Алисия Дэй - Пробуждение Атлантиды

Эрин держалась за него, плавясь, беспомощная перед первобытной атакой его страсти. Какая-то отдаленная часть ее понимала, что он старался завладеть ею, но она могла только подчиниться, принять, сдаться. Она затрепетала, когда его руки подняли ее груди. А большие пальцы легко ударяли по соскам, и она выдохнула свою радость в жар его рта. Он отвел голову назад и посмотрел на нее. Сине-зеленое пламя сверкало в центрах его зрачков, губы кривились в триумфальной улыбке.

— Ты — моя, — сказал он хрипло, — я собираюсь попробовать каждый твой дюйм.

Она вздрогнула от сильного желания в его голосе, а потом застонала, когда он встал перед ней на колени, коснувшись ртом ее груди, посасывая, почти впиваясь в ее кожу, пока у нее не возникла уверенность, что он оставит отметину. Она немного отодвинулась, внезапно испугавшись отчаяния в своей реакции на него, но он посмотрел на нее, прорычал предупреждение, а потом поймал ртом ее сосок и принялся сильно сосать. Чистое электрическое наслаждение поколебало ее колени, и она бы упала, если бы он не подхватил ее, обхватив руками ее бедра, раздвигая их и притягивая ее ближе.

Он отпустил ее грудь и посмотрел на ее тело с такой настойчивостью, что ее кожу закололо от его взгляда. Потом Вэн потянулся рукой, проводя пальцем по влажным кудряшкам между бедрами, и она снова вздохнула, вспомнив его обещание попробовать ее.

— Вэн, нет. Я хочу доставить удовольствие тебе, — начала она, но он рассмеялся, прервав ее, и она притихла.

— О, ты доставишь мне удовольствие, когда я почувствую, как ты кончаешь мне в рот.

Слова передали взрыв волнения в ее теле, центр которого был расположен между бедрами, выливаясь в поток кремового жидкого желания. Потом воин наклонил голову и коснулся ее языком, она обезумела, не в состоянии сделать ничего, а только стоять там, прижимаясь к его рту. И вот он вошел в нее двумя пальцами, лаская ее долгими сильными прикосновениями.

Девушка закричала и содрогнулась.

Когда Эрин закричала, Вэн почувствовал, как оргазм обжег ее, его, комнату. Музыка ее камней дошла до крещендо, а напряжение в его члене и яйцах усилилось до лихорадочного накала, пока он не подумал, что они могут взорваться от силы этого болезненного, безумного желания. Он лизал ее и посасывал центр ее жара, продолжая входить в нее и выходить, пока не почувствовал, как напряжение перешло на невозможный уровень в ее мягком теле. Она вцепилась в его волосы и застонала. — Нет, Вэн, я не могу больше. Прошу…

Атлантиец оторвал рот от экстаза ее влажного жара и посмотрел на нее, его пальцы застыли внутри нее, там, где ее тугие ножны сжимали их так, как скоро она будет сжимать его член.

— Да, ты можешь. Ты будешь. Я заставлю тебя кончить так сильно и так часто этой ночью, что ты никогда не избавишь свое тело и разум от моего вкуса, прикосновений и запаха. Также как и я никогда не забуду вкус твоей страсти.

Он снова наклонил голову к ней, полизал ее набухший клитор, потом присосался к нему губами и сильно сосал, снова задвигав внутри нее пальцами. Всё тело Эрин застыло под ним на мгновение, а потом она выкрикнула его имя, дрожа и трепеща, кончая ему в рот, ее кремовая влага капала с его пальцев.

Его собственное тело потребовало оргазма, и он стоял на дрожащих ногах, подняв ее в объятия. Он прошел к постели и положил ее, потом раздвинул ее ноги и посмотрел на нее.

— Скажи, чего ты хочешь, Эрин, — хрипло спросил он.

— Я хочу тебя, — прошептала она. — Ты мне нужен, только ты, Вэн. Ты мне нужен внутри.

Эти слова полностью уничтожили остаток его контроля, и он устроил свой член над ее скользким, влажным входом, погрузившись настолько глубоко, что его мошонка касалась ее, когда он вошел до основания. Он остановился на долгое мгновение, пока его тело трепетало от настойчивой потребности брать, и брать, и трахать ее сильнее и быстрее, а потом еще сильнее.

Она задрожала под ним и подняла руки к нему.

— Сейчас, Вэн. На этот раз кончи для меня.

— Моя, — прорычал он, выходя, чтобы снова войти в нее сильнее, быстрее, глубже. — Еще раз назови меня по имени. Скажи, что ты знаешь, что это я трахаю тебя, обладаю тобой, делаю тебя своей.

— Да, — сказала она, выгибая бедра вверх, чтобы встретить его яростные толчки. — Вэн. Да.

Ее прекрасные голубые глаза голубизной неба, невинности, магии смотрели на него. Она обвилась вокруг его сердца и души. Он почувствовал, как прикосновение ее магии накрыло его.

Тогда песня ее, наконец, вырвалась из-под контроля, унося его прочь в бурном цунами страсти, жара, настойчивого голода и потребности.

Он кончил сильнее, чем когда-либо, так бурно, что подумал, что что-то в его яйцах порвалось, почти вечность накачивая ее своим семенем, а она кончила вместе с ним, сжимаясь и подергиваясь под ним, и вокруг него, выдаивая его член женскими мышцами, пока, наконец, он не упал на нее, мир отступил, когда музыка ликующе пела вокруг них.

— Если это и есть смешение душ, как мы сможем это пережить? — прошептала она дрожащим голосом.

Он улыбнулся ей, вкушая ее ощущение, ее музыку, свет и цвет ее души.

— Теперь, найдя его, mi amara, как мы сможем жить без этого?

Глава 21

Эрин внезапно проснулась, чувствуя теплую и незнакомую тяжесть на животе, и посмотрела в пару очень веселых черных глаз.

— Ты храпишь, — сказал он, его слова были опутаны смехом.

— Я не храплю! — возмущение сражалось со смущением. Она тут лежала голая, закрытая в один с ним спальный мешок, ощущая тепло его руки и одна его нога случайно оказалась на ее теле.

Ей хватило мгновения, чтобы осознать, что она с радостью будет так просыпаться каждое утро, а потом воспоминания о вчерашнем дне пронеслись через ее сонное сознание.

— Ой, Богиня, Вэн, — она толкнула его руку и постаралась сесть. — Как мы могли… когда столько других…

— Нет, Эрин. Не умаляй сожалениями то, что мы разделили. Нам нужно было отдохнуть и собраться, а наши тела нуждались в заверениях друг друга. Наши души…

— Нет. Прошу. Я не могу об этом говорить прямо сейчас. Мы можем не пережить это сражение с Калигулой и я не могу сейчас углубляться, если… только не прямо сейчас.

Он притянул ее в объятия и держал долгое мгновение, ничего не говоря. Потом он произнес ей в волосы, его грудная клетка загудела под ней.

— Как пожелаешь, mi amara. Но есть кое-что, что мне нужно тебе сказать, несмотря на то, насколько я не хочу этого делать. Смешение душ не уничтожает свободу воли. Ты не связана со мной, если ты выберешь… — его голос сорвался, и он застыл прежде, чем глубоко вздохнуть. — Если ты выберешь не мою дорожку.