Юлия Григорьева - Солнышко (СИ)
- Шах, - позвала я, конь повел ушами и снова взбрыкнул.
- Осторожно, госпожа, - тут же предостерег меня Улуч, а охрана встала между мной и черным зверем.
- И как я, по-вашему, буду с ним контакт налаживать, если он растянут, а я под охраной? - возмутилась я. - Они же ему больно делают, только коня ярят.
Я попробовала выйти из живого заслона, но охрана только чуть сместилась, оставляя меня позади себя. Нет, ну так же совсем не пойдет! Я развернулась и пошла прочь. Меня тут же окружили мои сопровождающие.
- Завтра пусть остается в стойле, - велела я. - Зачем вообще вытащили? Его норов я уже увидела вчера.
- Великий хан приказал, - твердо ответил Кан.
- Издеваться над нами с Шахом? - язвительно спросила я. - Завтра пусть стоит в стойле свободным. Мне демонстрация зверя не нужна.
- Слушаюсь, моя госпожа, - поклонился главный евнух и косо взглянул на меня.
Я фыркнула, за дуру что ли держат? Разозлили бедное животное и устроили представление из взбешенного коня и беспомощной женщины. Завтра надо обязательно лакомство взять. Мы вернулись в гарем, и я сразу прошла в сад, чтобы побыть наедине с собой. Во всем этом походе меня раздражало еще кое-что, точней отсутствие кое-кого. И это просто зверски бесило. Прошло всего три дня, как меня привезли сюда, а я... я скучаю! Дерьмо! Да я даже по Нику не скучала, просто хотелось его увидеть, и то уже перед отъездом, а тут что? Мне стало совсем не по себе, я вдруг поняла, что Ника не вспоминаю уже несколько дней. А ведь думала, что влюбилась. Представила себе барона Грая и грустно улыбнулась, сердце не дрогнуло.
Глава 24
Утро в гареме началось с истеричного вопля с первого этажа. Я выскочила из покоев и свесилась через перила. Внизу царила суматоха. Я накинула халат и сбежала на первый этаж. Девушки столпились возле комнатки одной из бывших наложниц хана. Это тоже были покои, но очень маленькие. Я протиснулась сквозь толпу и увидела хозяйку комнаты, стоящую на низкой кровати и тыкающую пальцем куда-то в угол. Перевела туда взгляд и узрела крысу, здоровенную такую, коричневую крысу. Она забилась в угол и оттуда затравленно смотрела на визжащую девушку своими черными бусинками глаз. Мне стало жалко... крысу, такой жуткий вопль даже я уже не выдерживала, не то, что несчастный грызун, неизвестно каким ветром занесенный в гаремные покои. Хотя... Я оглянулась и увидела невозмутимую Раилю, деловито разглядывающую свои ногти. Это была ее жертва.
- Разойдитесь, - крикнул Кан на трех или четырех языках.
Девушки раздались в сторону, и главный евнух вошел в покои вопящей наложницы. Сначала он сморщился от визга, затем повернул голову и...
- Уберите эту гадость! - заверещал Кан на высокой ноте, явно посрамив наложницу, которая даже орать перестала, когда главный евнух, наша надежда и опора, взлетел к ней на кровать, задирая полы своего халата. - Ну что встала, убери ее, - крикнул он и столкнул на пол наложницу, которая тут же полезла обратно.
Крыса беспомощно посмотрела на нас, явно ища поддержки и помощи. В этот момент в злополучные покои влетели два громадных евнуха. Они свирепо огляделись, отыскивая угрозу, заметили врага и пошли на несчастное животное, взметнув свои сабли. Крыса поняла, что помощи ей не дождаться и начала вытаскивать себя сама. Она метнулась между ногами двух душегубов и выбрала самое безопасное место, взлетела на кровать к орущим благим матом евнуху и наложнице, которые уже слились в жарких объятьях. Амбалы последовали за зверьком, размахивая саблями. Крыса сделала ход конем и начала карабкаться по халату Кана. Она добралась до плеча главного евнуха, уселась на нем и доверчиво взглянула в глаза. Кан пару мгновений смотрел на крысиную морду, взирающую на него с немой мольбой и, как подкошенный, свалился в обморок. Наложница карабкалась на одного из амбалов, крыса на второго, потому что бесчувственный главный евнух остался глух к ее мольбам. Здоровенный евнух икнул, закатил глаза и рухнул рядом со своим начальником, крыса так укоризненно посмотрела на него, что, будь амбал при сознании, ему бы обязательно стало стыдно. Второй громила, к которому в жизни не прижималось женское тело, тихо опадал рядом с Каном и первым амбалом. Наложница, успевшая спрыгнуть с поверженного шоком евнуха, теперь стояла на полу, крыса стояла напротив. Они некоторое время мерились взглядами, выиграла крыса, когда четвертое тело растянулось рядом со своими спасителями. Животное очень явственно тяжело вздохнуло и засеменило в сторону столпившихся девушек. Девушки раздались в стороны, освобождая крысе проход, по которому она гордо и удалилась, оставляя за собой полную и безоговорочную победу. Я не удержалась и поаплодировала ей. Крыса с достоинством оглянулась, сделал еще несколько неторопливых шагов и припустила со всех лап подальше от сумасшедшего дома, куда ее волей злого умысла занесла Раиля. Ей я тоже поаплодировала, но мысленно, чтобы не выдать. Итак, война началась, первая партия осталась за нами.
Мы переглянулись с Раилей и разошлись в разные стороны. Свою охрану я нашла за углом, бледного и дрожащего.
- Горе ты мое, тоже крыс боишься? - усмехнулась я. - Пойдем домой.
Улуч, заступивший с утра снова на пост, мелко закивал и пошел впереди, постепенно расправляя плечи. Ну, вот как такой громила может бояться маленького зверька? Ладно, у всех своих недостатки, Улуч мне все равно нравится. В покоях меня уже ждал завтрак, вода, чтобы умыться и новое платье. А так же пожилая служанка с иглой. Я с подозрением посмотрела на нее, затем перевела взгляд на девушек-служанок.
- Что бабушка тут шить собирается? - спросила я.
- Главный евнух велел вам уши проколоть, госпожа, - поклонилась одна из девушек, - чтобы вы могли носить подарок великого хана.
- Озверели? - вознегодовала я. - Не дам уши дырявить! Дырки надо на поле боя получать, а не ради побрякушек.
Я смелая! Но бабку с иглой опасалась. Вот не нравилась она мне и все. Айша сорвалась с места и принесла ларчик с сережками, открыла его и поставила мерзавка так, что солнечные лучи заиграли на гранях камешков, украшавшими серьги. Я зачарованно смотрела на эту игру света, вспомнила, как девушки выглядят в сережках. Да, в конце концов, кадеты ничего не боятся... а дыркам потом можно дать и зарасти.
- Пусть колет, - решительно сказала я и села на диванчик.
Бабка с готовностью бросилась выполнять ответственное задание. Она прокалила иглу, чем-то протерла мои уши, оп-хоп, и я уже в серьгах. Рука-то набита, видать. Потом старуха обработала ранки и ушла, а мне принесли зеркало. Поглядела на себя и осталась довольна, красиво все-таки и женственно, как папа хотел. Я в тысячный раз вздохнула, с тревогой думая об отце. Очень надеюсь, что с ним все хорошо. А ведь я ему обещала вернуться...
