Взор Талимана - Ксения Викторовна Мирошник
– Запомни, барс! – не выдержала Илая и подошла к Кирану максимально близко. – ТЫ. НИКУДА. МЕНЯ. НЕ. ПОСЫЛАЛ! Я не твой ручной маг и не подчиняюсь командам.
– Я не это имел в виду, – чуть спокойнее сказал он, но настроение Илаи все-таки уже было испорчено.
– Тогда следи за своими словами! – Илае стало очень обидно, что такая прекрасная ночь, которая началась с почти нормальной беседы с ним, снова обернулась сущим кошмаром. – Если я захотела отмыть свое тело от грязи и зловония, потратив на это несколько лишних минут, то я имею на это право. (Насчет нескольких минут она, конечно, слукавила, но признать, что потратила на это не менее пары часов, было стыдно.)
Они стояли друг напротив друга и в глазах обоих сверкали молнии. Киран сжимал кулаки и тяжело дышал.
– Тебе пора запомнить, что ты не одна! – процедил он злобно.
– Через несколько часов, ты тоже сможешь оказаться возле чистой воды, если прекратишь нападать на меня и начнешь собираться в дорогу. – Способность этого человека выводить ее из себя, просто обескураживала.
– Я говорил не о том, что мне бы тоже хотелось помыться. – Киран все еще злился, но в голосе его зазвучало смятение и еще что-то …, смущение, вот что. – Я бы на твоем месте отложил это и поскорее принес хорошие вести друзьям.
– Если ты не заметил, то я раскрою тебе глаза, барс. – Это смущение повеселило Илаю, и она не удержалась. – Я женщина, и мое тело любит чистоту и свежий запах.
– Мне дела нет до твоего тела…, то есть…, я не то хотел сказать…, – Киран совсем растерялся и злился от этого еще больше. Слово «тело», явно имело на него какое-то совершенно особенное влияние. – Разрази меня Тарав, я вообще не об этом говорил! Илая, твоя сумасбродность просто бесит.
– Одна Муалла знает, сколько всего меня бесит в тебе, несносный варвар…
– Оу, оу, стоп. – Между ними вклинился Рав. Его могучее тело тут же заслонило их друг от друга. – Я верю, что все то, о чем вы говорите очень важно. Тела, чистота и ваше отношение друг к другу, однако нам с блистательной Элиопой хотелось бы знать, что же ты видела с высоты совиного полета.
– Дорога есть, – сказала Илая, запихивая свою злобу, как можно глубже. – Я смогу показать на карте. Она почти беспрерывна. Только в одном месте, почти у самого выхода из болот, тропинка не просматривается.
– Мы сможем пройти с лошадьми? – спросила Элиопа.
– Да, но нам придется сделать крюк и обогнуть самые опасные места.
– Как далеко?
– Я думаю, всего несколько часов. Долина не вся уничтожена гнилью, только сравнительно небольшая полоска, которая преграждает путь на запад. – Илая бросила взгляд на барса, который на нее не смотрел, но очень внимательно слушал.
Киран достал карту со дна своей сумки и разложил ее прямо на земле. Золотая змейка проходила через долину озер и обрывалась у самого ее края. Илая провела пальцем, указывая, какой тропой им предстоит пройти, чтобы выйти из мертвого капкана. Ее спутники долго вглядывались в карту и совещались, а Илая наблюдала за ними. Она признавала, что у этих людей больше опыта в таких путешествиях и довольствовалась тем, что просто добывает сведения. Пожалуй, тоже не плохой вклад в совместный поход.
Барс свернул карту и, замотав покрепче ноги своего коня, забрался в седло. Илая приласкала Лихат и зашептала ей на ухо:
– Потерпи милая, еще немного и я смогу вымыть тебя и вдоволь напоить. – Слова благотворно подействовали на настроение лошади, которая довольно замотала головой.
Киран шел первым, впрочем, как всегда. Следом шли Элиопа и Рав, Илая замыкала. Это положение радовало девушку. Испорченное настроение не располагало к чьей-то близости. Она пыталась успокоиться, но спина Кирана, которая порой попадала ей на глаза, снова напоминала о жутком утре.
« Вот никогда же не ошибаюсь. С первой минуты видела, что он высокомерный и заносчивый. Несносный, вредный варвар», – негодовала Илая у себя в голове. «Словно, его раздражает даже одна мысль о том, что мне хорошо! Он здесь для того, чтобы все время портить мне всякое удовольствие».
Они следовали за барсом, придерживаясь его неспешного темпа. На одном участке, когда казалось, что вокруг только вода и тропинка скрылась под толщами грязи и гнили, Киран спешился и призвал всех последовать его примеру.
– Это – то место, о котором говорила Илая, – даже не глядя на нее, сказал он. – Пойдем пешком. Рав, одолжи свою палку.
Илая перевела взгляд на тавра. Она никогда прежде не присматривалась к многочисленному оружию мужчины, потому, что ей казалось, что это бесполезно. На нем было столько всего, что девушка удивлялась, как, даже в шкуре медведя, она смогла вытащить его из трясины. Тавр ловко снял со спины, закрепленную там палку и перекинул ее в руки барса. Киран взял ее двумя руками и потянул в разные стороны. Палка удлинилась, превратившись в длинный шест.
– Будьте предельно внимательны и идите за мной след в след, – сказал барс и шагнул вперед.
Прежде чем сделать новый шаг, Киран прощупывал палкой землю вокруг себя. Процессия заметно замедлилась, но это был единственный способ преодолеть этот участок без потерь. Насколько Илая помнила, он был небольшим. Путь был крайне утомительным. Ноги все время вязли в скользкой гнили и сапоги то и дело соскальзывали, погружаясь в грязь. Илая очень волновалась за лошадей, которые примерно на середине пути потеряли все тряпицы, накрученные на их ноги. Сначала путники пытались контролировать этот процесс и поправлять их, но это оказалось занятием тяжелым, да и бесполезным.
– Думай о том, что совсем скоро, я отмою твои ноги чистой прохладной водой. Что еще немного, и ты сможешь утолить свою жажду. – Приговаривала девушка в полголоса, когда Лихат начинала нервничать.
Выйти из болот более или менее чистыми не получилось. Каждый из них, упал несколько раз, оскользнувшись на мерзкой жиже. Когда Илая упала в первый раз, все обернулись, и ей показалось, что Киран съязвит по поводу ее любви к чистоте, но он этого не сделал. Барс только удостоверился, что она снова встала на ноги, и зашагал дальше. В некоторых местах вода доходила путникам чуть не до пояса.
Когда под ногами появилась сочная зеленая трава, солнце уже склонялось к горизонту, но еще грело. Невероятный контраст на границе живой и мертвой земли, просматривался даже в небе. Оно стало светлее и чище. Воздух приносил
