Каменное сердце генерала - Юлия Александровна Пульс
— Я не хотела, — зашевелились онемевшие пересохшие губы, и что-то будто лопнуло в груди.
Сердце загремело, как обезумевшее, в висках раздался страшный гул. Чувства вернулись, нахлынули пронизывающей насквозь холодной волной боли. Выбивающий воздух из легких разряд промчался по венам. В кожу будто вонзился рой ос, оставляя в мягкой плоти смертоносные жала. И я бы закричала во весь голос, да только горло пересохло пуще Ваниийской пустыни Саэроса. Теплая влага выступила из щелей прикрытых век и утопила ресницы в соленой воде. Капли сорвались с уголков глаз и скатились к вискам, затерявшись в волосах. Тогда я поняла, что лежу на спине на чем-то твердом и холодном, покачивающимся в разные стороны. Тошнота горькой желчью подкатила к глотке.
— А с этой что? — гул в ушах прорезал мужской хриплый голос.
Кто-то рядом жалобно всхлипывал под лязг металла и топот копыт. Спертый запах сырости до противного въелся в ноздри.
— Головой наверное стукнулась, — отозвался другой и я затаилась, стараясь почти не дышать, чтобы не выдать, что уже очнулась.
— Видел браслет на ней крылатый? Шлюха эсперовская! Почему сразу ей горло не перерезал? — чужая злоба хлестко опалила, зародив в душе первобытный ужас. Такого дикого страха я даже при захвате Изумрудной обители не испытывала. Живот затвердел, будто камней в брюхо насыпали. Зубы сжались, а язык прилип к нёбу.
— Мастер велел живой доставить.
— Судить будут?
— Или пытать, — заржал хриплый. — Я бы ей занялся. Сочная бабенка, — противно присвистнул.
Все мое нутро похолодело, сердце пропустило удар. Резко подкинуло и ударило затылком о что-то твердое. Открыть бы глаза и посмотреть страху в лицо, но ужас сковал веки намертво. Где же дар эспера, когда он так нужен? Почему внутри так пусто и темно? Неужели моя жизнь окончится в невыносимых муках?
— Стреноживай кобыл! Дальше пешком!
— А эту кто понесет?
— Я возьму!
Я ощутила, как повозка остановилась и осмелилась немного приоткрыть глаза. Было темно и сыро. Запахло керосином, и мрак вдруг рассеялся огнем факела в чьих-то руках. Озарил прутья клетки, в которой когда-то Кайс привез меня в лагерь. Девушки, что ехали со мной рядом, застонали, умоляя их отпустить.
— Я из сиятов! Вы не имеете право…
Узнала я голос Каспианы и окончательно распахнула глаза. Привстала на локтях и вжалась спиной в прутья клетки.
— О! Ожила! Смотри-ка! — едва не поджег мне волосы мужчина, снаружи тыкнув факелом в лицо. Прищурившись, со злостью оскалилась загнанным в угол зверем. Рассмотреть повстанца не получилось. Нависающая ткань капюшона скрывала глаза мужчины. Виднелся лишь кончик острого носа и слащавая улыбочка на потрескавшихся до кровавых ран губах.
К нему подошел второй в такой же красной мантии и стянул с головы капюшон. Молодой еще совсем, юнец прыщавый, щуплый и рыжий, а в руках окровавленное копье.
Передернувшись, я засучила ногами, еще сильнее вдавливаясь спиной в прутья. Вокруг большой каменный мешок сырой пещеры, по стенам которой стекали ручейки воды и сбивались в лужи под ногами. Со мной в клетке кроме Каспианы сидели еще трое — мерцающие из войска Таира. Перепуганные до смерти, они забились в угол, отчаянно обнявшись. Я перевела с них взгляд и увидела целую вереницу из запряженных коней и клеток, закрепленных на повозках с большими деревянными колесами. Ни одной пустой! Спасители сходу лишили свободы всех пленных.
— Куда вы нас везете? — спросила я у рыжего и девушки притихли.
— В убежище. Красный решит вашу судьбу, — стукнул он копьем по решеткам. — Выходите!
— Красный? — поднялась я на ноги и уперлась макушкой головы в крышу клетки. Следом за мной и девчонки повставали. Пригнувшись, я первой двинулась к выходу, где с факелом в руке ожидал хриплый.
— Лидер сопротивления рассудит по совести, красавица, — блеснул кривыми зубами и подал мне руку.
Я со злостью ее откинула и спрыгнула в холодную лужу, промочив ноги. Он подтолкнул меня тычком в бок, освобождая место для остальных. Поскользнувшись, чудом удержала равновесие, схватившись за каменный выступ.
— Вы не имеете право так с нами обращаться! Мы не предатели! Я требую аудиенции с королем Линдиром! Только перед ним буду держать ответ! — сокрушалась Каспиана, чем только смех у повстанцев вызвала. Глупо выглядели ее требовательные попытки оправдаться и заслужить снисхождение. Я сразу поняла, что мы попали в новый плен. Будет ли он страшнее прежнего? В этом я ни капли не сомневалась. Осталось лишь увидеть этого Красного, что огласит каждой из нас приговор.
— Бойкая какая! Ступай, давай! Короля ей подавай! Нет, ну ты слышал?
Каси поступила мудро, заткнулась, опустила взгляд и пошла следом за мной.
Стройной женской вереницей хриплый повел нас вглубь пещеры. С каждым новым шагом сырой тоннель сужался. На голову монотонно падали крупные ледяные капли, будто олицетворение начала пыток. Я жмурилась и морщила нос всякий раз, когда проклятая капля била по макушке и впитывалась в волосы. Хотелось закричать, позвать своего крылатого защитника, но он не услышит зова. Возможно, его уже нет в этом мире.
— Чего раскорячилась? Живее! — послышалось сзади, но я даже не обернулась. Смотрела вперед, стараясь сосчитать повороты и запомнить путь. Уже сейчас понятно, что бежать отсюда надо при любом удобном случае.
Отчаянно прижав сумку с рубахой к груди, задрожала, как при ознобе. Вещь, пережившая нападение, причиняла мне почти физическую боль. Все мысли крутились вокруг ее синеглазого хозяина. Вспомнился прилет исполнителя в лагерь. Он говорил, что Ингарда взяли в плен. Вряд ли повстанцы убивают генералов, скорее всего, пленяют и пытают. Поэтому мне нужно любой ценой узнать, где его держат. Хорошо бы раздобыть хотя бы нож.
Буравя взглядом затылок мужика с факелом, уговаривала саму себя сохранять спокойствие. Постоянно накатывающие на глаза слезы делу не помогут. Как раз вовремя отвлеклась от тревожных мыслей, когда тоннель вывел нас в пещерную чашу. На берегу небольшого голубого озера россыпью серых камешков была выделена дорога. Она стремилась
