Ночь золотой саламандры (СИ) - Пожарская Анна

К концу работы начали слипаться глаза, волнения дня наконец-то дали знать о себе. Олаф вымыл руки в ближайшем фонтане, прихватил статуэтку хорька и сделанную утром черепаху и отправился спать. Решил провести остаток ночи в их с Сальмарис комнате. Понадеялся, что невеста не стала переделывать охранное заклинание и он попадет туда без труда.

Ночь казалась восхитительной. В воздухе пахло цветочной свежестью, с моря дул теплый ветерок, а на небе висели задорные звезды. Олаф вздохнул и на миг прикрыл глаза. Сейчас бы прогуляться вместе с Сальмарис! Рассказать ей о созвездиях или просто напомнить об одной давней встрече у камня. А может, и вовсе искупаться на тихом пляже, а потом валяться в обнимку на прохладном песке и мечтать о будущем. Прикусил губу и ускорил шаг. Все еще будет, надо только все сделать правильно.

В комнате ничего не изменилось с момента его отъезда. Легкий беспорядок окутывал безмятежным уютом, а аромат яблок напоминал о сладких встречах с невестой. Олаф мысленно порадовался, что почти без сил. Вряд ли бы смог заснуть без Сальмарис, будь измотан чуть меньше. Пристроил статуэтки на подоконник, разделся и улегся в постель. Утром предстояли великие дела, и не мешало бы хорошенько отдохнуть.

Проснулся с первыми лучами. Облачился, прихватил статуэтки и отправился к порту. Позавтракает, пока Марир будет добираться к вулкану, а сейчас важно, чтобы тот ненароком не изменил решения и чтобы господин Тадир не вздумал помешать. Интуиция подсказывала, советник, скорее всего, останется в стороне, но полагаться только на предположения было бы наивно.

Около камня с кораблем Олафа ожидали оба: и Марир, и Тадир. Сосредоточенные и мрачные, они смотрели друг на друга и тихо переговаривались. Чародей решил, что это не к добру, и замедлился, на ходу подыскивая аргументы для убеждения. Если Марира он заставит в любом случае, то воевать одновременно еще и с советником не хотелось.

– Я говорил со жрецами, – затянул Тадир вместо приветствия, и Олаф поежился. От траурного тона советника по спине пробежал холодок.

– Что-то случилось?

– Да. Сальмарис стало хуже, они боятся, что не удержат ее до вечера. Раньше они говорили другое, а сейчас пошли на попятную. Похоже, ваш план – единственное, что у нас осталось.

Олаф мысленно отпраздновал победу. Раз его план единственный, значит, Тадир не станет ему мешать. А потом кольнуло сомнение: что, если невеста умирает, потому что он разбил кристалл?

– Жрецы с самого начала предупреждали, что так может случиться, – будто угадал его мысли советник. – Реакция на такие ранения непредсказуема. Просто мы до последнего верили, что госпожа справится.

– Тогда не будем тянуть, – подытожил Олаф и, вручив Тадиру обе статуэтки, полез в карман за сердцем кристалла. Протянул его Мариру. – Езжайте к вулкану. Я подскажу вам путь. Верьте своему внутреннему голосу.

– Так просто? – поинтересовался Марир то ли в шутку, то ли всерьез, и Олаф заметил ямочку на его гладковыбритой щеке. Подумал, что женщинам она наверняка нравится. Сжал кулаки. Сальмарис не достанется этому шуту в любом случае!

– Да, вам будет просто. Непросто будет мне. Постарайтесь нигде не задерживаться.

– После того, что поведал нам господин Тадир, задерживаться глупо, – пожал плечами Марир. – А вы извольте исполнить клятву.

– Непременно, – ухмыльнулся Олаф, взял у Тадира статуэтки и собрался к лодкам.

– Один вопрос… – остановил его Марир.

– Слушаю…

– Я – черепаха или хорек?

– Хорек, – выдохнул Олаф и подмигнул. – У вас есть все шансы провернуть это дело.

– Пусть сегодняшний день принесет удачу всем нам, – подытожил Тадир и кинул беглый взгляд на Марира, – не стоит медлить.

Бывший Сальмарис спрятал сердце кристалла в карман и поспешил к ожидавшим неподалеку лошадям. Тадир смерил взглядом Олафа:

– Молитесь, чтобы все получилось. Второго шанса у нас не будет!

Кивнул и пошел прочь. Олаф проводил его взглядом, прикидывая, какое животное у сущности советника, а после тоже потопал к лодкам. Не собирался нарушать клятвы. Когда Сальмарис выберется из этого кошмара, ему понадобится безупречная репутация. Когда выберется и если выберется, – услужливо подсказал разум, но Олаф отмахнулся от мрачных мыслей.

Глава двадцать первая. Ночь золотой саламандры

Олаф прикинул, что Марир доберется до священной долины ближе к обеду, и не стал спешить с заклинаниями. Пристроил статуэтки в каюте на комоде, переоделся, а после, чтобы хоть как-то унять волнение, отправился завтракать с капитаном. Старый моряк страсть как любил поболтать о том о сем, и сейчас это было как никогда кстати. Неспешная беседа отвлекала от раздумий и помогала беречь силы для главного. На тот случай, если его Сальмарис понадобится помощь.

После трапезы вышли полюбоваться на море. Команда привычно слаженно вела корабль, никаких дополнительных приказов не требовалось, и капитан мог спокойно предаться созерцанию. Он закурил трубку, пригладил круглую седую бороду, вздохнул и посмотрел на чародея.

– Как далеко мы должны отойти от острова? Поднимается ветер, и мне это не нравится. Скоро испортится погода.

Олафар потер подбородок и удивленно посмотрел в небо. Втянул носом знакомый запах соленой воды. Не заметил ничего необычного: да, есть облака, но немного, вряд ли можно ждать чего-то серьезного.

– Предлагаю двигаться от острова до полудня, а после повернуть обратно. Будем считать, что у нас долгая прогулка.

Капитан затянулся и кивнул.

– У меня какие-то нехорошие предчувствия, – помотал головой и выдавил улыбку. – Впрочем, не обращайте внимания, это стариковское. Да и остров этот… Не жду от него ничего хорошего.

– Остров как остров, – поспешил успокоить его Олафар, – это я вам как маг говорю.

– В порту разное болтают… Я бы предпочел отойти от него подальше.

– Что-то стоящее?

– Все больше походит на слухи. Но как знать.

Олаф усмехнулся. Слухов и сплетен ему хватало и при дворе, даже интересоваться не будет, что там и кто надумал. Посмотрел на море и понял, что пора в каюту. Водная гладь стала темно-зеленой, точь-в-точь как в сердце магического кристалла.

– Простите, – неловко улыбнулся капитан, – кажется, мне скоро придется заняться своими прямыми обязанностями.

Олаф кивнул и поспешил к себе. Показалось на миг, там, под килем, начинается что-то жуткое.

Статуэтки ожидали господина на комоде. Чародей кинул на них беглый взгляд и невольно улыбнулся. Из-за движения корабля они немного разъехались и сейчас походили на родственников, которые поругались на семейном торжестве и не разговаривают друг с другом.

Олаф взял хорька, повернул его мордой к себе и зашептал заклинание. Выходило слабо: тягуче и глухо, словно хозяин сущности слишком далеко от мира людей. Чародей хватил ртом воздух и усилил напор. Голос зазвучал громче, слова резче, и статуэтка, плавно, будто нехотя, начала переваливаться с ноги на ногу. Олаф улыбнулся, сейчас он увидит, что к чему.

Марир уже добрался до окрестностей вулкана, сменил ипостась и резво семенил к вершине по узкой тропинке. Под лапами время от времени попадались застрявшие в глине разноцветные острые камни, пахло травой и сухой землей, солнце немного жгло кожу, но идти было приятно. Даже висящая вокруг тишина наводила скорее на мысли о целительном одиночестве, чем о серьезной опасности. Олаф одобрил его путь и приказал ускориться. Марир не сразу, но покорился. Перешел на рысь. Висящая на шее сумочка с сердцем кристалла задорно задергалась из стороны в сторону. Чародей усмехнулся, но не стал разрывать связь. До жерла вулкана осталось недолго, а ему надо будет еще достучаться до Сальмарис.

Корабль начало покачивать на волнах. Капитан, похоже, оказался прав и погода испортилась. Олаф снова вспомнил воду и тяжело сглотнул. Вздохнул. Отогнал опасения и продолжил следить за подопечным, сейчас не следует отвлекаться на мелочи.

Тропинка плавно забирала наверх, но Марир не сбавлял хода. До вершины оставалось несколько поворотов, и Олаф снова одобрил его путь. Пока все шло удивительно гладко.