Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
— Отпусти меня! — зашипела Джайри. — Немедленно.
И замерла.
Река срывалась в… пропасть. В тёмную, словно распахнутый рот, дыру в земле, по краям заросшую каким-то высоким кустарником. Чёрную и беспросветную. Вода срывалась и падала под землю.
— Отпустить? — шепнул ей на ухо Шэн. — Хорошо.
Он спрыгнул с коня, стянул девушку с седла, взял на руки и прыгнул в клокочущую бездну, разжимая руки.
Джайри не услышала свой крик. Она схватилась за мужчину, но тотчас ледяное пламя охватило её. Воздух закончился. Девушка закричала, потом резко стиснула челюсти и задержала дыхание, осознав, что погрузилась в воду. А, когда падение замедлилось, ударила ногами и руками, заставляя себя вынырнуть наверх, на поверхность бурлящей воды. Жадно вдохнула, оглянулась и увидела, что находится в пещере, озаряемой рассеянным светом.
Джайри была дочерью Ларана, герцога Морского щита, и, конечно, с детства умела плавать.
Шэн сидел на берегу — у подземного озера были каменистые берега, заросшие чахлой травой, среди которой местами даже пробивались деревья — и ждал её.
— Ненавижу тебя! — закричала Джайри, выходя на берег и направляясь к нему. — Ты вообразил себя богом, управляющим людскими судьбами!
И только по тому, как Шэн отвёл взгляд в сторону, поняла, что, намокнув, льняная рубаха совсем перестала что-либо скрывать. Джайри шумно выдохнула.
— Только не говори, что не взял с собой никакой одежды для меня, — процедила мрачно.
Шэн, не оборачиваясь, протянул ей кожаный мешок. Джайри злобно вырвала сумку из его рук, открыла и увидела свою собственную одежду для верховой езды. Ту самую, в которую не успела переодеться роковой ночью. Задохнулась от пронзительной боли… А потом содрала мокрую тунику через голову и яростно принялась одеваться.
Лис встал, подошёл к сложенным шалашиком веткам среди камней и принялся разводить огонь.
— А у тебя тут всё продуманно, — зло заметила Джайри.
Шэн не ответил.
«Вот она — моя ошибка, — вдруг осознала Джайри. — Белый дракон. Ставку надо было изначально делать на него, а план выстраивать… Он — ключ к моей свободе. Запертая дверь. Значит, если я хочу отсюда вырваться, его надо соблазнить».
Решение было простым и верным.
«Нет такого мужчины, которого я не смогу в себя влюбить, если очень захочу, — мрачно подумала Джайри, застёгивая кожаную куртку. — А тут мне очень надо. Это и будет моя месть ему». Она погасила ярость на лице, подошла и села рядом.
— И много женщин ты убил? — спросила мрачно.
Соблазнения не должно начинаться вдруг. Было бы до крайности подозрительно, если бы Джайри внезапно начала разговаривать с ним любезным голосом и улыбаться.
Шэн обернулся.
— Я не убиваю женщин, детей и стариков.
— А если твоему князю очень-очень надо?
— Даже если очень-очень надо. Но я не помню, чтобы Тивадару это было надо.
«Какой щепетильный! Подумать только», — ядовито хмыкнула Джайри про себя и стала смотреть, как пламя жадно облизывает ветки.
— Есть будешь?
Девушка почувствовала дикий голод и кивнула. Шэн протянул ей кусок сыра, а сам, воткнув треногу над костром, достал котелок, зачерпнул в него воды и повесил закипать.
«Ба, да у тебя тут второй дом, видимо».
Сыр оказался божественно вкусным. Желудок забурчал.
— Ты сбросил меня в озеро, чтобы я почувствовала, что такое смерть?
Шэн покосился на неё и, подумав, кивнул.
— У тебя получилось. Умирать мне расхотелось. Почему ты так возишься со мной? Всегда такой заботливый…
Джайри не стала скрывать иронию последней фразы.
— Ты — жена моего князя.
«Ой ли?»
— Только поэтому?
Шэн проигнорировал вопрос. Джайри вздохнула. Соблазнять мужчину, устроив ему допрос с пристрастием — не самая хорошая идея.
— Почему тогда второй брат князя — Эвэйк — меня ненавидит?
Лис отвалил один из камней, достал из-под него кожаный мешок, открыл, вытащил какие-то продукты — Джайри не видела какие — забросил в котёл и только после этого обернулся к девушке.
— Ты знаешь, кто был Серебряным герцогом до твоей матери?
— Иннис, — удивлённо отозвалась Джайри, — но причём тут…
Шэн усмехнулся.
— А после него? — вкрадчиво поинтересовался он.
Девушка вздрогнула.
— Не может быть… Богиня… Инрэг! Бывший капитан стражников. За спасение Шуга королева отдала ему Серебряный щит после гибели Инниса, но… Эвэйк — сын дочери Инрэга? Её ведь отдали замуж в Тинатин… Но ведь это было почти тридцать лет назад!
— Да, верно.
— Ты хочешь сказать, что Эвэйк ненавидит меня за то, что Инрэг погиб в морском бою с Лараном? За смерть деда, которого княжич ни разу в жизни не видел? Эвэйку лет двадцать. Он и родился-то спустя несколько лет после гибели деда. Это же бред…
— Его мать, Доротею, выдали замуж за князя Силарда, — кивнул Шэн, — двадцать восемь лет назад. Дочь простого капитана стражи стала княгиней Тинатина. Но тогда простой капитан был герцогом и хранителем Серебряного щита, и о прошлом княгини никто не вспоминал. Пока её отец не погиб. К тому же Доротея упорно рожала девочек, а мальчики у неё умирали во младенчестве. Возможно, поэтому она надоела князю. Под предлогом того, что его обманули, женив на дочери простого стражника, князь объявил брак недействительным, а детей Доротеи незаконными. Так девушка из законной жены превратилась в наложницу князя.
Джайри потрясённо посмотрела на него.
— И королева Леолия не стала протестовать? — хрипло уточнила она.
— Отчего ж? Но сделать с этим ваша королева ничего не могла. Эвэйк родился слабым и болезненным мальчиком…
— Спустя шесть лет? Шесть лет бедная Доротея была просто рабыней вашего ужасного князя?
— Наложницей. Поначалу Силард считал, что и этот мальчик так же быстро умрёт, а потому не обращал на него внимания. Когда Эвэйку исполнилось семь лет, князь приказал своему наследнику — Тивадару — взять мальчишку в свою дружину. С этого дня они стали практически неразлучны. Тивадар, конечно, никому не позволил обижать младшего брата. Но до этого… Когда ты не можешь дать сдачи, то даже слуга не забудет напомнить тебе, что ты — бастард, а твоя мать — наложница.
— Тебе тоже напоминали?
Шэн усмехнулся.
— Мне тоже. Но я был крепким и злым мальчишкой и очень быстро научился давать сдачи. А ещё раньше — мстить.
«Я мстительная сволочь, Джайри» — вдруг вспомнились девушке слова Ульвара.
— Ты и сейчас… мстительный? — неожиданно охрипшим голосом уточнила она.
— Нет. Месть — оружие слабых.
— А ты, значит, сильный?
Джайри интонацией усилила сарказм последней фразы.
— А я — сильный, — спокойно кивнул Белый дракон.
Девушка задумалась.
— Эвэйк не может мне простить обиды, нанесённые ему и его матери, потому что из-за моего отца погиб его дед, верно? — устало уточнила она. — С его точки зрения, я и моя мать — узурпаторы Серебряного щита?
Шэн снова кивнул. Вода закипела, и из котла заструился дурманящий аромат.
— Но сейчас никто не называет Эвэйка бастардом? Когда всё изменилось?
— Шесть с половиной лет назад. Когда мятежники убили князя Силарда, — ответил Лис, помешивая варево. — Новый князь — Тивадар — признал брата законнорожденным и собственным наследником.
— Эвэйку тогда было…
— Тринадцать.
— Ясно. Достаточный возраст, чтобы запомнить обиды. Ты тоже считаешь мою семью виноватой за то, что случилось с твоим братом?
Шэн усмехнулся.
— Мы часто назначаем виноватыми не тех, кто виноват на самом деле. В Великой степи верят, что погибшие в славных битвах после смерти скачут по верхней степи. Я не знаю, во что верят в Серебряном щите, но Инрэг, нашедший смерть в бою, определённо должен быть счастлив.
— А ты веришь? В верхнюю степь?
— Верю.
Джайри задумалась.
— Садись есть, — Шэн протянул ей длинную ложку.
— Ты не боишься, что Тивадару не понравится наше с тобой излишне близкое общение?
Взгляд искоса. Молчание. Красноречивое молчание.
Джайри зачерпнула похлёбку, подула и сделала маленький глоток. Варево обжигало, но…
— Кто тебя научил готовить?
— Все понемногу. Я часто путешествую. Нравится?
На этот раз не ответила Джайри.
А когда они оба насытились и сидели, глядя, как шёлковой пряжей поблёскивают водяные струи, герцогиня внезапно спросила:
— Та девушка…
