Ночь золотой саламандры (СИ) - Пожарская Анна

Прикусил губу и затаил дыхание, считая каждый шаг и ругая чересчур громкий стук сердца. Запретил Мариру останавливаться и рассматривать окрестности. Хотелось, чтобы подопечный видел только цель и стремился к ней всей сущностью. Шаг за шагом, вздох за вздохом. Время текло мучительно медленно, и Олаф почти впал в магическое забытье. Перестал обращать внимание на происходящее на корабле. Не замечал ни качки, ни шума за пределами каюты, видел только тропинку, ведущую к жерлу вулкана.

Наконец дорожка выровнялась и Марир вышел к краю кратера. Огромной дыре в горной породе. Попытался обернуться в двуногую ипостась, но не смог, не позволила местная магия. Напрягся всем хвостатым телом, стараясь не упасть, и заглянул внутрь вулкана. Внизу сквозь тонкий слой пара горел медовый огонь. Лава бурлила и пузырилась, напоминая, что вулкан живет, дышит и не стоит беспокоить его понапрасну. Марир дернул мордой, отгоняя страх, и потянулся лапами снять с шеи сумку.

Олаф почувствовал, что подопечный не хочет смотреть на сердце кристалла. Вероятно, уже успел заглянуть туда еще в двуногой ипостаси. Разрешил ему кинуть камень в жерло вместе с сумкой, и Марир с каким-то детским ликованием схватил ее в пасть, дернул головой, размахиваясь, и выкинул в самую середину кратера.

Чуть не полетел следом. Как мог, впился когтями в камень, но устоял на месте. Из вулкана повалил густой черный дым, внизу зашипело, и лава стремительно поползла вверх. Марир мысленно выругался и помчался прочь без оглядки. Земля под ногами дернулась и затрещала, а разум охватил такой колючий мерзкий страх, что даже Олафу стало не по себе. «Ничего, выберется», – успокоил он себя и разорвал связь.

Корабль накренился, и магу пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Обратился к черепахе. Не видел ее морды, но для второго обращения этого и не требовалась. Уже наладил связь. Представил Сальму, заглянул в ее глаза и приказал:

– Вылечи эту рану. Сейчас. Выполняй мою волю!

Чародейка опустила глаза и открыла рот для ответа. Олаф не услышал. Корабль качнуло сильнее, и мир вокруг сделал немыслимый кувырок.

Сальме не хватало воздуха. Вода давила на грудь и не давала вдохнуть толком. Чародейка как могла часто работала лапками, но до поверхности было так далеко, что временами Сальма сомневалась, в правильную ли сторону плывет. Внутри все горело, а тьма над головой никак не желала расступаться.

Где-то сверху заплакал сын. Сальма не разбирала толком голоса, но точно знала, это Ладир. По спине пробежал противный холодок, и даже хвост на мгновение замер от тревоги. Ее мальчику нужна помощь! Прикрыла глаза и попыталась ускориться. Тщетно! Вода загустела и стала походить на вязкий травяной кисель: далеко не уплывешь.

Сальма дернулась и мысленно зашептала заклинание. То самое, из древних книг. Старое и страшное. Не знала, сработает ли, ни разу не пользовалась им, но сейчас выбора не было. Когда хвостатая ипостась не может дышать под водой и плыть – дело плохо. Речь идет о жизни и смерти.

Слова проносились в голове медленной тягучей песней. Тело растворялось в зеленой жиже, а сознание липкой тряпкой собирало окружающие силы. От жителей острова, немного, чтобы каждому оказалось по плечу; от бога огня, он в последние дни и без того был удивительно щедр; от вечного вулкана, он делился неохотно, но спасибо и на этом; и от морского бога – он, похоже, в шутку давал понять, что можно взять сколько захочешь. Не достучалась только до кристалла, казалось, изумрудный помощник мертв и ему самому нужно немного силы.

Тело жгло сильнее, слова терялись в лабиринтах разума, но Сальма не отступала. Заставляла себя вспомнить точную формулировку и, как веретено – нить, наматывала на себя чужую силу. Разум почти утонул во тьме, когда почувствовала, что может плыть. Магия вокруг помогала преодолеть тяжесть воды. Сальма обрадовалась и снова заработала лапами.

Плач стал громче, когда вверху забрезжил солнечный свет. Сальма забыла обо всем и из последних сил поплыла к поверхности. Вынырнула и испугалась. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась бесконечная морская гладь. Нездоровая, зеленая то ли от водорослей, то ли от магии. Ладира нигде не было.

Сальме показалось, у нее остановилось сердце, даже воздух, такой необходимый еще несколько мгновений назад, стал ненужным. «Ладир!» – позвала она как можно громче, но крик потонул в невесть откуда взявшемся шуме волн. Сменила ипостась, чтобы перекричать его. «Ладир!» – успела позвать сына снова, а потом взвизгнула от неожиданности. Неведомая сила схватила за ногу и потянула за собой вниз, обратно на дно.

Сальма не сразу поняла, что происходит. Страх сковал мысли. Вода лилась в уши и нос, щипала глаза и мешала разглядеть, что происходит. Чародейка попыталась обернуться в хвостатую ипостась, но не смогла, тот, кто держал ее за ногу, мешал своей магией. Дернулась сильнее и ударила вниз обычным боевым заклинанием. Море охнуло. Из-за дара морского бога получилось слишком сильно. Захват ослаб, и Сальма поспешила к поверхности.

В этот раз ждала нападения и сумела разглядеть большое медно-рыжее пятно и острый хвост. Усмехнулась пришедшей мысли. Все стало на свои места: и силы от морского бога, и страшный цвет воды. Кто-то из подданных выпустил золотую саламандру. Или глупец, или провидец… Сальма хватила ртом воздух и приготовилась атаковать. Если там действительно дух, ей нужно загнать его в ловушку, живой саламандра ее не выпустит.

Увернулась от очередного укуса. Ухватилась за первую подвернувшуюся скользкую часть и потащила врага на поверхность. В воде золотая обретала плоть, но на воздухе ей было куда сложнее. Зверь заревел и пустил в ход когти. Рванулся вниз. Сальма охнула и потеряла добычу.

Спину прижгло магическим ударом. Сальма изогнулась и выругалась на непослушное человеческое тело. Заработала руками, стараясь отплыть подальше. За спиной булькнуло, пролетела тень, и откуда-то сверху прямо на плечи приземлилась медно-желтая туша. Сальма попыталась удержать голову над водой, но почти мгновенно стала погружаться. Похоже, золотая теряла плоть на воздухе не сразу, и для Сальмы это «не сразу» оказалось решающим.

Звуки стали глуше, свет исчез, в нос и уши опять затекла вода. Сальма с раздражением подумала, что в двуногой ипостаси вода особенно неприятно давит на тело. А потом вспомнила, что дух тоже не любит большой глубины, а стоит золотой коснуться дна, она и вовсе засыпает. Ненадолго, но морскому богу этого хватит. Что если попробовать затащить ее туда? Но вот удастся ли выбраться? Двуногая ипостась не приспособлена для долгих путешествий по дну. Впрочем, ей, Сальме, выбирать не приходится. Другого выхода нет.

Ухватилась за золотую и призвала магию. Заклинания, чтобы всплыть, не было, а вот чтобы быстро погрузиться, придумали целых два. Давно, еще когда складывали на дно воздушные дары морскому богу. Зверюга взвизгнула, и Сальма сильнее сжала объятия. Так-то сладкая, сейчас поваляемся на песочке…

Дно оказалось противным: из песка торчали крупные, поросшие водорослями острые камни. Золотая поутихла, и Сальма без труда уложила духа на них пузом. Навалилась сверху и прикусила губу. Лишь бы зверюга заснула побыстрее. Сальма прикрыла глаза. Даже в двуногой ипостаси она не человек и может продержаться без воздуха значительно дольше, но тоже не бесконечно. Отчего-то страшно захотелось посмотреть на солнце. Пусть даже это случится в последний раз.

Снова начало жечь в груди. Сальма оставила жертву и попыталась обернуться. Не смогла. Чужая магия еще не отпустила тело. Оттолкнулась ногами и поплыла вверх: как знать, может, чуть подальше удастся призвать хвостатую ипостась. Вода давила на плечи, и каждое движение давалось с все большим трудом. Сальма стиснула зубы и усилила напор. Не мешало бы применить магию, но что-то подсказывало, что все окажется бесполезным. Когда воздуха стало не хватать так отчаянно, что Сальма готова была глотать воду, над головой чинно и неспешно проплыл огромный темно-синий скат.