попыталась выровнять дыхание и поморщилась.

Трупный запах осел на языке.

– Ты в порядке? – кто-то взял меня за плечи, я застонала.

Странно, что сердце не вытекло сквозь ребра.

Ян. Кажется, я даже услышала в его голосе нотки беспокойства или это было любопытство?

– Ты его видел? – я схватила Яна за куртку.

– Кого?

– Того, кто здесь был. Он… напал на меня!

– Я никого не видел, – ответил он. – Он что-то сделал тебе? Что он хотел?

– Он… Он…

Меня знобило, мысли путались.

– Я не знаю! Он просил о помощи, а потом стало больно, холодно. Он кричал. Я не знаю. Все сложно, – я вздохнула.

Собственный рассказ показался до жути нелепым, несуразным, далеким. Я и сама себе не поверила.

Ян развернул меня за плечо и прижал к стене, в которую я недавно впечаталась. Приподняв мое лицо ладонями, большим пальцем он провел по щеке.

– Здесь никого не было, – настойчиво прошептал он.

Я в ловушке.

Напуганная.

Опустошенная.

Уставшая.

А что если так действует проклятие?

Может все повернулось против меня?

Не зря же говорят, не рой яму…

– Да, – со вздохом согласилась я. – Наверное, ты прав.

– В темноте всякое мерещится, – произнес Ян. – Ты ведь никого толком не видела, правда?

– Не видела, – эхом отозвалась я.

– Хорошо.

Ян проводил меня до двери. Помог открыть квартиру. Мои руки тряслись.

Заходить он не стал.

Хотя сейчас я была бы рада любой компании.

Еле сдержалась, чтобы не попросить его остаться.

Мы попрощались на пороге.

– Тебе, пожалуй, надо поспать, – сказал Ян. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – прошептала я, закрыв за собой дверь на два замка.

Для уверенности еще накинула цепочку.

Не помню, как добралась до спальни, разделась и залезла под одеяло. Дрожь никак не хотела отпускать мое тело. Вскоре я перестала ей сопротивляться и забылась.

Глава 18

Потусторонний гость

Меня душил мрак.

Кровавые сны топили. Я захлебывалась в красном, скользила в липкой жиже и плакала. Рот забила кровь. Она была повсюду.

Снова и снова я пыталась вдохнуть, закричать, позвать на помощь. Но тишина оглушала.

Я не могла найти воздух. Синяя капля повисла над головой, так высоко, что не дотянуться. Отчаянье поглотило мою суть. Я молила о помощи, я изнывала в глухой тишине и крови, что не иссякала. Когда надежды на Бога не стало, я взмолилась к смерти. Умоляла прервать мои страдания.

А потом пришла она.

Девочка, которая умерла на моих руках.

Я силилась вспомнить ее имя, но оно ускользало, словно время, которое люди поделили на песчинки и рассыпали в часы.