Дикая. Дочь каганата - Лика Вериор
Я не буду вдаваться в подробности, поясняя, где, когда и что я узнал, бумага не бесконечна, как и моё время. Леди Дилиура и Лиана, при поддержке императрицы Киры пытались вас убить — два отравления. Я смог предупредить их действия, пытаясь защитить родственницу, и теперь глубоко сожалению. Я должен был позволить им совершить преступления, чтобы вы с полным правом могли наказать их.
Но не в этом заключается главная проблема. Покушения на принца Амадея также были подстроены при участии её величества. Муж леди Лианы, лорд Игнатий, является исполнителем всех поручений императрицы Киры и её друга, личность которого раскрыть мне не удалось. Ими же запланированы многие другие несчастия, что посещали двор ещё до вашего приезда.
Уверен, причастность этих людей доказать будет несложно — опьянённые удачей, они забыли про бдительность, подставляясь всё чаще. С моими показаниями, как великого лорда, их арест будет законен и одобрен.
Найдите того, кто стоит за императрицей — он корень всех проблем. Он связан с императорской семьёй и находится даже ближе, чем мы все думаем. Он тот, кого вряд ли будут подозревать, тёмная лошадка Фрисской Империи.
Я прошу прощения за все свои прегрешения и глупости, что совершал, перед вами и перед Господом.
Навечно верный короне,
Лорд Лиам Сайонто Гос
Личная печать рода Сайонто доказывала подлинность письма. Лиам был прав — с его показаниями арестовать виновных не составит труда. Стараясь не винить себя за смерть юноши, Хадаан отнесла письмо мужу и императору, что в данный момент напряжённо продумывали план завтрашнего приёма.
— Мы нашли письмо от Лиама, — она положила его на стол.
— «Моя прекрасная принцесса»? — тут же выцепил Амадей, и девушка укоризненно на него посмотрела. — Был бы парен жив, я бы самолично прибил его.
— Не говори так! Он был достойным юношей и его смерть лежит на наших плечах.
— Ты не права. Виновны лишь те, кто начал всё это…
— А я так надеялся… — вздохнул Самор, дочитывая предсмертное послание. — Что же, все они уже арестованы, и теперь не покинут Малый Дворец до суда. “Тёмная лошадка”? Честно сказать, только один близкий человек не был задействован во всём этом, и он вполне может быть главным подозреваемым.
— Нокс? — тут же догадался Амадей. Да, их кузен был всегда тих и старался не участвовать в делах двора, но чем чёрт не шутит? Он действительно был связан с каждым из них, более того, он был бы тем, кому, скорее всего, досталась вся армия после смерти Амадея.
— Не будем загадывать, но он подходящий кандидат на роль тёмной лошадки, — кивнул Самор. — Лорд Сайонто уже осведомлён о смерти сына, он рвёт и мечет, и уже направляется к нам. По официальной версии, все заключённые — заражённые вирусом, и весь малый дворец закрыт до обнаружения лекарства. Мы втроём завтра на рассвете отправляемся на приём, встречаем бойхайскую делегацию и празднуем день рождения Хадаан. Из-за возможности распространения мнимого вируса празднование продлиться только один день. После отбытия делегации пройдёт верховный суд и… казнь.
— Вы помните мои слова о казни Киры?
— Помню, Хадаан. Сейчас нам нужно выловить её любовника и доказать их связь, в таком случае мы сможем отправить Киру в монастырь, где она и проведёт остаток своей жизни, о её причастности к делу известно будет только нам и тем, кто в деле фигурировал.
— Как мама?
— Лекарь дал ей неделю жизни. Пока что она без сознания, но после приёма мы вернёмся сюда, чтобы остаток её дней провести рядом.
— Хорошо…
— Это всё просто ужасно, — тяжело вздохнула Хадаан и села в кресло. — Мне бы так не хотелось участвовать во всём этом…
— Вы же сильная, Хадаан, — император понимающе улыбнулся. Сейчас для девушки вся ситуация выглядит как семейный скандал, ей кажется, что она подглядывает за тем, что её не касается.
— Сарон спрячет письмо, на суде оно послужит одним из доказательств. Он верен мне, хоть и является кузеном Киры.
— Мои люди проследят за дядей и родом Дилиуры. Впрочем, не думаю, что их хоть как-то задействовали, иначе все покушения были бы не столь топорными.
— Топорными или нет, а мы несколько лет шли не по тому следу, — покачал головой Самор. — Поддержка Бойхайя заставила их волноваться, и они прокололись.
— Скоро всё будет хорошо, — уверенно сказала девушка и встала. Кивнув императору, она подошла к мужу и поцеловала его в волосы на прощание. Ему нужна поддержка, хотя бы такая.
Замученная, Хадаан уснула, но сон не принёс ей спокойствия. Тревожные образы вспышками ярких воспоминаний разбивали негу, заставляя сердце биться быстрее, а ладони потеть. Первое наказание, первая казнь под её руководством, забитые до полусмерти люди, красными от боли глазами смотрящие на неё с ненавистью и презрением. Головы мужчин и женщин, струи крови…а ведь у них были семьи, дети. Что оставил после себя каждый казнённый по её приказу человек? Кай, что ослушались приказа, незначительные проступки, что наказывались строго и болезненно, стыд, испытываемый ею каждый раз после вынесенного вердикта. Какое право она имеет наказывать этих людей? Почему они должны слушать её? Кто так решил?
Власть — она приносит столько несчастий и боли, она уничтожала почти всё светлое в её жизни, из-за неё приходилось принимать ужасные и бесчеловечные решения.
Стрела, зажатая её ещё маленькими руками, нажим, и чувство пробиваемой плоти, с хрустом и вибрацией, что сердечным ритмом отдаёт по рукам. Горячая кровь, заливающая лицо, чужая кровь в носу, глазах, на губах, взгляды каждого убитого, последний взгляд отца… Поначалу Хадаан казалось, что она будет помнить всех, кого когда-либо убила или кто был казнён по её приказу, но реальность такова, что все лица смешиваются, уже непонятно, кто кем является на самом деле. Десятки лиц становятся одним страшным и гнетущим образом...
Тревога вдруг отступила, дыхание успокоилось
