Помещицы из будущего (СИ) - Порохня Анна

- Права не имеете!

- Ты посмотри, он за права вспомнил! – рявкнула я на него. – Когда гадости делал, думал о том, что отвечать придется?!

- Я ничего не скажу при Апехтине! – гнул свое сын приказчика. – Хоть убейте! Слова из меня не вытащите!

Видимо, больше побоев его пугало то, что могли с ним сделать Потоцкие. И я его прекрасно понимала. Вряд ли Апехтин явится сюда один, Дарья Николаевна прискачет следом, как пить дать. Этот трясущийся слизень ничего не скажет, даже если Захар исполосует его хлыстом. Да и смысл во всем этом? Я уже была замужем, и этого ничто не изменит.

- Пусти его, пусть убирается отсюда, - я отошла от Сеньки, брезгливо подбирая юбку. – И не воняет здесь.

- Точно отпускать? – Захар еще раз встряхнул его. Да так, что парень чуть не вывалился из рубахи.

- Отпускай, - вместо меня ответила Таня и добавила: - Да скорости ему прибавь.

- Это мы запросто! За милое дело устроим! – мужчина потащил Сеньку к выходу. – А ну-ка, получай, свистулька!

Захар размахнулся и дал ему под зад с такой силой, что бедняга практически взлетел. Он помчался прочь, что-то визгливо крича, а мы принялись смеяться.

- Зря вы Сеньку отпустили, барышни. Надобно было проучить его, чтобы на всю жизнь запомнил! – Захар расстроено засунул хлыст за пояс. – Гнида какая!

- Вот жизнь его и накажет. Не сомневайся, - я посмотрела на свои руки, измазанные дегтем. – Фу, гадость!

Слава Богу, что нянюшка не видела всего этого безобразия. У нее было такое славное настроение, и мне хотелось, чтобы так и оставалось в этот день.

Когда мы заглянули на кухню в поисках горячей воды, она удивленно всплеснула руками.

- А это откуда?! Не иначе как в деготь влезла, голубонька моя?

- Да, что-то схватила на черном дворе, - придумала я, и Аглая Игнатьевна покачала головой.

- Ну, какой черный двор? Такой день сегодня…

Пока я отмывала руки, Таня еще раз вскипятила мазь и процедила ее через чистую тряпицу. Нянюшка уже ничего не спрашивала, видимо, уже зная ответ. Все та же диковинная книга, в которой были не только рецепты мази, а еще и способы первой помощи при сердечном приступе.

Перелив лекарство в глиняный горшочек, подруга забрала его с собой, чтобы остудить. Собака нуждалась в лечении, несмотря на все события, происходящие в усадьбе.

- Зачем Апехтин сюда лыжи намылил? – она задумчиво покачивала ногой, сидя на веранде. – Небось, с барыней приедут… А у нас тут и цыгане тебе, и деготь на воротах…

- Нет на них никакого дегтя, - усмехнулась я. – Захар ведь сказал, что не успел Сенька их изгадить. А приедет его милость сюда, видимо, для того, чтобы огласить решение совета. Скажет, что мы провели заседание и вот ваша новая «маменька». В общем, что гадать? Как явятся, все и узнаем.

Головин вернулся вместе с цыганами. Люди были угрюмыми, их лица блестели от слез, но Бартош все равно подошел, чтобы поблагодарить нас.

- Благодарю вас от всего сердца, барышни, - мужчина снял шляпу и поклонился. – Теперь мы в долгу перед вами.

- Царствие небесное вашим близким, - ответила я, а Таня спросила:

- Все хорошо прошло? Спокойно?

- Да… И место хорошее вы нам выделили, - кивнул цыган. – Мы завтра туда всем табором пойдем. Будем строиться и жить там же. В документе, каком надобно бы нам отметиться, барышни, чтобы никто не посмел тронуть рома.

- Да кто же вас тронет? – удивилась я. - Завтра все подпишем.

- Не грамотный я, - горько усмехнулся Бартош. – При свидетелях крест на бумагах могу поставить. – Вы не думайте барышни, деньги в таборе есть. Мы за все рассчитаемся.

- Завтра все решим, отдыхайте. Сейчас женщины на стол накроют, вы ведь не обедали. Дети вон голодные, - подруга с жалостью посмотрела на чумазых цыганят. – Теперь вам не о чем переживать.

- Интересно, откуда у них деньги? – Таня провела цыгана задумчивым взглядом. – А ведь их в кошеле Бартоша было немало…

- Они занимаются кузнечным ремеслом, делают металлическую посуду, клетки, корзины. Есть рома, владеющие ювелирным мастерством, - прозвучал за нашими спинами голос Павла Михайловича. – А еще покупают и продают коней, перегоняют их, лечат. И не забывайте о гаданиях, ворожбе, которой промышляют их женщины. Так что, они имеют достаточно средств на нужды табора. Некоторые из них получают от помещиков участки, на которых сеют кукурузу, с условием помогать при жатве на помещичьих полях.

- Как отец Никифор? Не спорил с цыганами? – я заметила, что Павел Михайлович выглядит усталым, и мне стало жаль его. Все эти события непременно скажутся на его здоровье.

- А чего ему с ними спорить? – улыбнулся Головин. – Он сегодня в хорошем расположении духа.

Еще бы! Получить столько денег…

- У нас сегодня гость был, - я решила рассказать о неприятном происшествии, тем более, что мне хотелось, чтобы он присутствовал, когда к нам заявятся с новостями об опеке.

- Да? И кто же это? – Павел Михайлович с интересом взглянул на меня. – Судя по вашему тону, это был неприятный человек.

Я рассказала о Сеньке и о том, что он собирался сделать перед приездом Апехтина. Это вызвало у Головина всплеск гнева.

- Это еще что такое?! Нужно было не отпускать его до моего приезда! Хотя… что толку от этой собаки… Ну, ничего, дождемся гостей, а там видно будет, как они запоют.

Гости пожаловали часам к четырем. Две коляски и всадник на темной лошади. Из-за деревьев было плохо видно, что за компания прибыла с визитом. Но такое количество транспорта говорило, что с Апехтиным не только барыня Потоцкая.

Таня поднялась со стула и подошла к перилам, чтобы получше рассмотреть прибывших.

- Апехтин, с ним какой-то мужчина, Потоцкая с сыном и… Петр!

- Присядьте, Софья Алексеевна, - попросил ее Головин. – Ведите себя спокойно и уверенно.

Подруга вернулась на свое место, а вскоре раздались шаги. Мужские - тяжелые, уверенные и женские, торопливые и немного нервные.

- Прошу вас, госпожа Потоцкая, – Апехтин пропустил вперед Дарью Николаевну, которая не шла, а плыла аки «каравелла по зеленым волнам».

Она увидела Головина, и ее брови удивленно приподнялись.

- Добрый день, Дарья Николаевна, – Павел Михайлович поднялся, приветствуя гостей. – Кирилл Яковлевич, Дмитрий Сергеевич…

Мужчины тоже удивились его присутствию, но их внимание переметнулось к нам, как только мы поздоровались с Потоцкой.

- Барышни! Добрый, добрый день! – Апехтин приветливо улыбнулся нам. – А мы к вам с чудесной новостью!

В этот момент за их спинами появились Петр и Александр. Петр смотрел на меня с такой тоской, что сжималась душа, а вот лицо Потоцкого выражало лишь надменную презрительность. Какое же дрянное существо!

- С какой новостью? – Таня даже улыбнулась Апехтину в ответ, но у меня не было желания миндальничать с ними.

- По поводу опеки. Со мной даже Дмитрий Сергеевич прибыли, чтобы поздравить с таким замечательным событием! Теперь вы в надежных руках! - начал, было, Кирилл Яковлевич, но Головин перебил его:

- Прошу прощения, но этого уже не надо. У меня не менее чудесная новость для вас.

Я заметила, как вытянулись лица Потоцкой и Александра. Барыня уставилась на нас злобным взглядом, но я достойно выдержала его, не отведя глаз.

- Что? – Апехтин и его спутник переглянулись. – Какая еще новость, Павел Михайлович?

Головин подошел ко мне, взял за руку, словно для того, чтобы поделиться своей уверенностью.

- Елизавета Алексеевна сегодня стала моей супругой.

Потоцкая побледнела и пошатнулась, хватаясь за сердце, а мой муж продолжал:

- Посему приглашаю вас на праздничный ужин в эту субботу.

- Как это стала вашей супругой? – растерянно спросил Кирилл Яковлевич. – Но почему вы ничего не сказали мне вчера, если уже были помолвлены?!

- Не стану вдаваться в подробности, но мы с Елизаветой не хотели много шума вокруг нашего венчания. Да, мы не стали придерживаться условностей, но ведь самое главное, что теперь она под опекой своего мужа. Не правда ли, это много лучше?