Иная. Песнь Хаоса - Мария Токарева
– Ты еще рану мне перевязать решила? Не трудись, девка, я все равно околею в лесу, – недовольно мотал головой Вхаро, исступленно хватая зубами снег. – Был бы созданием Хаоса настоящим… Проклятье…
Котя терялась в догадках. Хотя больше ее заботили раны Вен Аура, она тут же осмотрела его плечо, но вскоре не без гордости убедилась, что отважный спутник отделался легкими царапинами. Не как в первую встречу. Теперь он вернул Вхаро должок.
Главарь все еще истекал кровью. Котя неумело придавила куски его разорванной рубашки к ранам. Вхаро же вертелся, пару раз попытался вскинуться, но Вен Аур прижал его коленом, приставив нож к горлу. В тот миг ее добрый спутник не ведал пощады, но больше в нем не читался портрет палача. Этого вполне хватало по отношению к их общему врагу.
– Ха, Котя, а это умно! Он здесь как живая приманка останется, – ухмыльнулся Вен Аур, довольно скрещивая руки и кивая Вхаро: – Ничего, не околеешь, не успеешь, ты сейчас выбросил ауру Хаоса. По ней тебя найдет Моль, отвлечется от нашего следа.
– Так кто ты, если не создание Хаоса? – спросила Котя.
Главарь тем временем с трудом сел, прислонившись к стволу сосны. Оранжевая смола запуталась в косматых черных волосах, на лицо посыпались зеленые иголки. Вен Аур тут же связал врага веревкой, которую разбойник с собой же и нес. Котя испытала отвращение, предполагая, что это ее он надеялся связать, как купленную на рынке козочку. Но Вен Аур решил их спор иначе, решительно и смело.
– Я создание Хаоса, – глухо отозвался Вхаро.
Его смуглая кожа побледнела, приобретя землистый оттенок. Он тяжело дышал, покрытый испариной. Вероятно, в живых он остался только благодаря силе Хаоса. Теперь же он проиграл и впал в безразличие к себе. Он не верил, что Генерал Моль пощадит, если найдет. Поражала спокойная смелость перед неизбежностью. Словно он ждал этого.
– Тогда почему человек? – продолжала спрашивать Котя.
– Проклятье… Хочешь услышать эту историю? – сипло рассмеялся Вхаро, но уставился не на Котю, а на ее спутника. – А знаешь, Аур, она будет поучительной для тебя! Слушай, пока я жив. Может, сам уберешься куда подальше от своей девки человеческой. Видишь, сейчас какая добрая-то…
– Ну, рассказывай, пока жив, – снисходительно позволил Вен Аур, настороженно прислушиваясь к обычным звукам леса. – Смотрю, ты долго прожил в человечьем теле. А я к своему только привыкаю.
Стрекота крыльев не доносилось, значит, их общий злой рок летал где-то далеко. Оставалось некоторое время, чтобы послушать обещанный сказ. Котя смутно чувствовала, что в истории Вхаро кроются некие ответы. Ведь он тоже как-то попал через Барьер в мир людей. Однажды. Для чего-то.
– Ну, слушай… Слушай, – выплюнул Вхаро, а потом глаза его померкли, как во сне, даже голос сделался плавнее и спокойнее. – Я тоже услышал зов, мне было пятнадцать. Я почувствовал этот нестерпимый звук, зов. Зов… Если для нас это закон, для людей – пустой звук! – Вновь глаза его загорелись двумя лихорадочными угольями, он зашептал, обращаясь только к Вен Ауру: – Они не такие, Вен, они не такие! Я нашел ее, нашел и принял ради нее это человеческое обличье. Так оно и застыло на мне к двадцати годам, как у нас бывает! Я теперь не могу вернуться в Хаос, я теперь почти человек, слышишь? Просто человек! И ты таким станешь ради своей… синеглазой змеюки. Нельзя верить людям, нельзя!
– Так ты любил? – спросил Вен Аур, хмурясь и переглядываясь с Котей.
– Любил. Или не любил… Слышал зов. И принял это за любовь. У нас как: услышал зов, нашел другой конец связавшей цепи – и всё, до смерти. А у людей… – Вхаро запнулся, облизнул потрескавшиеся губы и, низко опустив голову, продолжил: – Прожили два года вместе, вроде и любил, а потом родился у нас ребенок. Сын. Полукровка, но слабый, хворый. И умер почти сразу.
Он оборвал себя. Ни один мускул не дрогнул на лице, но отчего-то эта неживая маска показала больше боли, чем любые гримасы.
– Мне так жаль… – вырвалось у Коти.
– Не нужна мне твоя жалость! – яростно проревел Вхаро. – Поздно! Сгорело все и выгнило! – Но он выдохнул и вновь повествовал монотонно и бесстрастно: – Да, было так. Вот она-то плакала, а я утешить не мог, а мне тоже больно было. Но потом… – И вновь безразличная восковая маска на лице. – Она начала искать утешения в чужих объятьях. Не одних, каждый раз разных. И не понимала, что я зверь, чую чужой запах на ней, чую прикосновения чужих рук. А мне всегда говорили: «Зов! Зов все сделает, Хаос мудр, Хаос все мудро решает». Но не для людей. Когда зов уносится за Барьер – это явно ошибка, путает людское племя Хаос. Все это злые проделки мироздания.
Вен Аур с каждым словом Вхаро все больше хмурился, его ясные глаза темнели, отливая нехорошим оранжевым. Он кидал встревоженные взгляды на Котю, потом отворачивался, встряхивался, точно отгоняя наваждение.
– Но почему ты стал… таким? – спросил он.
– Я убил ее! – отрезал Вхаро, осклабившись. – Не выдержал, когда застал в сарае с очередным ее… Продажная тварь! Гулящая баба! – От его выкриков с ветки взлетела ворона, но он снова перешел на шепот, на этот раз зловещий: – Да что вспоминать, давняя история. Я возненавидел людей, но уже был заперт в человечьем теле. Я вырезал тогда всю деревню. Всех ее хахалей, а ее успел познать, наверное, последний мальчишка в селении. Как же, шли к ней, а потом мои ворота дегтем мазали. Всё, теперь там лишь призраки, труха развалин и мхи – как картина того, что осталось от моей души. Ну, давай, осуди меня за это!
Котя застыла с открытым ртом: вспомнила старинную историю про оборотня, который жил в деревне под видом человека, а потом однажды обратился в истинную форму да перебил всех. Сколько лет минуло с тех пор, она не ведала. Явно это случилось еще до ее рождения. Кто-то все это выдавал за нравоучительную сказку, кто-то – за страшную быль. И вот как все оказалось.
– Так это был не просто сказ?! – воскликнула она с болью. – Целую деревню? Но ведь… Но ты убил
