Практика по брачному контракту. Магия не пригодится! - Ольга Дмитриева
Глава 20. Огонь внутри
– Кицу и Куми – дочери Унэгэна. Местные люди, да и другие риспи, зовут их Старшая и Младшая.
При мысли о двух огненных лисицах стало неуютно, и я зябко обхватила руками плечи. А затем спросила у Эдвина:
– Намекаешь, что они мои сводные сестры?
– Сводные сестры… – задумчиво произнес он. – Верно, и это не укладывается в голове. Но главное не это.
Он встал и подошел к окну. Какое-то время ректор молчал, сцепив руки за спиной, а затем продолжил:
– Жизнь огненных духов длиннее человеческой. Унэгэн правит горой уже много поколений. Говорят, этот рыжий гад любвеобилен и все время меняет фавориток. За это время риспи принесли ему немало щенков. Но ни один из них не выжил. Куми и Кицу убивают своих братьев и сестер. Всех до единого.
Эдвин повернулся и бросил на меня внимательный взгляд. Наверное, нужно было бояться, но после встречи с отцом и пробуждения огненной элементали я чувствовала только опустошение. Слова Эдвина потянули за собой воспоминания, и я тут же задала вопрос:
– Сулаки должна была стать твоей невестой? Таков ваш договор с риспи? Одна из лисиц сказала…
– Не важно, – резко ответил Эдвин. – Не здесь.
Он бросил многозначительный взгляд на двери, и я покорно замолчала. Но сделала себе мысленную зарубку расспросить его обо всем позже. В конце концов, ему теперь известна моя тайна. И что он будет с этим делать, совершенно не ясно.
– Я тебе говорю о том, что эта парочка собирается тебя убить и не перед чем не остановится, а ты все про других женщин думаешь, – вздохнул ректор.
– Ничего подобного! – горячо возразила я.
Эдвин распорядился о завтраке. После него служанки помогли мне переодеться. Сначала я сбросила халат и долго рассматривала свое тело в зеркало. Спину и ребра украшали синяки, и служанки причитали над каждым, помогая мне одеваться. Та, что помоложе, смотрела с ужасом. Вторая, низенькая, с наполовину седой головой, охала и ахала:
– Как хорошо, что живы остались… Супруг то ваш как раны увидел, так и обомлел, даром что на границе и не такое видал.
Я в этот момент пыталась справиться с тугими петлями куртки. Поэтому не сразу сообразила, о чем она говорит.
– Супруг? Увидел раны? – тупо переспросила я.
– Да, – подтвердила старуха. – Не доверил нам самим справляться, все проконтролировал. Ну да ему виднее, он же на границе практику проходил, в Военной Магической-то…
Я продолжила медленно застегивать пуговицы, но внутри начала закипать. Сам, значит, проконтролировал! И полюбовался мной без одежды. Тут до меня начало доходить, что мы ночевали не дома, а значит…
Я скользнула взглядом по кровати. В чужом доме странно просить отдельную комнату, верно? А значит, Эдвин ночевал в одной постели со мной. Мысль о том, что он мог развлекаться с Лю после того, как та подменила бутылек, я постаралась отбросить. По дороге в карету я успокаивала себя тем, что Эдвин оставил меня в живых и это главное. Но получалось плохо. Зато усталость и отупение как рукой сняло.
Обратно пришлось ехать верхом. Мою лошадь так и не нашли, и Люция распорядилась оседлать мне спокойного гнедого мерина. Хозяйка шахт выглядела уставшей и старалась скрыть растерянность. Со мной она общалась подчеркнуто вежливо, и я отвечала ей тем же. Тон Эдвина был настолько равнодушным, что мне даже стало немного жаль Люцию.
Мы пустили коней галопом – ректор явно хотел скорее попасть домой. Синяки и ушибы почти не болели. Мазь, которую нанесли служанки, оказалась отменного качества. Я надеялась, что у Эдвина хватило совести меня не трогать. Хотя я же ему не интересна, правда?
На этот раз реку мы объехали по широкой дуге. Я была этому рада. Меня догнало осознание, что теперь Старшая и Младшая охотятся за мной, и договор их не сдерживает. Эдвин был напряжен, как струна и я видела, что на пальцах ректора иногда вспыхивает свет элементали. Он был готов к бою. Защищать меня…
От этой мысли на сердце одновременно становилось тепло и тревожно. Я все еще не понимала, что заставило Эдвина оставить меня в живых. Возможно, договор? И что будет, когда наш брачный контракт закончится?
В поместье царила тишина. Оказалось, что госпожа Мадлен, пока нас не было, укатила в соседний город к давней подруге. Эта новость меня обрадовала. Эдвина, кажется, тоже. Ректор проводил меня в комнату. Стоило мне перешагнуть порог, как на руки прыгнул Кетту. Я прижала лисенка к себе, а он обнял меня лапами и начал остервенело вылизывать мой лоб. Словно почувствовал, что произошло. Эдвин и не подумал уйти. Ректор запер дверь и обошел нас. Когда лисенок уткнулся в мою шею, я увидела, что Эдвин внимательно наблюдает за Кетту.
– Похоже, он кое-что соображает, – задумчиво произнес ректор.
Кетту в ответ оскалился и зарычал. Я погладила его и стала приговаривать:
– Хороший мой, как ты тут? Я тоже скучала.
Эдвин скривился, а затем сухо произнес:
– Лучше тебе пока сказаться больной и пару дней полежать в постели. Я прикажу Эрике принести снадобья от головной боли. Если ничего не будет болеть – выльешь. Пока придется наблюдать за тем, как будет вести себя…твоя элементаль.
Последние слова он произнес шепотом. Я кивнула, и ректор добавил:
– Я пришлю Эрику, она еще раз осмотрит твои ушибы и нанесет мазь.
После этого он направился к выходу. Я не выдержала и ляпнула:
– Что, ее не нужно контролировать?
Эдвин обернулся и недоуменно спросил:
– Ты о чем?
– Ну, служанки сказали, что ты проконтролировал, как они обрабатывали мои раны, – едко сказала я.
Нужно было прикусить язык, но меня снова понесло. Возмущение вырвалось наружу, и я добавила:
– Спали мы тоже в одной постели, как я понимаю…
Я ждала суровой отповеди или не менее едкий ответ. Но Эдвин снова возвел глаза к потолку и устало произнес:
– То есть мне нужно было тебя с ними оставить? А если бы у тебя снова появилась печать, то что? Пристрелить тебя? Или прикопать служанок Люции под розовым кустом, потому что они узнали слишком много?
Меня словно ледяной водой окатили. Я недоверчиво смотрела на ректора, а он продолжил:
– Не сомневайся, больше всего меня в тот момент интересовал твой
