Ольга Митюгина - Хранитель Тайного Алтаря

«Прости меня, Эет…» — беззвучно шевельнулись губы девушки.

Вирлисс и Фрей

Ветер играл драконом, как травинкой, попавшей в воздушный поток. Ветер крутил и швырял, сносил Пончика к дальнему побережью.

— Придётся снизиться! — крикнул Арит. — Полетим почти над самой водой, там дует меньше!..

Сжав крылья, ящер вошёл в пикирование. Уцепившись за спинной шип зверя, Фрей зажмурилась и могла только кричать, не слыша себя из-за рёва воздуха.

Пончик выровнялся. Солёные брызги плеснули в лицо пассажирам — волны кипели, казалось, под самым брюхом дракона. Волны вздымались, пытаясь окатить пеной ноги людей, захлестнуть крылья зверя — и всякий раз не дотягивались.

По чёрной ониксовой поверхности океана скользила огромная тень несущегося ящера.

Молнии тут и там перечёркивали небо.

По острову прокатился гул — и часть побережья с грохотом начала сползать в воду. Пончик заметался, уворачиваясь от падающих деревьев, обломков скал и орущих животных. Море встало на дыбы, закипело пеной — будто захаркало кровью, как казалось в багровом свете туч.

Атарида рушилась в океан, не выдерживая толчков.

— Чёрт, может дойти до Колиноса, — проворчал себе под нос Арит. — Окрестные деревни точно смоет.

— Может… нежить спасётся? — робко предположила Фрей. — Она же не может… утонуть?

— Если ты в трещину провалишься, кой чёрт тебя спасёт? — фыркнул лич. — Раздавит в лепёшку! Огонь и земля — тут никакое бессмертие не поможет. А Живым Бессмертным и воды хватит!

Фрей закрыла лицо.

Боги… Она никогда… Ей никогда не искупить подобного. Никакими жертвами.

Девушка рыдала навзрыд, кусая руки.

Вирлисс изгрыз губы в кровь, слыша её рыдания.

«Девочка моя… Ну, девочка моя… Только не сделай никакой глупости, пожалуйста!»

— Ты что ревёшь? — обернулся к Фрей Арит. — Такой молодчиной была, и чего вдруг? Почти добрались! Вон столица, видишь?

Он указал вперёд, где за лесом поднимались к небу клубы чёрного дыма…

…Пончик дёрнулся на его движение…

И не успел уйти из-под огненного разряда.

В крыло ящера ударила молния.

Арит бросил заклятие, сбившее пламя, но дыра с обожжёнными краями расползалась по крылу кровавыми трещинами — тонкие кожистые перепонки не выдерживали напора воздуха.

Пончик взревел — и всё закрутилось перед глазами пассажиров.

Вирлисс, цепляясь за шип дракона, поднялся и расстегнул здоровой рукой пряжку ремня Фрей, одновременно пальцами раненой разжимая замок своего.

— Левитируй, Фрери!.. — только и успел крикнуть он, когда их вышвырнуло со спины дракона.

По крайней мере, прекратилось это тошнотворное коловращение.

Заклятье не подвело. Падение превратилось в плавное скольжение в воздухе, мимо них чёрным обломком скалы пронёсся раненый дракон — и врезался в песок под пологим лесистым обрывом.

Они опустились рядом с упавшим ящером.

Пончик кричал, как человек, и бился, увязая лапами в песке, хлопал крыльями, не в силах взлететь; хвост, извиваясь, молотил по воде, вздымая брызги…

…и из зелёных глаз дракона катились слёзы…

Арит, припадая на одну ногу, путаясь в мантии, изодранной встречным ветром, хромал к своему другу. Он обнял гибкую шею, приник всем телом и нежно гладил жёсткую блестящую чешую.

Пончик притих, лишь жалобно стонал.

— Господин Арит, — несмело заговорил Вирлисс. — Господин Арит, надо идти…

Профессор только махнул рукой.

— Господин Арит…

— Я не брошу Пончика в беде! — всхлипнул маг. — Идите. Да убирайтесь же, вот наказание!.. Не видели никогда, как старики плачут, что ли?!

Фрей открыла было рот, но Вирлисс крепко сжал её плечо. Молча постояв, молодые люди медленно побрели прочь, к пологой тропинке, карабкавшейся на обрыв.

Толчки прекратились, словно сотрясавшие землю силы затаились, собираясь для завершающего удара. Лес заволакивал дым: приближался пожар. Наверное, молнии подожгли деревья.

Поваленные стволы преграждали дорогу, рытвины перечертили всю местность, исказив её до неузнаваемости. Где-то тут, неподалёку, когда-то были озёра… так на них и не съездили…

Молодые люди бежали изо всех сил, и рядом бежали лесные звери, не обращая на людей внимания.

Птиц видно не было.

Наконец Вирлисс и Фрей выбрались на дорогу: искалеченную, изрезанную провалами, кое-где вспученную — но всё-таки дорогу. Когда-то — целую вечность назад, вчера! — по ней ездили на пикники.

— Вир, я больше не могу… — простонала Фрей, падая на землю. — Давай отдохнём.

Вирлисс закусил губы. Если бы не эта чёртова раненая рука!.. Он бы взял Фрери и понёс. А так… Дьявол, его самого шатает ветром.

— Конечно, — со всей беспечностью, на какую был способен, согласился вампир. — Посидим и отдохнём. Перед последним решительным рывком.

Он опустился на брусчатку рядом с Фрей и обнял девушку. Она уронила голову ему на плечо.

Только ветер шумел в вершинах, волоча за собой едкую сизую поволоку, да, потрескивая, приближался лесной пожар. Алое небо в его золотом зареве казалось праздничным, как бархатный театральный занавес, а вовсе не зловещим…

— Мы погибнем, Вир, — прошептала вдруг Фрей. — Мы погибнем, да?

— Нет, если дойдём до Ларинны, — спокойно ответил Вирлисс. — Ты отдохнула?

— А Арит? Он погибнет, да?

— С чего ты взяла? Он сильный маг. Да и землетрясение прекратилось.

— Лич без филактерии и раненый дракон… Сколько у них шансов? Зачем мы их бросили?

Вир вздохнул.

— Мы же не могли силком тащить его, Фрей… Он сделал свой выбор.

— Надо было настаивать.

— Не надо было, — сухо бросил юноша. И, помолчав, добавил: — Если бы я стал тебя гнать, когда лежал прикованный к постели, ты бы ушла?

Фрери всхлипнула.

— Как всё ужасно…несправедливо! Ты меня когда-нибудь простишь?

— Дурочка, — только и ответил Вир. — Вставай!

Он поднялся и протянул Фрери здоровую руку, помогая встать. Девушка с трудом поднялась, и, прихрамывая, пошла рядом с Виром вперёд.

Потом опёрлась о плечо.

— Может, у тебя носки сбились? Поправить? — заботливо спросил Вир. — Будет легче идти.

Фрери, прикусив губу, только отчаянно замотала головой.

— Всё…хорошо, Вир…

Часа через полтора они добрались до пригорода.

Вдоль улицы простирались развалины — некогда уютные дачные коттеджи. Некоторые были охвачены пламенем. Брошенные собаки с воем носились по посёлку. Обгорелые стволы яблонь роняли на мостовую скукоженные тлеющие листья, и ветер искристой порошей гонял их по покрытой трещинами брусчатке.