Практика по брачному контракту. Магия не пригодится! - Ольга Дмитриева
Вдова продолжала непонимающе смотреть на него:
– Приманка? О чем ты, Эд? Я дала ей лучшее отпугивающее зелье, Ричард Юманс привез с границы всего пять флаконов, и два преподнес мне. Один я отдала твоей жене.
Какое-то время Эдвин молча смотрел на нее, стараясь подавить бушующую внутри ярость. Теперь Люция выглядела испуганной.
– Эд… – осторожно начал она. – Ты и правда думаешь, что я могла натравить на адептку, едва закончившую первый курс, стаю кливсов?
– Ты не рада, что я женился, и не скрываешь этого.
– Это так, но…
Лю отвела глаза и выдавила:
– Я не убийца, Эд. Я и правда хотела помочь тебе и уберечь Лину. Ты любишь охоту на кливсов. И заниматься охраной неразумной адептки тебе не с руки. Я хотела, чтобы ты остался доволен.
Эдвин холодно заговорил:
– С этим разберутся “гончие”. Которых я вызову, как только отвезу Лину домой.
– Что с ней? – беспокойство в голосе Лю было искренним.
– Упала с лошади, – нехотя ответил Эдвин.
Вдова немного помолчала, а затем сказала:
– Жди здесь. Я отправлю посыльных в Хэлмилэн и в твое имение. Мои люди неподалеку. Экипаж довезет вас с Линой до моего дома. Вам обоим нужна помощь лекаря.
С этими словами она взлетела в седло и дала шпоры коню. Каурый жеребец сорвался с места. Эдвин сам подарил его Люции год назад. Ректор смотрел вслед хозяйке этих земель и думал. Хотела ли она избавиться от Лины, или это все происки Юмансов?
В отличие от остальных его любовниц, вдова Кантвелл была не обижена ни умом, ни происхождением. Она железной рукой навела порядок в имениях почившего супруга точно также, как Эдвин – в Артейской Академии Магии. Как получилось, что эта умная и красивая женщина больше не вызывает желания?
А еще, как получилось, что вместо того, чтобы убить полукровку, он несет ее к лекарю и скрывает печать от Лю?
Лина
Сознание возвращалось ко мне медленно и какими-то урывками. Сначала я ощутила под собой мягкую постель, а затем услышала голоса. И мужской, и женский были мне знакомы. Женщина возмущалась:
– Как тебе в голову могло такое прийти после всего, что между нами было?!
– Лю…
– Что? Я была уверена, что зелье отпугивающее! Ты правда веришь в то, что я готова поставить на кон все из ревности, Эд?
Раздался хлопок двери, а затем сдавленные ругательства. Голос мужской. Эдвин. В голове все еще царил туман. Я начала снова проваливаться в беспамятство. Но в этот момент пальцы коснулись моего лба, и я тут же вспомнила. Охота на кливсов, зелье-приманка, риспи… Отец. И теперь Эдвин все знает.
Я резко села и с колотящимся сердцем вжалась в спинку кровати. Взгляд тут же выхватил незнакомую комнату, утреннее солнце за окном и напряженное лицо Эдвина. Рубашка на нем была полураспахнута, на плече виднелись бинты. Я тут же вспомнила и про ожог. Он закрыл меня собой. Правда, тогда ректор еще не знал, кто я. А теперь… что же будет?
Эдвин внимательно оглядел меня, и только в этот момент я осознала, что вместо охотничьего костюма на мне светлый халат. Под которым, похоже, ничего нет. Я запахнула получше бархатистую ткань, а Эдвин тихо спросил:
– Печать?
Я опустила взгляд и закусила губу. А ректор с нажимом произнес:
– Печать, Лина. Что с ней сейчас?
Я подняла на него удивленный взгляд и пробормотала:
– Уснула, кажется.
Ректор вздохнул с облегчением и продолжил допрос:
– Как часто она просыпается?
– Последнее время – часто, – призналась я. – А после того, что было сегодня… Я даже не знаю, что будет.
Близость магии отца, без сомнения, как-то повлияла на мою элементаль. Как и то, что я была на территории риспи. И тут я спохватилась:
– Где мы?
– В доме Люции, – после короткой заминки ответил Эдвин. – Что-нибудь болит? Ты упала с лошади вчера, но, кажется, отделалась ушибами.
– Почему здесь? – удивилась я. – Вчера? Я провалялась без сознания почти сутки? И… Ты ранен.
Эдвин равнодушно повел плечами и скривился.
– Я не знал, что с тобой делать, – признался он. – И мне нужно было дождаться “гончих”.
– “Гончих”? – мертвым голосом переспросила я.
Ректор не выдержал и возвел глаза к потолку, словно мысленно просил небеса даровать мне хоть каплю благоразумия. После этого он начал застегивать рубашку и процедил:
– Я, правда, похож на идиота, который оставил тебя в живых только для того, чтобы сдать “гончим”? Люди Лоуэлла расследуют покушение. Увы, пока безуспешно.
Я немного расслабилась. И не стала говорить ему о том, что с точки зрения абсолютного большинства идиотом он стал в тот момент, когда выстрелил в риспи, а не в меня. Вместо этого я задала еще один вопрос:
– Почему безуспешно?
– Люция утверждает, что пузырек со снадобьем ей дал Ричард Юманс. А сам он в охоте не участвовал – не успели они отъехать от места встречи, как его лошадь захромала. С тех пор его никто не видел. В город он не вернулся, к дяде в имение не поехал. А все доказательства уничтожены.
– Уничтожены? – нахмурилась я.
– Именно, – в голосе Эдвина проскользнуло бешенство. – Пока мы были на территории риспи и ждали помощь, кто-то сжег тела всех уничтоженных мною кливсов. Выжег поляну полностью, не оставив и следа. Твою лошадь пока тоже не нашли. Капли снадобья на рукавах твоей одежды и мои слова – пока единственное доказательство произошедшего. Как ты понимаешь, этого недостаточно.
Я похолодела:
– Это сделали риспи?
– Возможно, – нехотя ответил ректор. – Все складывается неудачно. Да еще и Старшая и Младшая…
Я вспомнила пару рыжих риспи, которые атаковали нас, и сказала:
– Вроде бы Унэгэн назвал их Куми и Кицу.
– Куми и Кицу, Старшая и Младшая. Очень плохо, что мы встретили именно их.
– Почему?
Эдвин снова шевельнул плечом и поморщился:
– Для тебя это самый худший вариант. Потому что теперь они попытаются тебя убить.
– Любой риспи попытается меня убить, – возразила я.
И тут же вспомнила Амайю. Старуха отпустила меня и пыталась скрыть от Эдвина. Хотя, несомненно, поняла, кто я. А ректор с горечью произнес:
– Нет, эти особенно опасны. А для тебя – вдвойне. Ты хоть знаешь, кто они?
Я покачала
