Смерть ей к лицу - Ани Марика
– И когда будет этот договор одобрен, нас заставят жениться?
– Заставить не смогут, но намёками и требованиями изведут, – мрачно хмыкнул Бъёрн, – Но без твоего согласия ничего не будет. Обещаю, Вика, никто не посягнёт на твою свободу.
– Я верю тебе, – прошептала искренне и, потянувшись на носочках, прижалась губами к его губам.
Викинг шумно выдыхает и тут же, перехватив инициативу, углубляет поцелуй. Язык с голодом врывается в мой рот, жёсткие пальцы впиваются в бока, вжимая в себя. Меня пьянит его желание. Просто срывает все тормоза. Голова кружится. Я тону в мощных потоках эндорфинов в крови. Всхлипнув, цепляюсь за плечи, вытягиваюсь в струнку и чувствую вибрацию грудной клетки.
Поцелуй так же быстро прервался, как и начался. Бъёрна смело от меня в сторону того самого неприметного двустворного шкафа. Медведь перелетел кресло и, разломав тушей дверцы мебели, распластался на полу. Вскрикнув, побежала к нему, но руку перехватил Азер, крутанул на себя и, жёстко зафиксировав голову за затылок, приблизился вплотную. Его ноздри трепетали, он вдыхал мой запах и с рычанием выдыхал. Под ним клубился тёмным дым, черты лица заострились, отросли нижние клыки, кривя его губы в презрительной ухмылке. А за спиной торчали кожистые бордово-красные крылья с костяными наростами и крюками на сгибах. Азер пугал и завораживал. Хотелось одновременно просить пощады, пасть ниц и сбежать. Я трепыхалась в его руках, на все мои попытки вывернуться демон глухо рычал и усиливал хватку.
– Не дергайся, Вика! Не дразни зверя! – зловеще тихо процедил Азер, светя почти медово-жёлтыми глазами с золотым ободком.
– Мне больно, – пробормотала и прикоснулась к вздувшимся красным венам на шее и подбородке. Они почти полностью покрыли открытые участки тела, и шрамы на лице будто разрывали человеческую кожу.
Азер с усилием и рыком отцепил пальцы с боков и попятился на пару шагов. Грудная клетка тяжело вздымается, взгляд исподлобья почти прожигает душу. Он так смотрел на меня, когда ослеп. Тавтология какая. Но сейчас демон в бешенстве, как и в тот день. Один в один просто.
– Ты боишься меня?
– Нет, - мотнула головой.
Мужчина кивнул, рыкнул напоследок и, развернувшись, выскочил из помещения. Перевела дух и посмотрела на стоящего за креслом оборотня. Бъёрн тоже выглядел злым, но более-менее держал себя в руках.
– Я поговорю с Азером, – викинг прошёл мимо, оставив поцелуй на виске.
Оставшись одна, потёрла переносицу и повернулась к открытой части окна. Что, блин, с ними делать-то?
– Пироженка моя, советую смыть запах возбуждения, если не хочешь потерять кого-то из избранников, – задумчиво протянул Волшебник, замерев в проёме капитанского мостика.
– Они так реагируют на мой запах? – развернулась к контрабандисту, скрестив руки на груди.
– Да, и на запах чужака. Пока они не пометили тебя, у них идёт внутренняя борьба. Сейчас ты пахнешь очень искушающе.
– Пометили?
– Что непонятного? – выгнул бровь Волшебник, лениво привалившись об косяк. – Оставить свою метку, запах, след. Демоны смешивают кровь, оборотни кусают во время соития. А драконы…
– А дракон выжигает, – перебил Элор, остановившись за спиной капитана.
– Выжигает? – нервно хихикнула, посчитав, что он пошутил. Ну не будет же он и вправду ставить клеймо раскалённой кочергой.
– Тебе понравится гореть со мной, Вика, – похотливо мурлычет дракон, выгибая губы в ироничной усмешке.
– Давайте сменим тему, пожалуйста, – передёрнула плечами, чувствуя себя очень порочной. Потому что я хотела сгореть в его руках и представила наши переплетённые нагие тела в ярком пламени огня. – Бъёрн сказал, что большинство рабов — это преступники. Как вообще попадают в рабство остальные?
– Смой запах, карамелька, и всё расскажем, – хмыкнул Волшебник, продолжая стоять на пороге собственной рубки.
Кивнула и ушла в каюту.
После небольшой помывки в тесной ванной вернулась к мужчинам. Азер и Бъёрн уже успокоились и тоже слегка искупались. И я вновь подняла вопрос о рабстве.
За пару часов выяснила всё о неприглядной стороне Хаадара. А именно: осуждённых за тяжкие преступления заключают в рабство и отправляют на рудники и шахты. Срок определяет судья. А там за любое нарушение этот срок может увеличиться, и редко кто вообще выбирается из этой кабалы. Кроме этого, дети рабов с младенчества имеют статус раба и воспитываются безвольными слугами. Также сыновей от рабов свободные женщины дарят друг другу или продают на невольничьем рынке. С девочками всё намного лучше. Ну, это как посмотреть. Свободных девочек всячески холят, лелеют и замуж отдают за баснословное приданое. А если она с детства оказывается в статусе рабыни, то становится наложницей господина прям с детства. Либо её продают. За очень большую сумму.
Фэрро, оказывается, являлся сыном одной зажиточной дамочки. И в принципе рос горя не зная, учился, работал, ничего не предвещало беды. Пока к ним в дом не явилась Торвика. Ей понравился дерзкий молодой мужчина. А оборотень посмел отказать графине. Как итог, она потребовала его в личное пользование, а потом продала, изувечив не только душу. Всё это оборотень рассказал с беспристрастным тоном. Вот только его глаза сверкали звериной злостью на всех женщин планеты. И если честно, я не виню его за попытку меня убить. На вопрос, хочет ли он вернуться к родителям и продолжить жить припеваючи, Фэрро ответил грубым отказом. У него больше нет семьи.
Мне безумно захотелось обнять его, подарить частичку тепла. Ведь и в этом, и в прошлом мире я практически была без семьи. Да, у меня были родственники. Мама, папа, брат, муж. Но я была глубоко несчастной и одинокой закомплексованной женщиной. Отвлеклась.
Так вот, закончив просвещаться, я вновь уверилась, что правильно поступаю. И через несколько часов мы приземлились на небольшой стоянке магикаров, заняв сразу четыре дорожки, и вышли в свет. Кроме Фэрро мою инициативу не одобрил никто. Я выслушала очень длинную лекцию. Нужно ведь не просто купить и освободить, а дать хоть какой-то первоначальный капитал или хотя бы место, где бывший раб
