С. С. Хантер - Рожденная в полночь
— Пригрозила, что настучит на меня, но тут как раз из столовой вышла Холидей.
— И она ей сказала? — спросила Делла.
— Нет, я решила не доставлять этой паршивке такого удовольствия.
— Что? — спросила Миранда. — Ты сказала Холидей, что без разрешения привела в лагерь обычного человека? У той небось глаза на лоб полезли.
— Нет. Она только велела, чтобы это больше не повторялось.
— И ты призналась, что это я привела его к тебе? — Делла даже поперхнулась.
Кайли сделала большие глаза, как отлично умела Сара.
— Вот уж в чем бы я никогда не призналась, Делла.
Она подошла к компьютеру проверить входящую почту. Мало ли, вдруг пришло сообщение от матери.
— А знаете, что я слышала? — Миранда словно собиралась поделиться страшной тайной. — Слышала, что родители Фредерики нелегалы. Значит, у них мощная «лапа», раз им удалось отправить ее сюда.
— «Нелегалы»? Что ты хочешь этим сказать? — спросила Кайли, вспомнив, как Бернет из ФИУ предположил, что и у нее родители не те, за кого себя выдают.
— Люди, которые не подчиняются общим правилам. В случае с оборотнями это чаще всего означает, что они охотятся на запрещенную дичь.
— Но… запрещенная дичь… ты хочешь сказать… на людей? — содрогнулась Кайли.
— На людей, на других сверхъестественных, на домашний скот. Даже на щенков, котят и прочих.
Кайли тотчас вспомнила Лукаса Паркера и его семейку. Так вот почему Лукас подружился с Фредерикой? Потому что у обоих родители нелегалы?
Делла встала и подошла к холодильнику.
— Кто хочет пить?
— Диетическую колу, пожалуйста, — сказала Кайли.
— А тебе, Миранда? — спросила Делла.
— Ага, диетическую колу.
Кайли увидела флажок: «Новых сообщений нет».
— Я спросила у матери, во сколько родилась она и во сколько отец.
— И как?
Делла поставила колу рядом с компьютером. Кайли взяла ее и вернулась к столу.
— Мать сказала, что не помнит, и обещала найти свидетельства о рождении. И прислать мейл. Интересно, когда? Зная ее, можно ждать и через год.
— Ага. Если они говорят «может быть», это значит «нет».
Миранда тоже подошла проверить почту. Делла щелкнула крышкой содовой и сделала большой глоток.
— Тоже пьешь газировку? — спросила Кайли.
— Да, — нахмурилась Делла. — А что?
Кайли пожала плечами.
— Не знаю. Я хотела сказать, что видела, как ты ешь пепперони, но питье… думала, что вампиры пьют только… ну, ты понимаешь.
— Кровь? — закончила за нее Делла.
Ее раздражало, что Кайли никак не может заставить себя выговорить это.
— Ага. Кровь.
Кайли будто выплюнула это слово и надеялась, что не позеленела.
— Я могу есть и пить, как все. Хотя это не дает мне того, что нужно, и вкус теперь не такой, как раньше. Но есть вещи, которые для меня стали просто убийственны. Например, брокколи.
— А что бывает, когда ты ешь брокколи? — спросила Кайли.
— Пучит. Просто ужас.
— Подумаешь, — возразила Кайли, — со всеми бывает.
— А вот и нет, — вмешалась Миранда. — Она правду говорит. Жуть какая вонь, ни с чем не сравнится. Разве что…
Она взглянула на монитор и быстро набрала ответ.
— Разве что с вонью от ведьмы после буррито из фасоли.
Все трое дружно рассмеялись. Но смех угас, и снова воцарилась тишина. Делла крутила в руках банку из-под газировки.
— Я этим занималась.
— Пердела, что ли, извиняюсь? — Миранда зажала нос.
— Нет, — сказала Делла, — занималась сексом.
Последовала почтительная пауза.
— Ну и как? — спросила Миранда.
— Классно. В самом деле классно. Мы с Ли встречались целый год. Я его любила. Все шло хорошо… — На глаза у Деллы навернулись слезы, в голосе звучала боль. — А потом я стала вампиршей.
— И он не мог это принять?
У Кайли сердце разрывалось от сочувствия. Она помнила, как ей самой было больно, когда Трей ее бросил.
Делла утерла слезы.
— Я не сказала ему всей правды. Собиралась, но… Я вернулась к нему потом, после превращения, но когда он поцеловал меня, то оттолкнул… Сказал, что я холодная и, наверное, все еще болею, и он… не поцелует меня, прежде чем я… снова не стану теплой.
— Придурок, — сказала Миранда.
Делла тяжко вздохнула.
— Как сказать парню, которого любишь, что уже никогда не станешь теплой?
Губы у нее задрожали. Кайли накрыла руку Деллы своей.
— Может, нужно было попробовать. Может, он смог бы понять, если бы знал…
Делла тряхнула головой, и ее блестящие черные волосы взвились волной.
— Нет. Я так не думаю. Он замечательный парень, но он такой же узколобый китаец, как и вся его семья и как мой отец. Он чуть не порвал со мной, когда узнал, что у меня мать белая.
— Да, похоже, он так себе, — сказала Кайли.
Делла снова покачала головой.
— Если он и виноват, то лишь отчасти. Все дело в воспитании. Мы росли, веря, что будем само совершенство. Будем получать лучшие отметки, ходить в лучшие школы, получим лучшую работу. И не могли… И не могли и подумать, что превратимся в чудовищ.
— Ты не чудовище, — прервала ее Кайли, потрясенная словами Деллы.
Но разве в глубине души она сама не считала Деллу чудовищем? И, что еще хуже, разве Кайли больше всего не боялась оказаться такой же?
— Она права, — изрекла Миранда.
Кайли ласково пожала холодную руку Деллы.
— Если он разлюбил тебя, ты обязательно найдешь того, кто полюбит. Ты же молодая. Красивая. Вся жизнь впереди.
И тут не успела она подумать, как вопрос вырвался сам собой.
— Ты бессмертная? Или наоборот?..
— Мертвая? — закончила за нее Делла.
Кайли вспыхнула от стыда.
— Черт, прости меня. Это жуткая грубость. Хотела тебя утешить, а сама… это вырвалось само собой.
— Да все нормально, — заверила ее Делла. — Я не мертвая. Но вампиры живут по-разному. Не верь всему, что читаешь в этих подростковых романах. Мы не бессмертные; мы живем лет до ста пятидесяти.
— Неплохо. А ведьмы?
— Срок жизни примерно такой же, — ответила Миранда, не отрываясь от компьютера.
— А у других сверхъестественных?
Кайли подумала, что если она тоже сверхъестественная, то и у нее срок жизни увеличится.
— Феи и эльфы живут дольше всех, — сказала Миранда, одновременно продолжая печатать. — Я знаю одного старикашку, так ему лет пятьсот.
— Теперь хочешь быть феей? — спросила Делла.
Кайли облокотилась на стол и подперла рукой подбородок.
— Нет. Вот черт, не знаю, — пробормотала она и вздохнула. — Просто интересно. Ну почему мать не может хоть раз в жизни ответить сразу? Терпеть не могу неизвестность.
