Лина Гамос - Ниро
- Отец лично хотел по возвращению из поездки обо всем рассказать. - Яромир протянул матери бокал с охлажденной водой. - Мы дел с этой семьей раньше не вели, поэтому отец сам вел переговоры о возможном браке нашего наследника и их старшей дочери.
- Ингар, хороший мальчик, и жена ему пойдет только на пользу, сколько можно метаться туда - сюда, верфи, корабли, верфи, - женщина недовольно взглянула на старшего сына. - Нужно давать мальчику время отдыхать от работы, а не загружать сверх всякой меры.
Женщина замолчала, наблюдая за весельем Дара и Мирослава, сумевших свалить Светозара в фонтан и тот, упав, обдал каскадом брызг взвизгнувшую Нею.
- Из муранок выходят замечательные жены.
- Мамочка, пятнадцать лет прошло, - деланно вздохнул Яромир.
- Я не перенесу еще одной иноземки в доме.
- Больше не будет, - Ярослав кивнул появившейся в саду Асинаиле. - Невеста Ингара чистокровная муранка.
И тут же добавил, глядя на мать:
- И Дару невесту тоже отец будет подыскивать и тоже обязательно муранку.
Асинаиля, услышавшая только последнее предложение мужа, подошла к Ярославу и тот притянул ее к себе.
- Даже не верится, что Ингар скоро вступит в брак.
- Представляю его радость от предстоящего торжества, - язвительно заметил Яромир, не сводя пристального взгляда со старшего племянника, который стоял неподалеку от беседовавшей с рабыней Алеи.
Ася издевки не заметила и, нежно взглянув, на Яра спросила:
- Ингар обрадовался?
- Он необычайно счастлив, милая.
Алея закончила разговор с Мели и направилась к беседовавшей компании старшего поколения Ниро.
- Когда вылетаем?
- Уже можно выдвигаться, - заверил Яромир супругу.
- Неделя на морском побережье будет замечательной, - мечтательно сказала Алея, шагая под руку с мужем к челноку.
- О чем так долго разговаривала с Мели? - поинтересовался Яромир, наклоняясь к ее ушку.
- Она просила взять ее с собой на побережье, была уверена, что мне понадобиться помощь.
- И ты, конечно, отказала?
- Конечно, - Алея безмятежно улыбнулась мужу. - Пусть девочка отдохнет, я и слугам запретила ее трогать.
- Снова твое неудовольствие, милая.
- Сколько лет я прошу дать ей вольную...
- И сколько лет я отказываюсь растрачивать имущество семьи, - рассмеялся Яромир.
Девочка была фантастически красива и мила, не унаследовав от матери черты расчетливой стервы и характера отца, бросившего без сожаления разорившуюся любовницу ради престарелой вдовы торгового магната. Штефа какое - то время пыталась самостоятельно заботиться о дочери, но вскоре определила девочку в приют, оплатив на последние средства ее пребывание там. Поэтому и сумма, озвученная на переговорах по местонахождению Алеи, была неприлично огромной.
- Мне нужно заботиться о дочери, - патетично воскликнула алчная стерва в ответ на его удивленный взгляд.
И он позаботился о малышке Мели не хуже родной матери. Алея сколько угодно могла тискать ее и баловать, заваливая подарками, но Яромир всегда был рядом, чтобы вовремя спускать дитя с облака несбыточной мечты.
- Всего лишь наша рабыня, - втолковывал он ребенку день за днем. - У тебя нет права называться дочерью госпожи Ниро. Ты не ровня нам и нашему сыну.
Со временем красивая девочка превратилась в ослепительную красавицу. Тоненькая хрупкая куколка с золотыми локонами, туго завитых волос, изящные черты лица без изъяна, наивная зелень глаз. Движения легки и грациозны. И удивительно скромна, и послушна, и хорошо образованна по настоянию Алеи. Яромир было воспротивился ненужной трате денег, но потом уступил. На хороший подарок для хорошего человека средств не жалеют. А куколка определенно стоила больше бутылки элитного вина или чистокровного жеребца. Такую и подарить будет не стыдно.
Ингар, втянувшийся в семейный бизнес, пошел служить за отцом на верфи, обычным клерком, терпеливо поднимаясь по служебной лестнице вверх. Учился с низов, пропускал работу через себя, и к двадцати шести годам уже не уступал по хватке Ярославу, заключая выгодные контракты для бюджета клана. И вдруг потерял интерес к работе, стал больше времени проводить дома с родными, не забывая семейных торжеств, присутствовал на всех семейных советах. Дед, было обрадовался, даже невесту нашел, за которой давали два портфеля в военного министерства. Самое то, что нужно было для клана Ниро для того, чтобы забрать военные поставки под себя, стать монополистами в производстве военных кораблей. Но Ингар неожиданно отказался, губя на корню честолюбивые начинания семьи.
Он был умен, но Яромир был старше и опыта имел в подобных делах побольше. Побелевшие костяшки пальцев, до боли сжатых в кулак и пристальный напряженный взгляд на Мели выдали его с головой.
- Станет твоей, - Яромир становится рядом, присоединяясь к созерцанию вечернего сада и сидящей на краю парапета фарфоровой куколке с неизменной книгой в руках. - Как только заключим соглашение о браке.
- Но тетя, - еле слышно выдыхает Ингар, признаваясь в заветной тайне, которую оберегал два бесконечных года.
- Не проблема, - говорит Яромир, приветливо улыбаясь племяннику. - Мели станет твоей.
Она была в отчаяние и только поэтому посмела умолять... и получила отказ, и неизвестно чем обернется для нее эта дерзость, когда хозяева вернутся из поездки. Она пошла против приказа, посмела его обойти, надумала обмануть хозяина.
И губы от страха онемели, и слезы в глазах, и руки трясутся, а солнце все ниже и ей все равно нужно будет идти.
- Не понравишься Ингару, и я продам тебя в столичный бордель - господин Яромир даже не смотрел в ее сторону, он наблюдает за увлеченно спорящей с сыном Алеей. - Теперь пошла вон.
И она пошла в тот вечер вон, вернее, в свою комнату, доплелась, еле переставляя онемевшими ногами, и упала на кровать прямо в нарядном платье. И тихо плакала, поскуливая от страха перед тем, что ей предстояло сделать.
Ниро. Ингар Ниро.
Она ведь знала, видела, как он глаз с нее не сводит, наблюдает за ней, его взгляд преследует, заставляет невольно вздрагивать. Ей кажется, что она чувствует его спиной. Ей не нравился его взгляд, в нем есть что - то страшное. Но она говорит себе, что его интерес мимолетен и ей ничего не грозит. У нее есть госпожа Алея и ее никто не посмеет тронуть. Но вчера он поймал ее в коридоре, когда она бежала в библиотеку к госпоже.
- Ты мне давно нравишься.
Его глаза расплавлены в серебро, и голос низкий, пугающий. Она впервые смотрит на него открыто, потому что испугана отчаянно. У него красивые глаза, а нос с едва заметной горбинкой, изящно очерченный рот, но тяжелый массивный подбородок, который ломает правильный овал лица. Он наклоняется ниже, нависая над ней, и его волосы темной волной скрывают мир, словно оставляя их, наедине друг с другом.
