Лекарство - Ксения Гранд
Сползаю спиной по стене прямо на пол. Четыре стены, потолок и пол – затхлый коробок, в который меня поймали, как назойливую мышь. Как же только холодно. Сырость, вековая, мертвая. Проскальзывает сквозь кожу, пронизывает мышцы, просачивается в самый мозг. За многие века она так долго наполняла здесь воздух, что буквально впиталась в каждый камень. А сейчас просачивается и в меня, медленно, по чайной ложке, пока я не умру. Думаю, здесь поиски лекарства закончатся, как и мое существование. Это не пессимизм, нет. Лишь реальность. Ни одного окна, дверь закрыта с другой стороны. Решетка на двери такая узкая, что даже палец не просунешь. Без вариантов. Я останусь здесь навсегда. Натягиваю куртку, скручиваюсь в углу клубком, как ребенок. Пытаюсь свернуться в крохотную точку, раствориться, исчезнуть, чтоб больше никто не мог причинить мне боль. Теперь все хорошо. Они меня не тронут, ведь я и так почти мертва. Убивать меня нет смысла, достаточно просто подождать. Чувствую, как сырость расползается по венам, но это уже неважно. Все неважно.
Сквозь закрытые веки пробивается свет. В темноте разбираю нечеткие силуэты. Вижу Эми, маму с папой. Они так близко. Мама улыбается, гладит меня по голове. От жара камина ее щеки запятнал румянец. Папа за ее спиной подбрасывает дров в огонь, хоть в комнате и без этого душно. Так душно… или это у меня жар? На лице папы однобокая улыбка, как в то утро, когда он отвез меня к себе в офис и усадил за журналистский стол. Он часто брал меня на работу, разрешал печатать на печатной машинке и всегда хвалил за написанный стишок, хоть я и знала, что там полно ошибок. Эх, папа… у меня так мало воспоминаний о нем, но те, что остались, я ни на что не променяю. Мама склоняется надо мной. Она улыбается и не перестает гладить меня, словно пытается успокоить. Но я не переживаю. Знаю, смерть неизбежна. Так зачем переживать? Глупо волноваться о том, чего не можешь изменить. Протягиваю руку, хочу ощутить тепло ее щеки, будто она еще жива. Но не могу. Только пальцы касаются кожи, как картинка вмиг тускнеет. Я просыпаюсь, но пробуждение это настолько болезненно, что мне буквально не хватает воздуха. Кровь в висках бьет, как молотком. Кажется, голова просто взорвется от этого грохота.
Вдруг понимаю, что это не в голове. Стук реален, как и отзвук шагов. Кажется, кто-то идет сюда. О нет! Осознание этого заставляет меня вскочить на ноги так быстро, что голова кружится. Хватаю обломок какой-то деревяшки и прячусь в углу. Так себе оружие, но все же лучше, чем ничего. Смотрю на дверь в ожидании, когда в ней появится тот, кто издавал шаги. Секунды тянутся вечностью. И я уже ловлю себя на мысли, что это все мне приснилось, когда в просвете решетки проскальзывает тень. Хрип ключа в замочной скважине, и я прирастаю к стене. Дверь открывается и… Сейчас! Ошметок дерева вздымается вверх, но так и не успевает достичь цели. Рука ловит его на ходу.
– Слишком медленно. Моров успел бы тебя укусить два раза.
От звука этого голоса пальцы немеют. Не может быть. Он что, издевается?
– Блэквуд?
Вырываю палку и нацеливаю на него.
– Пришел полюбоваться, как я умираю?
– Я пришел освободить тебя.
Наваливаюсь на ошметок всем телом, лишь бы только достать его.
– Конечно.
– Нет времени, – он выхватывает у меня из рук палку. – Моровы скоро будут здесь. Мое исчезновение недолго останется незамеченным. Нужно уходить.
– Думаешь, я поверю, что ты вернулся за мной? Откуда у тебя вообще ключ?
– Стащил у охраны.
До чего хорош, предатель! Врет и не краснеет.
– Не ври. Хочешь отвести меня прямо в лапы Даниилу, так и скажи!
Скулы Блэквуда заостряются. Его терпение висит на лоскутном волоске, впрочем, как и мое.
– Хотел бы отдать тебя моровам, не возвращался бы, – он выворачивает мои руки и толкает в дверь. Я вырываюсь. Не давать же ему вести меня к моровам на закуску. Я ведь не кусок мяса! Он толкает меня в проход, ведет по коридору вниз. Все глубже в подземелье. Во мне закрадывается искра сомнения. Если бы он хотел отвести меня к Даниилу, повел бы наверх. Вместо этого он тащит меня в подземелье. Зачем? Хочет тайком убить или действительно хочет вывести?
– Куда ты меня ведешь?
Если бы Блэквуд хоть раз ответил на вопрос, как все нормальные люди, это, наверное, нарушило бы ход планет. К счастью, Вселенная в безопасности. Вместо ответа он просто пихает меня в спину. Возмущенный возглас так и рвется из моего рта, но он прикрывает его рукой. Моему терпению приходит конец. Так дальше продолжаться не может. Кусаю его за руку и бросаюсь бежать. Не позволю ему отдать меня в лапы Даниила. Лучше затеряюсь где-то в подземелье. Бегу что есть силы, хоть и не вижу впереди ничего. Быстрее, пока он не бросился за мной. Сворачиваю за угол и чуть не поскальзываюсь. Впереди четыре пары багровых глаз. Смотрят, даже не мигают. А я стою перед ними как голая. Ни защиты, ни снаряжения. Десять секунд на размышление. Хотя о чем тут думать? Сражаться нечем. Бежать бесполезно. Остается только… Рев заглушает ход мыслей. Сжимаюсь в комок, предвкушая боль, но ее нет. Ни сейчас, ни спустя минуту. Хоть визг и накрывает меня с головой. Он звучит целую вечность. Затем резко стихает.
Спустя какое-то время решаюсь убрать руку от лица. Вижу моровов. Их распростертые тела устилают пол темницы. Стена и пол забрызганы кровью. Над одним из тел склонился Блэквуд. При виде него у меня возникает ступор. Да что с ним не так? То плюет мне в лицо, то несет по лесу чуть ли не на руках, то преподносит предводителю моровов на блюдечке, то спасает от его же тварей. Я думала, он от меня избавиться хочет. Теперь и вовсе запуталась. Хотя, может, у него план такой? Довести меня до слабоумия, ведь так гораздо интереснее, чем оставить умирать голодной смертью. С другой стороны, если хочешь кого-то сжить со света, зачем его спасать? Как глупо и нелогично. Я совсем запуталась.
– Нужно уходить, – он хватает меня за локоть, но я вырываюсь.
На этот раз он не пытается тянуть меня силой. Он протягивает мне кинжал Уилла и со словами «либо со мной, либо с ними» скрывается за углом. Мне показалось, или он только что впервые предоставил мне выбор? Просто не верится. И что мне теперь делать? Я
