Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана Твиллайт

‑ Для туфелек? ‑ растерянно повторил Грегор. ‑ Но ведь…

Он хотел сказать, что подол платья всегда закрывает туфельки, показывая разве что самые носки, да и то у смелых кокеток.

‑ Месьор! ‑ снисходительно посмотрел на него ювелир, уловив невысказанное возражение. ‑ Ведь бывают и танцы! А в них подолы приподнимаются! Уверяю вас, от ножки, украшенной туфелькой с такой пряжкой, не сможет отвести глаз вообще никто! Мужчины ‑ от восхищения, женщины ‑ из зависти!

Грегор представил себе двух альвийских бабочек, легонько бьющих крылышками на… туфельках Айлин. И его бросило в жар. Он даже сглотнул внезапно пересохшим ртом, когда словно наяву увидел это. И еще трех бабочек, запутавшихся в ее волосах… Совсем как та проклятая пчела…

‑ Прекрасная работа… – повторил он, лишь бы хоть что‑то сказать. ‑ Месьор, вы… превзошли мои надежды. Я только не понимаю… Ведь я заказывал один гарнитур… О нет, это не упрек! Просто…

‑ Но ведь в палате, к которой вы меня столь любезно привели, было две девушки! ‑ невозмутимо заявил ювелир. ‑ Месьор Бастельеро, не мог же я выяснять, какой из двух прекрасных демуазель предназначается подарок. Это было бы невежливо!

Что?! Фраганец мог хоть на мгновение предположить, что Грегор собирается сделать предложение белокурой пышке‑иллюзорнице?! Купеческой дочке?

Он уже вспыхнул ядовитым возмущением и вдруг заметил лукавую смешинку в темных глазах фраганца. Ди Амбруаз откровенно веселился! «Да он же это нарочно! ‑ осенило Грегора. ‑ Когда еще ему попался бы настолько щедрый клиент, вдобавок давший мастеру полную волю?! Райнгартен, можно не сомневаться, торговался, да еще и заранее наверняка выяснил про заказ все до мелочей. А я согласился оставить ювелиру свободу ‑ и не прогадал! Альвийские бабочки? Которых больше нет ни у кого?! Даже у фраганской королевы всего одна, а здесь целый набор! Малая парюра… Всеблагая мать, это полностью стоит всего, что я заплатил, даже с лихвой!»

‑ Впрочем, – вкрадчиво заметил ювелир, внимательно наблюдая за его лицом, – если месьор считает, что это слишком большая роскошь… Мы можем ограничиться одним гарнитуром по вашему выбору, и я с радостью верну вам половину оплаты…

«Конечно, вернет! Потому что любой из этих гарнитуров у него с руками оторвет какой‑нибудь королевский дом. Теперь, когда они готовы!»

‑ Ни в коем случае, –твердо сказал он вслух. ‑ Разумеется, я забираю оба. Пожалуй, виноградный подойдет в качестве свадебного, а бабочки…

‑ Может быть, на рождение наследника? ‑ подсказал ювелир. ‑ Или просто по какому‑то особенному случаю?

‑ Да, – убежденно выдохнул Грегор. ‑ На рождение наследника. Разумеется!

«А если будет девочка? ‑ спросил он сам себя и тут же решил: ‑ Да какая разница? Это мой первый ребенок, и всех драгоценностей мира не хватит, чтобы отблагодарить Айлин за такой дар. Если родится дочь, бабочки будут очень уместным подарком, это же так… мило. А к рождению наследника я закажу фраганцу еще что‑нибудь».

‑ Я вам очень благодарен, месьор ди Амбруаз! ‑ сказал он, поднимаясь, и фраганец, поняв намек, поклонился, приложив руку к груди. ‑ Надеюсь, могу и в будущем рассчитывать на ваши услуги.

«К Айлин ‑ и немедленно! ‑ решил он, стоило ди Амбруазу покинуть кабинет. ‑ Боги, как дождаться момента, когда я увижу эти украшения на ней в день свадьбы? В день, когда она наконец‑то станет моей…»

Он убрал коробку с альвийскими бабочками в ящик стола под замок, взял шкатулку с виноградным гарнитуром и… обругал себя болваном. А где Айлин будет хранить до свадьбы такую вещь? И вообще, нужно ведь немедленно заняться подготовкой! Деньги и положение могут почти все, но даже они не способны сделать месяц из нескольких дней. А нужно заранее пригласить гостей, украсить дом и приготовить угощение. Невесте необходимо платье и еще тысяча всяких мелочей!

Ну что ж, он займется всем этим сегодня же, но сначала ‑ навестить Айлин. Прихватив трость, которую решил забрать домой, Грегор вышел из кабинета и сообщил секретарям, что уезжает. Спустился из башни Архимага, прошел в целительское крыло. И вот здесь его подстерегла неожиданность в виде записки. Умилительно неровным почерком на листке бумаги было написано: «Милорд Бастельеро, я покинула Академию, чтобы подготовиться к известному вам событию в доме моей тети госпожи Элоизы Арментрот. Прошу вас известить об этом милорда магистра Эддерли и остальных преподавателей. Искренне ваша, Айлин Дориан».

Дориан? На мгновение Грегор не понял, почему она так странно подписалась, потом вздохнул. Бедная девочка! Взяла имя отца как родовое… Ну ничего, это ненадолго! Вскоре она снова станет леди не только по рождению, но и в глазах общества.

‑ Давно адептка уехала домой? ‑ спросил он дежурного целителя.

‑ Вчера поздним вечером, милорд, – отозвался тот. ‑ Госпожа Арментрот прислала экипаж, и девица немедленно уехала. Оставила вам эту записку, а всем остальным велела передать, что ее тетя в глубоком трауре и никого не принимает, поэтому гостей они не ждут.

«Очень благоразумно, – признал Грегор. ‑ Пересидеть скандал в доме родственницы, да еще и вдовы, лучшего придумать нельзя. Но меня они примут, разумеется, это совсем другое дело… Ах да, нужно все‑таки известить Артура Ревенгара, мальчишка наверняка сходит с ума от беспокойства. Пусть знает, что судьба его сестры устроена, а в остальном… время лечит. Если поведет себя достойно, я не буду против их примирения, но и навязывать его никому не стану. Главное, чтобы Айлин была счастлива…»

***

Гость появился в особняке Арментротов за час до полудня. Айлин сидела у окна своей спальни на втором этаже и совершенно бездумно листала модные фраганские журналы, не в силах сосредоточиться на такой глупости, как наряды. Тетушка обещала обо всем позаботиться ‑ этого вполне достаточно. Вчера Элоиза приехала за ней сама, едва получив просьбу прислать экипаж, и прямо в карете крепко обняла Айлин, едва посмотрев ей в лицо. Айлин уткнулась в плечо, обтянутое черным траурным шелком, и молча разрыдалась, а потом, проплакавшись, попросила:

‑ Пожалуйста, тетя Элоиза, только… не спрашивайте ни о чем! Я выхожу за лорда Бастельеро. Этого не изменить… Он… я уверена, он будет мне очень хорошим мужем. Он… меня любит и…

Дальше продолжать она не смогла, потому что к горлу подступили уже не слезы, а самый настоящий спазм.

‑ Всеблагая Мать! ‑ охнула тетя. ‑ Девочка моя… Но Дункан…

‑ Не говорите о нем, – с трудом выдавила Айлин. ‑ Никогда… никогда мне о нем не говорите. Умоляю!

И замолчала до самого особняка, где Элоиза едва заставила ее переодеться в домашнее, принять ванну и что‑то съесть. Ни вкуса, ни удовольствия от еды Айлин не почувствовала. После ужина тетя все‑таки усадила ее поговорить, но, к тихой радости Айлин, ее будущего замужества беседа не касалась. Элоиза рассказывала светские новости, которые стекались в ее модный дом со всех концов Дорвенны, и Айлин, которая чувствовала себя испуганным зверьком, забившимся в угол клетки и ждущим, что его начнут вытаскивать силой, понемногу оттаяла.

Она слушала, что во Фрагане взошел на престол новый король, молодой и очаровательный, весьма расположенный к Дорвенанту, а значит, война в ближайшее время вряд ли случится. О сестрах короля, незамужних и тоже совершенно прелестных принцессах с очень тонким вкусом, который теперь окончательно станет образцом моды. О том, что в этом сезоне уже никто не носит на юбках банты и не шнурует корсаж лентами, только золотыми и серебряными цепочками, а из Итлии стали привозить новый бархат изумительных расцветок…

Все это было так далеко от ее душевной боли, так незначительно и странно, что Айлин поневоле отвлеклась и даже съела пару воздушных пирожных, которые подали к шамьету. Заставила себя похвалить тетушкиного повара, но невольно подумала, что Лу все равно варит шамьет лучше. Ох, как нехорошо получилось с этим скандалом и дракой… Надо обязательно извиниться перед ним и Аластором! От Аластора и Лучано мысли снова попытались предательски вернуться к Дункану, но Айлин запретила себе даже думать в эту сторону и попыталась сосредоточиться на словах тетушки.