Лучшая невеста некроманта - Ольга Олеговна Пашнина
Чтобы подняться, я схватилась рукой за стену и заорала. То ли от того, что забыла о ссадине, и поврежденную ладонь пронзила острая боль. То ли от того, что стена вдруг подалась вперед, а затем отъехала в сторону. Не удержавшись, я завалилась на бок и покатилась по ступенькам под бодрое «мяф-мяф-мяф!».
Пересчитав все ступеньки и поняв, что ниже падать некуда, я осторожно поднялась. Глаза уже привыкли к темноте, и я даже начала разбирать что-то в очертаниях тоннеля.
- Ува? – услышала я осторожный голос Барбары. – Ты там как?
- Порядок! Только синяков набила на год вперед.
- Это хорошо, потому что у нас проблема.
- И какая?
- Выход закрылся. Когда открывается потайной ход, склеп закрывается. Мы не сможем выйти. Ну, по крайней мере до тех пор, пока не поймем, как закрыть ход.
- Тогда идем по тоннелю. Спускайся осторожно, здесь ступеньки, но довольно крепкие. Этому тоннелю, похоже, сотни лет. Но странно, что мало пыли. Думаю, он вполне активно использовался.
Наверху что-то зашебуршало.
- Держи свою тварищу за хвост! – предупредила вампирша. – Знаю я, как он любит кидаться под ноги, когда идешь по лестнице.
- Мяф! – возмущенно отозвался бесенок, не то в ответ на «тварищу», не то на обвинения в членовредительстве. Но Катрин он как-то уронил, ничего не попишешь.
Жаль, Барбара не обладала активной магией: без света было туговато. Зато, как и многие темные, она обладала феноменальным слухом и чутьем, так что я надеялась, в случае чего эти ее способности нас выручат.
Рассеченная ладонь пульсировала от боли. Падая, я оперлась на руку, и теперь мрачно думала, что заразы не избежать. Придется каждый день ходить к целителю и втирать прямо в ссадину дурно пахнущие мази, чтобы не отправиться к богам раньше запланированного.
- А ты вообще ничего не знаешь о своей родне? – спросила Барбара.
- Нет, - буркнула я. – Вообще.
Зато я помню фразу Шона.
В Орхаре, например, склепы часто запечатывают кровью рода. Тогда никто, кроме потомков, не может открыть гробницу и забрать сокровища.
Вот только вряд ли в конце этого тоннеля нас ждет приз.
- Идем! – сказала я. – Кажется, ход ведет в сторону Блэкхевена.
- Ува, а если он ведет туда, где Шон доедает демона? – Барбара все же попыталась внести нотку разума и логики в наше приключение.
Но я бы не смогла остановиться, даже если бы хотела.
- Тогда приятного ему аппетита.
Каждый воспитанник Блэкхевена знает историю, которая привела его в приют. Погибшие родители, бросившие неблагополучные жители, девицы с сомнительной моралью. В большинстве случаев у воспитателей есть ответ на вопрос «почему у меня нет мамы и папы?».
«Я не знаю» слышала, разумеется, не только я. Среди нас хватало таких подкидышей, чьи родители не осмелились даже отказаться от ребенка открыто. И мы все мечтали о том, как однажды у нас найдутся богатые родственники, которые непременно увезут нас в счастливую роскошную жизнь.
Осторожнее со своими желаниями.
Разве могла я, оказавшись так близко к пусть призрачному, но шансу, узнать правду, просто развернуться, уйти и дождаться, пока Шон или Катрин соизволят придумать какое-нибудь удобоваримое объяснение?
Ход мог открыться по тысяче причин. Определенное время (вдруг магия настроена на появление на небосклоне какой-нибудь особенной звезды?), последовательность случайных действий – как с пространственным карманом, где Джебедайя обустроил кабинет, какая-то особая точка, при нажатии на которую открылся ход. Совсем необязательно, что проем открыла моя кровь, но… если это так?
Могла ли я быть родственницей Катрин Вольгурт?
По возрасту – да. Даже, если подумать, дочерью. Очень ранней, конечно, что явилось бы скандалом в благородном семействе, но история Вербии видела и не такое. Но на родство претендовало еще одно имя.
Камилла.
Сколько было девочке, когда она погибла при пожаре? Три? А сколько мне, когда кто-то подбросил меня на крыльцо Блэкхевена?
Только непонятно, зачем кому-то было спасать меня и тут же подбрасывать к крыльцу приюта. Да и между пожаром и вступлением Катрин в должность директора наверняка прошло время, и в это время приют не принимал детей. Меня должны были отправить в городской приют. Конечно, я никогда не задавала этих вопросов. И вполне возможно, что на них есть вполне невинные ответы. Но интуиция толкала меня вперед, требовала выяснить, где этот ход кончается и призвать к ответу Катрин Вольгурт.
Рядом бодро шагали Мяф и Барбара, от чего я чувствовала себя невероятно взрослой и крутой.
Ну, до тех пор, пока не вышла в большой зал с высоченными колоннами и довольно жуткой, статуей рогатого мужика, восседающего на огромной горе каменных черепов.
Барбара до боли вцепилась мне в руку, увлекая за угол. Сначала я не поняла, чего она так испугалась, а потом… статуя пошевелилась. Рогатый мужик сошел со своего постамента, задумчиво посмотрел куда-то наверх и произнес:
- Я знаю, что ты здесь, темное дитя. Выходи, не бойся, я тебя не обижу.
- Это он мне, - шепнула вампирша. – Сиди здесь и не высовывайся!
И прежде, чем я успела сориентироваться, побежала к демону.
- Что ты здесь делаешь, юное создание?
У него был низкий и грубый голос, от которого у Мяфа шевелилась шерсть на загривке. Никогда не видела бесенка таким притихшим. Да я и сама видела настоящего демона впервые. Тем более… такого.
У него была серая кожа, пылающие алым пламенем глаза и такие мускулы, что я даже заозиралась в поисках снарядов и турников. Где-то же он так накачался. Неужели демон провел здесь столько лет?
Хотя Шон прав. Покажись такой в Вербии – его бы уничтожили в ту же минуту. Ну или попытались… и кто знает, каких жертв стоила бы эта попытка.
- Я… заблудилась. Нашла какой-то ход и долго блуждала в темноте. Я еще многого не знаю. Извините, что потревожила вас, темнейший.
- Ничего. Ты совсем юная вампирша, я понимаю. Ты ведь фрейлина… Барбара Веллер. Я знаю тебя. Я убил тебя.
Не совсем то признание, которое хочется услышать, находясь
