Моё (не)летучее счастье (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
— И не только артефакты, — негромко добавил Арион.
Охотница повернула к нему бледное, застывшее маской лицо:
— Я была любовницей ала Олзерскана с первого дня моего пребывания в этом доме. Постель — лучшее место управления мужчиной. Я и вас хотела соблазнить, чтобы манипулировать, поэтому приказ ала Олзерскана обольстить вас оказался весьма кстати.
Услышав сердитое сопение Риолы, Охотник понял, что лучше сойти со скользкой темы, драконессы славятся своей вспыльчивостью, а ещё они известные собственницы и ревнивицы. Уж на что отец Ариона обожал свою жену, а она любила и всецело доверяла ему, а всё равно нет-нет, да и скользнёт искра ревности, взыграет ретивое, особенно если какая-нибудь эльфийка начнёт излишне приветливо улыбаться алу.
— Какие артефакты ты делала?
Охотница пожала плечами:
— В основном высасывающие силу. Плела паутину Тьмы, набрасывала сеть Элесты, втыкала иглы амиданы, ну и так, по мелочи, безделушки разные делала, насылающие болезнь, бедность, уродство.
— Все околдованные живут в этом доме?
Бригитта кивнула.
— Напиши их имена.
Риола быстро принесла бумагу и чернила, Охотница послушно взяла перо, обмакнула его в чернила и медленно, старательно выводя каждую буквы, принялась писать. Закончив выводить округлые, чуть спускающиеся книзу буквы, подула на листок, присыпала его свежим песком, быстро впитавшим остатки чернил, и протянула бумагу Ариону:
— Готово.
Охотник быстро пробежал взглядом список и невольно присвистнул: в нём были указаны почти все, за очень редким исключением, обитатели дома. На ком-то висели высасывающие силу и отводящие смерть паутины и сети, на ком-то подавляющие волю заклятия, кто-то нёс на себе тяжкое бремя несчастий. Ал Олзерскан славился безумной жестокостью по отношению к драконам, но его отношение к родственникам гуманным тоже не было. Правду говорят русалки: «Акула даже потеряв зубы не станет дельфином».
Арион передёрнул плечами, спрятал листок и приказал:
— А теперь забудь обо всём, что ты нам рассказала.
По телу Охотницы пробежала лёгкая дрожь, светло-жёлтые с вертикальным зрачком глаза на миг закрылись, а когда открылись вновь, на вульгарно-привлекательном лице не было и следа прежней отстранённой покорности. Бригитта с трудом поднялась на ноги, с силой потёрла виски, избавляясь от головной боли, — неизменного последствия длительного магического воздействия, огляделась по сторонам и хрипло спросила, борясь с волнами накатывающей тошнотой:
— Что… что случилось? Башка трещит как с похмелья.
— Ты оступилась и упала, — ложь далась Охотнику так легко, словно он никому и никогда не говорил правды. Видимо, взыграла кровь Истребителя драконов, не иначе.
Драконесса чуть заметно укоризненно покачала головой, но спорить, тем самым роняя авторитет Ариона в глазах Охотницы, не стала. Ничего, не глупый драконёнок, недавно вставший на крыло, сам разберётся в том, что делает. А понадобится помощь, драконесса всегда подставит крыло. От таких размышлений Риола сначала застыла, а потом улыбнулась неожиданно светло и радостно. Как-то так, словно бы сама собой, в её сердце бездомной кошкой прокралась любовь. Сначала оглядывалась кругом, испуганно поджимая уши и хвост, готовая в любой момент прыгнуть в сторону и удрать, а потом прижилась, согрелась, осмелела, с каждым разом занимая всё больше и больше места, громко мурлыкая, жмуря насмешливо жёлтые как у Охотника глаза и то выпуская, то втягивая острые коготки. И гнать эту кошку-любовь не хочется совершенно, ведь с ней стало так тепло и покойно, как не было давно, пожалуй, с самого детства.
— Риола? — Арион приобнял драконессу за плечи, пытливо заглянул в глаза. — Ты похожа на жертву религиозного просветления, у тебя всё хорошо?
Риола хотела сказать, что всё замечательно, она наконец-то окончательно разобралась в своих чувствах, но присутствие в комнате Охотницы, слишком старательно делающей вид, что происходящее вокруг её ни капли не интересует, заставило девушку придержать язык. Любовь — это не только сила, но и слабость, а в доме Истребителя драконов слабости показывать глупо, на них обязательно сыграют, честь и благородство тут явно не в почёте, пока, по крайней мере.
«Ничего, вернёмся домой, и тогда уже никогда своих чувств скрывать не стану», — пообещала себе драконесса и прижалась к груди Охотника:
— Всё хорошо, я просто задумалась.
Увлечённые друг другом Риола и Арион не заметили мимолётного, полного жгучей зависти взгляда, брошенного, словно камень или ком грязи, в их сторону Бригиттой. Охотница яростно пожелала заменить эту тощую девицу, не достойную такого во всех смыслах слова видного мужчины как ал Грей Валтерн. В конце концов, это несправедливо, что ей, опытному артефактору и пышногрудой красавице, предпочитают эту бледную немочь, а значит пришла пора восстановить попранную справедливость! Бригитта хищно улыбнулась, мысленно потирая руки в предвкушении победы. Охотница даже не сомневалась, что у неё всё получится. А как же иначе?
Глава 11
Три следующих дня Арион, Риола и Бригитта занимались каждый своим делом, причём Охотник и драконесса старательно скрывали свои намерения от пышногрудой артефакторщицы, а та, в свою очередь, усиленно отыгрывала роль примерной служанки, дабы никто из намеченных жертв не сорвался раньше времени с крючка. План Охотницы был прост и в то же время эффективен: нужно было отравить тощую девицу, а затем, воспользовавшись сбоем душевного состояния ала Грея, опоить его приворотным зельем, сделав своим верным псом. Всё просто, главное не вызвать подозрений, а впрочем, синеглазая ала особой наблюдательностью не блещет, дни напролёт шныряет по дому с мольбертом и красками, всё рисует, подумаешь, художница выискалась! Бригитта презрительно фыркнула, подхватила ящичек с красками и направилась следом за Риолой в очередную пустынную комнату, признанную невероятно живописной, хотя с точки зрения Охотницы ничего примечательного кроме трёхслойной паутины на стене да вековых залежей пыли в покоях не было. Для драконессы покои были интересны по двум причинам: во-первых, в том времени, откуда прибыла девушка, именно в этой комнате жил Арион, а во-вторых, тут вполне могла быть спрятана волшебная диадема, украденная у божественной драконессы. Риола в очередной раз похвалила себя за отличное оправдание своим бесконечным блужданиям по дому — занятие живописью. Нет, не зря она в детстве ходила в художественную школу, а как ей не нравилось, как хотелось бросить бесконечную нудную возню с красками и кисточками и взмыть в небо, раствориться в его бескрайней синеве, хоть на мгновение забыть о мольбертах, масляных красках и цветовой гамме! Зато сейчас, пожалуйста, весь дом от чердака
