Невеста темного принца (СИ) - Княжина Елена

– Андрей, я…

– Ммм? – сонно промычал Демон.

Я не знала, как описать клубок дурных предчувствий, томившийся за грудиной. Он натягивал жилы и внушал непонятный, ничем не обоснованный ужас.

– Я, кажется, боюсь.

– Бояться нормально, Ани, – успокоил Андрей. – Даже полезно в отдельных случаях.

– Что-то грядет, – я растерянно помотала головой. Как объяснить то, чего и сам не понимаешь? – Что-то очень недоброе. Мрачное.

– Что бы ни случилось, пигалица, одно могу обещать тебе точно, – он приподнялся на локте и заглянул в глаза. – Я всегда буду только твоим. Никогда в этом не сомневайся, – он помолчал несколько секунд и добавил: – Никогда не сомневайся во мне.

– Никогда не усомнюсь. Слово скаута, – торжественно пообещала я и хихикнула над его растерянным видом.

– А еще нам нужно больше времени посвятить тренировкам. Артур официально не объявлял, но, думаю, экзамены в связи с новыми обстоятельствами перенесут на осень, а учеников отпустят по домам раньше срока, – удивил Демон. – Но наши дополнительные занятия никто не отменит. Пока я тут еще преподаю.

– Он не посмеет тебя уволить! – фыркнула яростно.

– Я хочу, чтобы ты могла себя защитить, – словно и не услышал меня Андрей. – Всегда. Любыми способами. Даже запрещенными.

– Ты хочешь сказать?..

– Я научу тебя щиту Эйлерона. И не только ему.

Глава 17. Последний рубеж

Проснулась я в черном одеяле и в гордом одиночестве, замотанная и в то, и в другое до подбородка. В Академии было тепло, за окном шпарило июньское солнце, но все равно хотелось кутаться.

Куда исчез Демон, оставалось загадкой. Ни записки, ни поцелуя на прощание. На тумбочке лежал кулон, который я вчера так и не надела. Рядом – аккуратно сложенное летнее платье. Голубое, легкое и совсем не форменное. Оно хранилось в Пункте Связи, но каким-то чудом переместилось в мрачное логово.

Я переоделась, вынула свой жезл из останков юбки, нацепила кулон и браслет и со вздернутым носом вышла из демонического кабинета. Я не боялась кого-либо встретить. Да хоть бы и крестного! Сегодня мне хотелось кричать, что Демон мой, окончательно и бесповоротно, и я его люблю. Но желания послушать вопли спятившей от счастья пигалицы ни у кого не нашлось.

И куда все испарились? Может, Артур за завтраком, который я проспала, сообщил об отмене экзаменов, и ученики спешно покинули Академию?

Что ж, оно и к лучшему. Толпу я никогда не любила, я в ней вечно теряла ориентиры. А сейчас мне стоило максимально сосредоточиться и подумать о словах Эвы Мейзел.

Аврора заговорила природу и окружила усадьбу Воронцовых древними артефактами, создав магическую преграду, способную сдержать целое войско. И все бы хорошо, если бы защитный купол работал. Но активировать его предстояло мне… Приняв чертово наследство.

Я взяла с кухни кофе и холодный сэндвич и поднялась в мансарду, прихватив дневник Адалвалфа Кесслера, который давно собиралась почитать, книжку сказок Фелисити Честер и учебник по ментальной защите. Может, в последнем найдется совет, как безопасно впустить в себя чужие воспоминания, перестав шарахаться от них, как от кошмаров?

В «секретную» комнатку для свиданий обычно наведываются по ночам, а по утрам в мансарде иногда заседает Малый Совет. Но сейчас тут было пусто.

Я присела на стул и взгромоздила кипу книг на стол. Сверху лежала смятая тетрадка – дневник Кесслера-старшего. С него и решила начать. Почему Фридрих хотел мне его показать?

Сама не заметила, как зачиталась. Очухалась лишь через пару часов оттого, что рука, подпиравшая щеку, окончательно затекла. Пальцы кололо мелкими иглами, и я попыталась их размять.

Адалвалф повествовал о своем отце Александре, выбравшем в свое время сторону простых людей и не пожелавшем им судьбы «разменных монет». О своей тайной работе то ли двойным, то ли тройным агентом. О дружбе с Николасом – «талантливым, восторженным, мягким и ответственным юношей, чей потенциал был бы невероятно велик, получи он свое магическое наследство». Вспоминал, как держал новорожденную кроху на руках. Видимо, меня.

«Эта черноглазая малышка еще не знала, насколько недружелюбный, опасный мир ее ждет, и потому улыбалась ему доверчиво. Я был бессилен ее защитить, но продолжал искать способ. Мой отец в своих записях упоминал, что древние знали ритуал, на время скрывавший уникальную ауру мага. Подделывавший магический след.

Это были не те иллюзорные чары, что мимолетно меняют внешность. Это было высшее колдовство, подменявшее саму внутреннюю суть так, что даже магический идентификатор не определит происхождение. Я продолжал искать, понимая, что это позволит родителям девочки скрыть дитя так надежно, что запутается даже Судьба».

И дальше, спустя двадцать страниц:

«Я нашел! Нашел! Чары старые, требуют многих редких ингредиентов, в которых наш обессилевший мир испытывает острую нехватку. Но при должной подготовке это должно сработать. Только бы успеть…»

На этом рассказ обрывался. Причем обрывался он в прямом смысле – несколькими выдранными с корнем страницами.

Судя по тому, что магический след все еще был при мне, и любой идентификатор понимал, что перед ним сидит Воронцова, Адалвалф не успел поделиться с моим отцом находкой и провернуть ритуал. Или успел, но ничего не вышло.

Наверняка Карпов вырвал страницы перед тем, как отдать мне дневники. Разумеется, в целях безопасности одной бедовой мисс, которая так и норовит протестировать древние обряды. Твердо решив снова с ним поругаться по этому поводу (вчерашнее примирение мне, стыдно признаться, очень понравилось), я перешла к учебнику по ментальной защите.

***

Глаза устали от чтения, я отвела их от страниц и потерла лицо. Откинулась на кресле.

Пятиконечная звезда на круглом столе смотрела прямо в круглое окно в потолке. Оттуда лился поток яркого света, красиво отражаясь от ее углов. Даже пыль, танцующая над столешницей, казалась золотой.

Я подула на нее, и драгоценные песчинки разлетелись кто куда, обнажив чистый столб света. Просунула в него ладонь, и посмотрела, как солнце маслом стекает по пальцам, делая кожу почти прозрачной, розовой. Потерла пальчиком ближний ко мне луч звезды, и подскочила на стуле, когда что-то вдруг щелкнуло.

Металлические лучи, покрытые патиной, разъехались в стороны, обнажая тайник.

Морфову же бабушку!

Я бесстрашно сунула руку в залитую светом нишу и нащупала там несколько свитков, пару симпатичных безделушек, вывалившийся откуда-то лунный камешек и старую книгу. Ну, Аврора, ну, сорока!

Простенькие украшения меня не привлекли, камень и вовсе как будто откуда-то выпал. Один из свитков оказался официальной копией завещания графини. А вот толстенький ветхий фолиант…

Красивая темно-синяя птица, окруженная кольцом желтых топазов, смотрела на меня с потертого кожаного переплета. Она щурилась на слепящем свету и раздраженно моргала, пытаясь меня разглядеть. А потом, видимо, признав во мне дух Авроры, коротко кивнула и позволила раскрыть книгу.

Родовую книгу Воронцовых.

Значит, она не утрачена? Не уничтожена? Тогда почему мой титул завис в подвешенном состоянии и обозначен знаком вопроса? Ведь не будь я Воронцовой, наследство бы ко мне не перешло!

Насколько я знала, фамильные древа – это своеобразные магические артефакты. Они самостоятельно обновляются, улавливая изменения в статусе представителей рода. Исключения, конечно, бывают. Например, чтобы мужа прикрепили к древу жены, с тем приходится договариваться при участии Верховного Совета.

После магического совершеннолетия данные о молодом волшебнике, вышедшем из-под опеки, должны были обновиться сами, но… Разве со мной бывает все просто?

Я пробежалась глазами по форзацу.

Аврора Алексеевна, графиня Воронцова, первая этого имени…

Николай Олегович, граф Воронцов, в рождении – Трезубцев…

Их дети…

Алексей и Александр…