Король призраков - Джульетт Кросс

Четырёхрогий фейри-призрак — нет, нечто большее, величественное, божественное — летел верхом на драконе, луна сияла за его спиной. В его руках была лесная фейри, её чёрные волосы с проседью развевались на ветру, пока дракон парил в ночном небе. Затем мужчина, бог — он, несомненно, был богом — коснулся щёки спящей женщины в своих объятиях.

— Отдохни, любовь моя. Всё произойдёт так, как должно. Моя месть за тебя станет справедливостью, и она восстановит мир.

Раздался шум хлопающих крыльев дракона, затем видение растворилось в серых облаках ночного неба.

Я закашлялась, выплёвывая воду, забившуюся в нос и рот. Широкие глаза Дальи смотрели на меня, пока она поддерживала мою голову над водой.

— Викс, — прохрипела я, мой голос звучал хрипло. — Это был Викс.

Затем я провалилась в темноту.

ГЛАВА 21

ГОЛЛ

Я не должен причинить ей боль.

Наблюдая из тени за Нäктом Ликензелем, я старался держаться подальше, доверяя своему инстинкту, что с ней всё будет в порядке. Что она — это она.

Я смотрел, как она решительно подошла к краю чёрного озера и шагнула в него, как если бы смерть не имела над ней никакой власти.

Боги, как она была красива. Как смела.

Я читал все книги и слушал всех учёных, кто рассказывал о Мизра, погружающихся в чёрное озеро. Четверо погибли, одна сошла с ума. Короли выбрали не верно. Викс наказал женщин и королей за их высокомерие, за то, что они не прислушивались к его наставлениям.

Уна была моей. Она всегда должна была быть моей. Это факт, а не просто чувство или заблуждение, рожденное моим собственным высокомерием. Чёрт возьми, какой король выбрал бы этот путь, если бы не был ведом судьбой? Она была дочерью нашего великого врага. И всё же я никогда не чувствовал влечения овладеть какой-либо женщиной, любым существом, как ею.

Мой живот сжался, когда Далья опустила её в воду. Моё первое желание — броситься к ней, схватить её в свои объятия. Но я не мог. Это испытание должно быть истинным. Чтобы наши боги благословили этот царственный союз. Ритуал Сервиума должен состояться. Чтобы мои люди приняли и поняли, что не имеет значения, что она родилась фейри Луны. Она теперь моя. И так она будет их.

Одна из её стройных рук выскользнула из воды, но голова оставалась под водой. Она видела видение, это было очевидно. Легкая нить спокойствия обвила моё сердце. Затем её всё тело содрогнулось, и белая нога поднялась из воды. Она вдыхала воздух.

Я не мог больше выносить это зрелище. Я вышел из тени в тот момент, когда Далья подняла её голову. Уна закашлялась, выплюнув воду, и с охрипшим голосом сказала:

— Викс. Это был Викс.

Её тело стало вялым и безжизненным в руках жриц, как раз в тот момент, когда я подошёл к краю озера и шагнул в воду. Несколько женщин ахнули.

— Мой король! — вскрикнула Далья. — Вы не должны быть здесь. Никто не должен присутствовать при омовении, кроме меня и жриц. Вам нужно уйти.

Я уже отодвигал их в сторону и поднимал безжизненное тело Уны в свои руки. Они отдали её без сопротивления, и я смог прижать её к себе, её голова обвисла на моём плече, её тёплое дыхание касалось моей кожи.

— Я — король, Высший Оракул, — я крепче прижал Уну к себе, ощущая, как тревога отступает. — Я могу изменить правила. — Я развернулся и резко сказал через плечо: — И никто не скажет мне, что я не могу держать свою Мизру.

Унося её из пещеры, я пошёл по извилистой дорожке и через пустой дворец. В эту ночь все слуги, придворные и изгои должны были быть в тронном зале как свидетели, ожидая решения богов, чтобы узнать, была ли избрана их Мизра.

Обычно король тоже ждал бы, но я не мог оставить её проходить через это совершенно одной. Я молился Виксу с того момента, как увидел вдалеке голубые светильники.

Я перенёс её через пустые коридоры в её спальню, затем уложил её на кровать. Её веки дрогнули, но она оставалась без сознания. Я нашёл свой плащ из меха волка, висящий на кресле, и быстро накрыл им её тело. Он был очень тёплым.

Далья тихо вошла в комнату, пока я нежно гладил её руки, надеясь, что кровообращение восстановится как можно скорее, нуждаясь в том, чтобы её глаза открылись, нуждаясь в том, чтобы она была в порядке.

— Мой повелитель, — мягко сказала Далья. — Пожалуйста, уходите, позвольте нам подготовить её. У нас есть травяной чай, чтобы согреть её и мягко пробудить. Но вам нужно уйти.

На этот раз я не стал спорить, но замедлил ещё на одну минуту, чтобы взглянуть на её прекрасное лицо. Я провёл пальцем по её лбу и скулам, заметив мокрые косички.

— Убедитесь, что как можно лучше высушите её волосы.

— Голубые угли помогут.

Четыре жрицы принесли тёплые светильники и поставили их по обе стороны от её головы на кровати.

Я не мог остановиться, продолжая гладить её мягкую щёку, её челюсть, ощущая хрупкость своей Мизры.

Я не должен причинить ей боль. Я не должен причинить ей боль.

— Голл, — тихо попросила Далья.

Я встал и отступил назад, наконец повернувшись к Далье.

— Будьте с ней нежны.

— Конечно, мой король.

Затем я стремительно покинул комнату, чтобы подготовиться к следующей части церемонии. Той части, к которой я стремился, и боялся больше всего. Если она меня не возненавидела до сих пор, она точно сделает это вскоре.

ГЛАВА 22

УНА

Так случилось, что я больше не чувствовала страха. Я не дрожала, даже стоя прямо перед огромными двустворчатыми дверями тронного зала, слушая ритмичные удары барабанов и тихое повторение имени «Голл», как это обычно звучало у моего дворца в Иссосе.

Нет, он уже не мой дворец. Этот — мой.

Далья остановилась рядом, когда я смотрела на чёрную обсидиановую дверь, с вырезанными изображениями королей-призраков древности. Даже в каменных барельефах — сидящих на троне, с изогнутым мечом в руке, стоящих рядом с драконом — эти изображения передавали силу и мощь, которые я никогда не ощущала.

За этой дверью сидел живой, дышащий король на своём троне, который должен был стать моим единственным спутником жизни. Я знала, что не возьму другого, даже если