Академия Кроувилл. Искушение для ректора - Наталья Гордеевская
Ариадна в ярости колотила кулаками по спине ректора, пока Эйден ее оттаскивал, приговаривая:
— Вот и все, куколка, повеселилась и хватит, теперь стой смирно.
Ректор разжал руки, а я никак не могла заставить себя отцепиться от его рукава: пальцы будто судорогой свело.
— Не торопись, — проговорил он, накрывая мою руку своей, — дыши спокойно и от меня не отходи.
Его тепло немного расслабило, мне удалось разжать пальцы и посмотреть на Ариадну.
Она сидела на полу, окруженная широким кругом из огня, а Эйден с самодовольным видом стоял рядом. Ее подельник тоже опустился на пол и со злобой смотрел на нас.
— Рано радуешься, Габриэль, — тихо захихикала Ариадна, шаря у себя в кармане. — У меня тут есть кое-что для тебя.
Она достала какой-то небольшой пузатый флакон и покрутила его в вытянутой руке, чтобы мы смогли его рассмотреть.
— Да когда ж ты успокоишься, сумасшедшая ты стерва! — злобно проговорил Эйден, складывая руки на груди.
— Раз уж Габриэль не будет со мной, — протянула она мечтательно, — то не будет ни с кем.
Я похолодела. Что она имеет ввиду? Ректор тоже напрягся и холодно бросил ей:
— Довольно паясничать, вставай, я лично доведу тебя до тюремной камеры. Дяде твоему тоже достанется. Будь уверена.
Она пожала плечами, кокетливо склонила голову, тряхнула волосами и нежно проговорила:
— Так подойди и забери меня, Габриэль. Обещаю, что не буду сопротивляться.
Я схватила ректора за руку и горячо зашептала:
— Не ходите, пожалуйста, она опасна! Кто знает, что у нее там припасено!
Он удивленно посмотрел на меня, нахмурился, и довольно грубо ответил:
— Ты не путаешь меня ни с кем? Что она сможет мне сделать?
Я отшатнулась от него, пораженная тоном его голоса.
— Зачем вы так? — забормотала я. — Я же беспокоюсь. Ариадна сумасшедшая, мало ли что она задумала.
Он глубоко вздохнул, глядя на меня с прищуром, сжал кулаки и ехидно спросил:
— С чего вдруг такая честь? Ты же говорила, что я тебе не нужен, Ариадна подтвердила, а ты не стала возражать. Так зачем сейчас делаешь вид, что тебе не все равно?
Я промолчала, ошарашенно глядя на него. Неужели его так задели слова Ариадны о том, как я к нему отношусь? Но ведь она изрядно приукрасила, стараясь задеть его. И надо отдать ей должное: удалось.
Со стороны дверей раздались шаги и к нам подошел Патрик. Он удивленно посмотрел на Ариадну и ее сообщника, сидящих каждый в своем огненном круге, удивленно присвистнул и проговорил:
— Ничего себе! Пока я внизу возился с какими-то идиотами, вам досталось все самое нарядное!
Ректор подтолкнул меня к Патрику и скомандовал:
— Отвези Лили в академию, мы с Эйденом займемся этими двумя.
Эйден щелкнул пальцами, и огонь погас. Ректор подошел к Ариадне, подхватил ее за плечо и поставил на ноги.
Она смотрела на него исподлобья и тихо смеялась, сжимая в руках свой флакон. Ее подельник сник и не сопротивлялся, когда Эйден связал ему за спиной руки.
— Уходим! — крикнул он и направился к выходу, толкая впереди себя мужчину.
Ариадна засмеялась громче, я с тревогой смотрела, как лукаво блестят ее глаза.
— Пойдем, Лили, — Патрик потянул меня за руку, но я замотала головой, отказываясь.
— Все уйдут, Габриэль, кроме тебя, — сладким голосом проговорила Ариадна, резко замахнулась и разбила склянку об его голову.
Ректор рухнул на бетонный пол и замер без движения.
Глава 59
Крик застрял в моем горле, разрывая изнутри и царапая горло. Оттолкнув от себя Патрика, я бросилась к ректору, упала на колени и осторожно заглянула ему в лицо.
Глаза закрыты, он мерно дышал, но был очень бледен.
— Что ты сделала? — яростно прорычала я Ариадне, даже не подозревая, что способна выдавать такие звуки.
Она медленно пятилась назад, а когда уперлась в стену, осела на пол.
Невидящим взглядом смотрела на ректора, губы ее странно кривились, бормоча что-то неразборчивое.
— Сам виноват, сам, только сам, — донесся до меня ее безумный голос. — Это не я, не я, не я…
Эйден окружил огненным кольцом своего пленника и стремительно подошел к Ариадне.
Дернул ее вверх, ставя на ноги, но она вновь оседала вниз, обмякая, как желе.
— Она окончательно тронулась, — брезгливо сказал Ллойд, — надо вызывать прокурора, пусть ее забирают.
Патрик немедленно достал из кармана хрустальную пластину и отошел от нас подальше.
Эйден подошел ко мне, внимательно посмотрел на ректора и нахмурился.
— Что с ним, почему он не приходит в себя? — сквозь слезы пробормотала я.
Страх был настолько сильным, что я сама готова тронуться головой и разделить с Ариадной палату в лечебнице для душевнобольных.
Ллойд поднял один из осколков флакона, понюхал и заявил:
— Я не эксперт по зельям, но тут есть запах гробового цветка. Я встречался с таким однажды. Но лучше пусть проверят специалисты. Ч-черт!
Я похолодела. Про гробовой цветок я читала в учебниках: он опасен, может привести к смерти или погруженным в подобие комы.
Растение очень редкое, его невозможно достать, оно запрещено, а в магических лавках вызовут стражей порядка, если спросить о нем.
Эйден вернулся к Ариадне и затряс ее:
— Говори, кукла безмозглая, что было в твоей склянке? Гробовой цветок?
Она хлопала на него глазами, но молчала. Немного погодя ее взгляд неожиданно прояснился, и она со страхом прошептала:
— Гробовой цветок отправит в небытие… Да-да, он самый. Мне продали его на черном рынке. Но я не виновата! Габриэль вынудил меня!
Я заплакала. Сначала тихо, а потом громче. Невозможно было держать внутри столько эмоций. Осторожно переложила голову ректора себе на колени, откинула прядь его волос и нежно гладила по щеке.
Все из-за меня!
Слезы лились ему на лицо, падая на щеки и губы, но он оставался без движений, словно мертвый.
Сила дара легонько колола пальцы, но она была слишком слаба, чтобы помочь ректору. Да и сможет ли вообще?
За окном послышались голоса и в помещение вбежало несколько мужчин в форме королевских стражей.
С ними вернулся Патрик, вполголоса объясняя, что тут случилось.
Ариадну с подельником увели, заковав в наручники.
— Лили, — Патрик тронул меня на плечо. — Нужно уходить.
— Нужен лекарь! — всхлипнула я. — Позовите его!
Эйден присел рядом и сухо произнес:
— Лекари тут не помогут. Заберем его в академию и будем думать. Здесь оставаться все равно не вариант. Давай, потом поплачешь, соберись. Надо ехать.
Дорогу до академии я не запомнила. И как ректора переносили, тоже. Все кануло в темноту.
Кларисса горько ахнула, увидев нашу скорбную процессию, но
