Лина Гамос - Ниро
- Мне нравится твое мяуканье, котенок, - шепчет он в ее ушко. - Нравится быть у тебя первым.
Его пальцы вырисовывают круги на ее животе, постепенно спускаясь ниже и ниже, Мели пытается что - то сказать ему, но он входит в нее снова, неумолимо наполняя собой до разрывающей внутренности боли.
- Помяукай для меня.
Она плачет и слабо вырывается, пытается соскользнуть с него, тянется руками туда, где он глубоко в ней и причиняет боль. Но он жестко перехватывает ее руки и закидывает себе на шею, вынуждая держаться за него и выгибаться сильнее. Его ладонь давит на ее живот, удерживая в нужном положении, а он двигается в ней, мерно накачивая собой до разрывающего отчаяния.
- Мели, - его губы рядом, а зубы покусывают мочку. - Мой сладкий котенок.
Семь дней наедине с Ингаром что - то сломали в ней, ей кажется, что это будет длиться вечно. Он всегда будет рядом.
- Котенок, - ласково говорит он, наматывая ее волосы на кулак и заставляя поддаваться навстречу его движениям. Он неутомим и неумолим, Мели давно перестала пытаться, понравится ему, сил нет даже на то, чтобы заплакать от жалости к себе. Его пальцы впиваются в бедро, шея вывернута до хруста, она кусает губы от боли, упираясь руками в широкий подоконник. За спиной раздается низкий стон и через мгновение хватка слабеет. Ноги подкашиваются сами собой, но он успевает ее подхватить на руки.
- Мне нравится твоя способность пахнуть невинностью, - говорит он, прикусывая основание ее шеи. - Даже, когда слизываешь мою сперму со своих губ, мой маленький отважный котенок.
О, да, она невероятно отважна и еще больше живуча, потому что выдержала семь дней в полной власти подлинного кошмара. Но в полдень страшной сказке придет конец, возвращаются из поездки родители Ингара и ее госпожа. Сегодня ее обязательно отпустят домой. Мели дрожит от нетерпения, мечтая о возвращении в свою комнату, но мир безвозвратно рушится, когда Ингар, провожая ее до дома, внезапно произносит:
- Я буду ждать тебя вечером, - он тянет ее покрывало до плеч, жадно целует и, отстраняясь, поясняет. - Нам придется держать наши встречи в тайне.
Но "нам" и "наши" нет, есть он и ее полное подчинение его бурным фантазиям. Никто не говорил ей, что это будет продолжаться дольше одной недели. Она ведь может, не подчинится и ей за это ничего не будет?
- Ты ужасно выглядишь, Мели, - обеспокоенно восклицает госпожа Алея, усаживая ее рядом с собой на диван. - Неужели умудрилась заболеть во время нашего отдыха?
- Неделя была жаркой, - неожиданно вмешивается в разговор ее супруг. - Уснула в неположенном месте и получила тепловой удар.
- Тебе нужно срочно отправится в кровать, - заботливо прикладывая ладонь к ее лбу говорит Алея. - Сон быстро уберет эту бледность и круги под глазами.
- Думаю, твою девочку кровать основательно пугает, - продолжает глумиться над рабыней Яромир двусмысленными намеками.
Но Алея не замечает подтекста в его словах и настоятельно советует воспитаннице срочно отправляться в спальню.
- Ужин принесут в комнату, дорогая.
Ночь Мели проводит, забившись под лестницу, и решается выйти оттуда только к самому завтраку.
- Доброе утро, - испуганно лепечет она, увидев за накрытым столом Ингара, но тот ведет себя так, словно ее не существует. Пьет свой любимый кофе, курит и смеется над рассказом Алеи о путешествии. И Мели успокаивается, возможно, она чересчур сильно себя накрутила, а на самом деле Ингару и дела нет до нее.
Завтрак почти закончен, когда господин Яромир неожиданно обращается к Мели.
- Отнеси книгу господину Ярославу, - и, глядя на ее побледневшее в раз лицо, цинично добавляет. - Прогулка на свежем воздухе определенно пойдет тебе на пользу, Мели, а после сразу возвращайся в свою комнату.
И она послушно встает из-за стола и отправляется в сад. Ингар догоняет на полпути к его дому, налет светского безразличия сменяет гримаса бешенства.
- Я все могу объяснить, - испуганно лжет она, бессмысленно цепляясь за призрачную защиту покрывала.
Но Ингар ее не слушает, молча сдирает покрывало и, зажав ее волосы в руке, несколько раз тяжело бьет кулаком.
- Конечно, объяснишь, - цедит он, когда ее мучительно выворачивает на аккуратно подстриженный газон. - Когда я выбью из тебя жажду независимости.
О том, что ложиться под него не самое страшное Ингар вбивает с явным наслаждением, сменяя кулаки на плеть. Его спальня превращается в камеру пыток.
Утром Мели не может встать к завтраку и Алея, не обращая внимания на ее слабые протесты, вызывает семейного врача. Тот уверяет, что все дело в легкой инфекции и рекомендует пациентке больше отдыхать. Мели затравленно смотрит на доктора, который уже осматривал ее несколько часов назад в спальне у Ингара. Она так не умеет притворяться так, как это делает он, легко и артистично, но его глаза за стеклом золотой оправы говорят ей, что притворству она научиться.
- Ты заметил, как изменилась Мели за эти полгода? - задумчиво говорит Алея, распуская прическу у трюмо.
- Не имею привычки интересоваться внешним видом рабов, - холодно цедит Яромир, стягивая парадный фрак и галстук.
- Перестань, - отмахивается Алея от его дежурной фразы. - Она словно не живая, вся какая - то зажатая...
- Она и раньше огнем не блистала, - насмешливо перебивает Яромир, помогая супруге расстегнуть пуговицы вечернего платья.
- Это другое, милый, Мели уравновешенная девочка, но сейчас она выглядит будто поломанная кукла, - рука Алеи замирает, не дотянувшись до расчески. - Мне кажется, временами она даже не слышит меня, не понимает, не может сосредоточиться. Ее мысли далеко отсюда, и она улетает за ними следом и не может вернуться.
- Глупости, - Яромир подхватывает жену на руки и укладывает в постель. - Я не хочу обсуждать рабов в спальне, любовь моя.
- Хочешь обсудить сногсшибательной красоты невесту Ингара? - смеется Алея.
- Удивительно некрасивая девушка, - усмехается Яромир. - Я знаю ее отца и брата, она их точная копия.
- Даже усы, - Алея ласково зарывается пальчиками в волосы мужа. - Не понимаю, куда смотрел Ингар, когда давал согласие на брак.
- Он смотрел на самое прелестное существо на этой планете, - ехидничает ее супруг. - Он по нему два года с ума сходил.
- Даже не подозревала, что у него настолько необычный вкус в женской красоте, - недоуменно тянет Алея, брезгливо кривя губы. - Теперь понятно, почему он столько тянул с женитьбой.
Яромир засыпает, даже во сне продолжая притягивать Алею к себе, а она не может заснуть и думает о Мели. Возможно, стоит настоять на своем и потребовать у Мира освободить ее в категоричной форме? Мели уже давно выросла и ей нужно думать о будущем, получить диплом, найти работу. Не здесь, конечно, на Анабасе. Мели не сможет чувствовать себя человеком на Мурано и, наверное, сильно переживает из-за этого. Отсюда и бледность, и усталость, и отсутствие аппетита. Она уже достаточно взрослая, чтобы понимать всю незавидность своего положения. Алея осторожно встает, стараясь не потревожить сон мужа, накидывает шаль поверх ночной рубашки и спускается в сад. Ночная прохлада освежает, Алея бредет по дорожке, любуется звездным небом, вдыхает пьянящий аромат цветов. Пронзительный визг разрывает тишину ночи и тут же обрывается. Алея делает пару шагов в направлении крика. Может быть, приблудная животинка упала в водосток? Но ночная тишина звенит, не нарушаемая посторонними звуками. Алея доходит до противоположного края патио и удивленно замечает свет в комнате Мели. Неужели, она права, и какие - то переживания изводят ее девочку?
