Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
Лиля скрипнула зубами.
Ах вы, твари...
— А ну, подвинься, ты, ш... — грязно выругался бандит. И сделал шаг вперед.
Зря.
Лиля не боялась смерти. Не хотела умирать, это верно, но не боялась. Чего ей страшиться — ей, живущей вторую жизнь? Того, что она перейдет в третий мир?
Руки при ней, голова при ней... разберемся!
А потому...
Кинжалы она не убирала никогда.
Ативерна там, Уэльстер... оружие должно быть. А потому...
Клинок вошел туда, куда и направляла его рука медика. Точно в глаз.
Бандит осел навзничь, даже не пискнув.
— Никому не позволено убивать моих людей, — ледяным тоном проинформировала Лиля, не двигаясь с места. А что она еще могла сделать?
Перехватить поводья?
Не получится. Ускакать ей тоже не дадут, равно как и развернуть коляску. Но хоть кого-то она заберет с собой!
На миг все замерло на дороге. А потом...
Командование взял на себя другой бандит.
— Так... графиня, отдайте оружие.
— Возьми, — огрызнулась Лиля.
Еще один кинжал у нее был, и тратить его попусту она не собиралась. Только в размен на чью-то жизнь.
-*Графиня, не заставляйте меня применять силу...
— Попробуй, — что-то знакомое послышалось Лилиан в голосе подонка. — Ты кто вообще? Обзовись?
Шелуха титула спадала, словно и не было ее никогда.
Мужчина спрыгнул с лошади. Сделал шаг, второй, подошел почти вплотную, Лиля изготовилась для удара...
вместо этого мужчина вдруг, словно и ждал такого, что есть силы хлестнул лошадь.
Та дернулась, попробовала взвиться на дыбы, заржала...
Дернулась и коляска. И Лиля была мгновенно выдернута из нее, как морковка с грядки.
Широкий плащ окутал тело, спутал руки...
— Будете вести себя хорошо — поедете верхом. Попытка сопротивления — и переброшу через седло.
— Буду, — процедила Лиля.
За себя она не боялась. Но ребенка после такой прогулки точно не будет.
— Кинжал бросьте.
— Сука...
Мужчина проигнорировал высказывание. Лиля скрипнула зубами. Клинок зазвенел, попав на камень.
— К лошади. Живо.
А она вдруг поняла, что ей знаком этот голос.
Черт!
— Лофрейн!!!
— На коня!!! — заорал уже в голос Тони. — Или я тебя сейчас оглушу! Ну!!!
Лиля прошипела нечто непарламентское, и полезла на коня.
Если ее оглушат, она уж точно никак не повлияет на ситуацию. А так, может, еще и получится сбежать?
Пара минут — и на дороге осталось ландо с двумя конями, пять тел, двое из которых еще были живы, и лошади, гуляющие сами по себе.
Похитители, что есть сил, мчались к морю.
Лиля быстро поняла, куда ее везут. Но — что тут можно сделать?
Ударить лошадь?
Сбежать?
Ага, не с этой клячей! Неплохая коняшка, но с Лидар- хом она и рядом не стояла.
Убить кого-то?
Минус один уже есть. Жаль, не того убила. Ничего, она еще поквитается с Лофрейном, эта гадина ей за все ответит.
Куда же они едут? Спрашивать не хотелось, да и не ответил бы ей никто — не сейчас. Оставалось молча ждать. И ведь даже сопротивляться как следует нельзя — ребенок!
Ответ Лиля получила достаточно быстро — впереди замаячили дюны.
Потом берег моря, а потом...
Шлюпка!
Корабль!
А она даже драться не может...
Вы мне за все ответите, твари!
Лофрейн помог Лилиан спуститься с лошади.
— Прошу вас в шлюпку, графиня. Надеюсь, утопиться не попробуете?
Лиля ответила ему словами прапорщика Зубейко, после того, как солдаты случайно уронили на беднягу ведро с краской. Не нарочно, но точно попали, со второго этажа упустили...
Часть внимала восхищенно, Тони исключением не оказался. Выслушал со всем почтением — и толкнул Лилиан в шлюпку.
-Живо!!!
Пришлось повиноваться.
Ничего, сочтемся еще, ты от возмездия не уйдешь, поганец...
Матросы ударили веслами по воде, и шлюпка почти полетела к кораблю. На берегу остались только лошади.
>!< * *
Ганц Тримейн только что зубами не скрипел.
Очередной труп.
Но сегодня было почему-то особенно обидно.
Девушка лежала скорчившись, словно замерзла. Такая вся...
Легкая, воздушная, удивительно красивая даже после смерти. И на голове — веночек из белых роз.
Вот этот венок Ганца и добил.
Мужчина аж зубами заскрипел.
И ведь это явно та же мразь! Тот же почерк!
Порезы, раны, отрезанный мизинец... да когда ж ты угомонишься, сволочь?
Хотя ответ Ганц тоже знал.
Ни-ког-да.
Бешеный пес будет рвать людей, пока его не убьют. Это понятно. Хоть и жалко собаку, но — выбора здесь нет. Или ее жизнь, или твоя.
В данном случае — или жизнь мерзавца, или жизнь девчонок. Таких вот, молоденьких, глупых... на этой была только рубашка.... какая-то странная. Балахон, застегивающийся сзади на пуговицы.
Ганц задумался.
И не сразу услышал детский голос.
— Дяденька, дай монетку?
Очередная попрошайка.
Девочка лет пяти, может, чуть постарше, тощая, в немыслимых лохмотьях, с чумазым личиком, смотрела на него серьезными голубыми глазами. И Ганц не выдержал.
Достал монету из кошелька, полновесную, серебряную, протянул девочке.
— Убери, чтобы не отняли. И вот тебе пара медяков...
Монетки мелькнули и исчезли. Девочка шмыгнула носом, вытерла его лоскутом и вздохнула.
— Тебе ее тоже жалко, да?
— Жалко.
— И мне тоже жалко, она вчера такая красивая была...
Ганц только что уши торчком не поставил.
— Так... детка, тебя как зовут?
-Ида.
— Ида, ты кушать хочешь?
-Да...
— Тогда пошли. Вот харчевня рядом, видишь? «Коронованный лев», там тебя и покормим. Будешь?
Ида кивнула.
Ганц протянул девочке руку, и она ухватилась за его ладонь своей грязной лапкой. О-о-ох...
— Ида, а родители у тебя есть?
— Мамка была, да о том году померла от лихорадки. Батя запил...
— А братишки-сестренки?
— Нет у меня никого. Братик был, да с мамой в поветрие помер.
— Понятно. Что кушать будешь?
В харчевне Ганц заказал девочке большую миску похлебки и мяса. Девочка принялась хлебать прямо из миски, и заодно рассказывать.
Зовут ее Ида, ей восемь лет. Папа у нее шорник, и хороший. Но как мамка померла, так он пьет и пьет, какие уж тут заработки. Скоро и из дома их выгонят.
Тетка из деревни приехала, якобы помочь по хозяйству, Иду она терпеть не может и гоняет в хвост и в гриву. Поэтому девочка старается удрать из дома.
Вот и вчера вечером тетка постаралась найти девочке работу. Мыть посуду от жира Ида не любит, тем более, что ее тетка почти и не кормит, а
