Ведьма философских наук (СИ) - Зюман Анна
Подцепив пальцем нить паутины, я опять не смогла промолчать:
— Если здесь на несколько десятков километров вокруг нет ничего живого, то откуда взялась паутина?
Айрид развернулся и, прищурившись, внимательно на меня посмотрел, затем подошел, взял меня за руку и осторожно снял с нее клочок паутины, который я подцепила до этого.
— Это не совсем паутина. Она не органическая. Это эманации темной энергии Прорыва.
— То есть… — ошарашенно подняла я глаза на Айрида.
— Я расскажу, — кивнул он, правильно поняв мой незаданный вопрос. — Только давай сначала нормально устроимся на ночлег.
Куратор отошел от меня и, отвернувшись, начал делать пассы и шептать заклинания.
Эх, когда же я так научусь?
Спустя какие-то секунды от пыли, грязи и паутины не осталось и следа. Кушетка по-прежнему выглядела ветхо и облезло, но уже не так страшно. Мусор на полу и столе тоже исчез, а спустя еще мгновение я почувствовала легкое дуновение ветерка и по всему моему телу словно прошлись влажной салфеткой. Не душ, конечно, но тоже неплохо, учитывая, что вместе с телом моя одежда тоже стала чистой.
С одной стороны, я ощутила огромное облегчение, а с другой — стало обидно. Получается, ему ничего не стоило очистить меня на скале с гнездом госрида. А будь я чистой, я, может быть, и сдержалась бы от своих язвительных замечаний.
Несколько секунд куратор оглядывался, словно ища что-то, а когда я уже собралась спросить его, что он потерял, он сложил руки лодочкой и протянул мне — в сложенных ладошках оказалась вода. Какое-то мгновение я колебалась, но чувство сильно пересохшего горла победило, и я сделала шаг навстречу живительной влаге.
Никогда еще вода не казалась мне такой вкусной. И даже то, что мне в конце довелось практически прикасаться губами к рукам Айрида, не смущало меня.
— Еще! — скомандовала я, слизывая с губ случайные капли.
— Потерпи, — довольно мягко улыбнулся куратор. — Сразу много нельзя.
Следующую порцию он выпил сам, а я неожиданно ощутила, насколько сильно я устала за этот безумный день. Даже то, что спальное место имелось всего одно, совершенно перестало меня смущать. Если хорошенько потесниться и лечь на бок, то вполне можно поместиться вдвоем.
Все же интересное существо человек. Когда Эйсма на полигоне уложила меня на лавочку под бок Ланделина, я даже не подумала стесняться. Сейчас же я была не меньше уставшей, но одна только мысль о том, что мне придется лежать рядом с ненавистным куратором, поднимала во мне бурю совершенно непонятных и странных эмоций.
Все! Хватит. Лиза, думай головой, а не тараканами. Мы взрослые люди, прекрасно осознаем, ну почти осознаем, сложность ситуации, в которую попали, а потому стесняться здесь нечего. Не замерзнуть ночью важнее каких-то там предрассудков, чего бы ты в своей буйной головушке ни надумала.
Спросить, существует ли какое-нибудь согревающее заклинание, я все же не рискнула. Хотя очень хотелось. Ведь это решило бы проблему совместного сна, позволив кому-нибудь из нас лечь на пол. А так…
Айрид застелил кушетку своей мантией и сделал приглашающий жест. Ничего не оставалось, как подчиниться.
Уткнувшись носом в стену, сильно пахнущую трухлявой древесиной, и подложив руки под голову вместо подушки, я прикрыла глаза. Думала, усну мгновенно, но то ли голодный желудок никак не давал мне покоя, то ли я никак не могла отпустить свое внутреннее напряжение. Судя по движению за моей спиной, Айриду тоже не спалось.
— Ты обещал рассказать о Прорыве, — все же не выдержав, сказала я в стену.
Айрид на секунду замер, даже дышать, кажется, перестал, а потом, глубоко вздохнув, ответил:
— Да ты и сама должна многое знать, раз кто-то из твоих родителей… — Айрид замолчал, словно боясь произнести слово, логически завершающее фразу.
Я тоже молчала. Как в мой детский сон попал этот замок, я даже представить не могла. Мои родители точно не могли быть отсюда. Сюда попасть и здесь умереть они тоже не могли. Хоронили родителей в открытых гробах. Может быть, я ошиблась, и это место просто похоже на то, что было в моем сне? Мало ли фантазий у пятнадцатилетнего подростка.
— Именно здесь, в этом замке Хадрок провел свой ритуал и разорвал ткань мироздания. Это был его последний оплот.
Айрид снова замолчал, будто вспоминая что-то, и я решила слегка подтолкнуть его:
— Значит, это правда? Ты был тогда здесь?
— Да, — выдержав паузу, ответил куратор. — Те сплетни, что ты наверняка обо мне слышала, правда. Я единственный, кто выжил. Не спрашивай как. Нас было не сто пятьдесят восемь, как пишут в учебниках, а двести тринадцать. Мы знали, что не вернемся. После контакта с темной энергией не живут. Для нее нет разницы, кто перед ней, для нее нет преград, она — противоположность самой сути жизни и материи. Все, чего она касалась, умирало навсегда. Поэтому здесь нет животных и даже насекомых, здесь ничего не растет и птицы облетают это место стороной.
— Хм, — я повернулась, чтобы видеть куратора, ведь раз уж мы завели разговор, то хорошо бы видеть лицо собеседника. Вот только светлячка Айрид давно потушил, и все, что я могла рассмотреть, был лишь нечеткий профиль на фоне чуть более светлого окна. — Если все живое обходит это место стороной, значит, они должны интуитивно ощущать что-то, что их отпугивает. Но все, что я сейчас чувствую, это исключительно голод и желание вернуться в общежитие.
Ученый во мне неистребим. Даже здесь, в магическом мире, я не верю в сказки. Всему должно быть логическое объяснение. В том числе и магии. Я могу его пока не знать, но оно точно есть.
— Вот ты, — продолжила я, воодушевившись, что меня не прерывают. — Что ты сейчас чувствуешь? Почему решил остаться здесь, а не бежать от этого места подальше, как это делает, с твоих слов, «все живое»?
Айрид молчал. А я подумала, что горбатого только могила исправит. Что стоило мне промолчать и выслушать наверняка эмоционально напряженную историю древней борьбы добра со злом. Мужик, может быть, впервые за долгие годы решил с кем-то своей болью поделиться, а я все в научную плоскость перевела. Вот не романтик я ни разу. Но и во Вселенское Зло никогда не поверю! Не бывает его. Даже в магическом мире не может существовать абсолютное зло. Как и абсолютное добро.
— Мои чувства не могут быть показателем, — довольно резко сказал Айрид. — Но ты права, я должен был подумать о том, что остаточный след темной энергии будет воздействовать на тебя и тебе будет тяжело здесь находиться.
— На меня сейчас воздействует только одна энергия, — фыркнула я, мгновенно забыв о том, что только что раскаивалась в своем прерывании рассказа о давнем сражении. — Я есть хочу. Больше лично меня ничего не напрягает.
— То есть ты вообще совершенно ничего не ощущаешь? — Айрид резко сел и теперь мне был виден весь его силуэт. Оттого, что он поднялся, сразу стало холоднее, но зато и места на кушетке прибавилось, и я наконец смогла улечься удобней. — Ни страха, ни ощущения давления, ни желания убежать подальше — совсем ничего?
— Ну почему же совсем ничего? Я сейчас чувствую, — я вытянула вверх руку так, чтобы Айриду было ее хорошо видно, и начала загибать пальцы. — Первое — я хочу есть. Второе — эта кушетка жутко жесткая и у меня уже все бока болят. Третье — тут действительно холодно. Четвертое — я устала, а уснуть не могу. Ну и пятое — надо бы все-таки сходить по естественным потребностям организма.
Айрид сидел молча.
Странный мужик. Зависает постоянно. Как из пещеры выбрались, так и начал зависать. И до этого не совсем адекватным был, а сейчас так вообще испортился.
Поскольку Айрид так и остался сидеть истуканом, я решила воспользоваться ситуацией и сходить за своим пятым, только что озвученным чувством. Сесть я села, но тут же возник вопрос, как мне обогнуть тут же сидящего куратора. В какую сторону его «обползать»?
Будь я в брюках, я бы двинулась в сторону ног. Но я была в дурацком фиолетовом платье, и вероятность того, что во время сползания с кушетки мои ноги оголятся, меня совершенно не прельщала. И без того холодно. Поэтому я попробовала обогнуть куратора, который так и не догадался встать, с той стороны, где мы лежали головой. Вот только о том, что кушетка достаточно узкая, и пространства для вытаскивания ног из-за спины Айрида мне может не хватить, я как обычно не подумала. А потому опора под моей поисковой точкой совершенно неожиданно закончилась, и я, почувствовав, что притяжение на этой планете иногда все же подчиняется привычным мне законам, полетела вниз.
