Апельсиновый вереск. Дорога возврата - Вайолет Девлин
Девочка улыбнулась, вскочила на ноги и бросилась к мужчине, широко раскинув руки.
— Папочка!
Она обняла Иэна за шею, а тот по инерции обнял ее в ответ.
— Подождите… Что?! — очнулся он.
— Папочка?! — воскликнули в шоке остальные всадники.
— Папочка! — закивала девочка, прыгая вокруг мужчины и повторяя, — папочка! Папочка!
Первой от шокирующего события отошел Кевин. У него всегда были хорошие отношения с детьми. Поэтому он приблизился к малышке, тепло улыбнулся ей и как можно мягче сказать:
— Прости, но он не может быть твоим отцом.
— Почему? — она обиженно надула губки. — Я знаю! Я точно знаю! Он мой папа! — и она вновь повисла у всадника на шее.
— Как тебя зовут? — вернув самообладание, спросил Иэн.
— Я… — она нахмурилась, а потом грустно продолжила, — я не знаю.
— Но в том, что он твой папа, ты уверена? — пряча в ножны меч, спросила Авалона.
— Да!
— Бессмыслица какая-то, — пробормотала она. — Почему посреди леса находилось яйцо? Кто этот ребенок?
— Может, она не человек? — предположил Кевин.
— Ты правда так думаешь? — в притворном удивлении спросил Иэн. — А я то думал, все человеческие дети появляются из яиц в лесу! — прошипел он.
— Как приятно иногда заблуждаться, да? — хмыкнул Кевин.
Иэн встал, и поскольку девочка все еще висела у него на шее, он взял ее на руки. Малышка восторженно завизжала.
— Надо отнести ее в Черный Легион. Там ей могут помочь, — сказала Авалона.
Кевин широко улыбнулся и попытался погладить девочку по белым мягким волосам.
— Ай! — он быстро одернул руку, едва коснувшись. — Жжется!
— Как это? — удивилась Фейт.
— Вот так. Прикосновение к ней обжигает.
Всадник, державший на руках девочку, вздохнул.
— Не нравится мне все это, — он посмотрел на малышку и впервые за несколько дней пути улыбнулся. — Будешь Клементиной?
Ее голубые глаза загорелись. Девочка решительно кивнула.
— Буду.
Этери
— Дьявол!
Этери добавила еще несколько непечатных слов, пытаясь втиснуться в теплое, но слишком узкое шерстяное платье. До рассвета оставалось еще несколько часов. Девушка проснулась от ужасной головной боли и жуткого голода. Первую секунду ей казалось, что она находиться в спальне не одна. Подозрения не подтвердились. Кроме нее в комнате никого не оказалось.
Выскользнув за двери, Этери решила отправиться в сторону кухни. Поискать что-нибудь съестное. Желудок скручивался в тугой узел, к горлу подкатывала тошнота, а в голове летал кусачий рой пчел. Она вспоминала события произошедшие накануне: разговор с всадниками и Хагалазом, отцом Иэна. От последнего удалось получить хотя бы какую-то полезную информацию, а значит, они не ворвутся на территорию врага безоружными.
Толкнув дверь кухни, девушка зажмурилась от яркого освещения. Пока она пыталась понять, кому еще не спиться в столь ранее время, послышалось негромкое шуршание. Проморгавшись, Этери увидела рядом с винным погребом никого иного, как Эллиота Моро! Мужчина был одет в домашние штаны и рубашку, светло-русые волосы растрепаны, а глаза цвета солнца придирчиво рассматривали бутылки.
Этери он не замечал и девушка не смогла отказаться себе в удовольствии подкрасться со спины и громко сказать:
— Пьешь с самого утра?
Эллиот подпрыгнул от неожиданности. Обернулся, пряча за спиной бутылку, которую только что держал в руках.
— Я? Нет, — он улыбнулся. — Доброе утро, Этери.
— А это что? — не поверила она ему и легким движением руки указала на бутылку за его спиной.
— Лекарство от сердечно-сосудистых заболеваний, — проворчал Эллиот больше не пытаясь спрятать напиток.
Этери насмешливо сощурила глаза. На кухне стоял удивительный аромат запеченной утки и сладкого яблочного штруделя. Она вдохнула запах еды полной грудью. Желудок жалобно заскулил.
— Как насчет раннего завтрака? — хмыкнул мужчина.
Отказываться было бы глупо.
Они расположились за длинным столом-стойкой, исполняющим на кухне роль хранителя ненужной посуды. Эллиот ловко разделал подрумяненную тушу птицы, аккуратно переложив порции на тарелки, а в высокие бокалы из чистого хрусталя на тонких ножках налил багровое вино.
Ел он быстро, не стараясь смаковать каждый кусочек.
— Ты, наверное, хочешь знать, где Лилит? — спросил он, делая глоток из бокала.
Серебряный нож в правой руке девушки дрогнул. Она не слышала и не видела мать с момента ее появления в кабинете Моро, они толком не поговорили, но Лилит успела четко выразить свою позицию относительно возвращения на ту сторону.
— Не хочу, — отрезала она.
Эллиот удивленно вскинул бровь.
— И все же, я думаю, тебе полезно будет узнать, что это она помогла освободить твоих всадников из Кейтонской тюрьмы.
Этери, засунувшая в рот особенно большой кусок утки, закашлялась. Она знала, что мама привезла всадников, но не думала, что та причастна к их освобождению.
— Зачем?
— У Лилит были свои причины отправиться в графство Мелори.
Эллиот Моро замолчал.
— О каких причинах речь? — крепко стиснув пальцами ножку бокала, спросила Этери. Моро продолжал молчать. — Ты же знаешь. Скажи мне.
— Ты же не хочешь, — губы Эллиота растянулись в хитрой улыбке.
Тяжело вздохнув, девушка отодвинула от себя тарелку. То, что она собиралась сказать, не предназначалось для ушей босса Северного картеля. Он не должен был знать даже сотую часть их плана. Но, немного подумав, Этери решила, что из Эллиота Моро может выйти неплохой союзник.
— Через несколько дней я проникну во дворец эрцгерцога Вардана, чтобы вернуть себе королевство, — глядя ему в глаза, призналась она. — И мне нужно знать, если моя мать сделала что-то такое, из-за чего все обернется крахом.
Удивительно, но мужчина даже не шелохнулся, словно знал наверняка, что она задумала. В его глазах не плескалось изумление, лишь какая-то неведомая ей грусть.
— Она убила Артура, — ровным голосом сказал Эллиот.
Этери ощутила, как начинает кружиться голова, а поперек горла встает ком. Лилит убила собственного отца? Ее мать? Всегда хладнокровная и сдержанная женщина, не дающая своим эмоциям пробиться сквозь толстый слой льда в ее сердце? Этери решила, что Эллиот ее разыгрывает, но взгляд мужчины оставался серьезным.
— Рано или поздно это случилось бы, — продолжал он. — Артур любил дочь, но его любовь была извращенной. Любовь, из-за которой Лилит возненавидела собственного отца. Артур изуродовал и пытал Елену, твою бабушку. Разве ты не захотела бы смерти человеку, который мучительно убивал бы Лилит?
— Я не жалею Артура, — нервно рассмеялась Этери. Она поняла, почему Эллиот разговаривает с ней, как с ребенком. Он думает, что Артур был кем-то важным в ее жизни, потому что не знает все, что творилось за стенами дворца, когда Этери оказалась в Ареморике. — Он заслуживает куда более жесткого наказания, чем смерть.
