Дитя трёх стихий. Щит истинной любви (СИ) - Светлана Ферро
Это Дарт. Именно его нашла и привела к моему укрытию Алита, когда я почти потеряла надежду на спасение. Дарт, ни с кем не советуясь, принёс меня в самое правильное место — к Лере.
— Стой, Дарт! Не всех. Охрану у моих покоев удвой.
— Понял.
На некоторое время воцаряется тишина, я ощущаю прохладную руку Леры на своём лбу, слышу её слова:
— Моя неразумная девочка.
И я больше не сдерживаю слёз. Хватит быть сильной. Лера не отдаст меня. Наконец-то я могу расслабиться. Самое страшное позади. Ну, по крайней мере, сейчас мне так кажется.
Все эти мысли отступают перед очередной волной боли. Дальше череда коротких расслаблений, когда я пытаюсь продышаться, и туманящих разум схваток.
Незнакомая женщина командует мной и окружающими:
— Кричи, — требовательно говорит она мне, и я повинуюсь.
С криком я выпускаю из себя боль не только физическую, но и тоску по исчезнувшему мужу, и страх перед тем чудовищем, от которого удалось сбежать, и тревогу за малыша, который сейчас спешит в этот мир, и которого защищать придётся мне одной.
— Мальчик, — говорит повитуха, и я отчётливо слышу в её голосе разочарование.
Не сразу приходит понимание, что после рождения Мириной дочери от меня ждали продолжения чуда.
Ну это их проблемы, я-то знала, что у нас с Роу сын.
И дракон это знал. Кстати, интересно, почему ни он, ни Шер до сих пор себя не проявили.
— Дайте мне его, — протягиваю руки и мне кладут на грудь моего мальчика.
Странное ощущение. Мы так давно вместе, а я впервые вижу его лицо. Я часто пыталась себе представить, как он будет выглядеть. Сейчас смотрю и улыбаюсь. Все мои беды отошли на задний план. В сердце столько нежности. Я с изумлением разглядываю малыша. Волосы светлые, как у меня, а ресницы чернющие и пушистые и такие длинные, что впору позавидовать. И в этот момент малыш открывает глаза. Вглядываюсь, пытаясь понять, что меня беспокоит, а где-то глубоко в душе уже нарастает тревога. У Роу глаза карие с янтарными искорками, а у сына — чистый янтарь. Он смотрит и словно… не видит?
— Я должен доложить джахту, — целитель цедит слова сквозь зубы.
Поворачиваю голову. В комнате только Дарт, целитель Хеллер и Лера. Все остальные волшебным образом исчезли. Целитель стоит напротив Леры, и до меня не сразу доходит смысл его следующих слов:
— На мальчике клеймо изначального потока, — в голосе Хеллера брезгливость. — Ребёнок слеп от рождения. Пока Верховный джахт не решит, что с этим делать, всем запрещается покидать это помещение и говорить кому-либо о том, что случилось. Никто не должен знать, что в семье джахта родился урод.
— Что? — вырывается у меня, а руки инстинктивно прижимают к груди дорогое мне существо.
— Вы знаете закон, — короткий взгляд в мою сторону, в котором сквозит отвращение, и целитель выходит.
Лера со стоном опускается на край кровати. Дарт просто стоит столбом.
А я вспоминаю слова Роу: «Если сразу после рождения становится понятно, что мальчик не станет воином, его не оставят в живых… После рождения каждого ребёнка проверяют магией. В Чампии закон одинаков для всех».
— Лера, — зову я, и мой надорванный во время родов голос окончательно проседает, — что делать?
Моя свекровь закрывает лицо руками. Она лучше меня знает законы Чампии, а мне наплевать на все их правила. Я кладу ребёнка на подушку и решительно поднимаюсь. Действовать! Зря я что ли так боролась за свою свободу, чтобы сейчас сдаться? Сына не отдам.
— Одежду мне дайте, — надо же голос, хоть и хриплый, но вернулся.
— Куда ты собралась? Отсюда не уйти, — говорит Лера, но она уже ищет то, что я просила, одежду.
— А я попробую.
Дарт качает головой. Но мне уже всё равно. Сейчас главное выбраться в башню. Кажется, я собиралась прятаться в подземельях. Теперь самое время.
Странно, но меня даже не качает, и голова не кружится. Я словно и не рожала полчаса назад. Конечно, внизу саднит, но терпимо.
— Где Алита?
— Сейчас из этой комнаты не выйти и сюда не войти, — говорит Дарт.
— Но он же не успел поставить пост? — я смотрю на воина с недоумением.
— Он успел поставить печать, — со вздохом поясняет Лера.
Тянусь стихией к дверям, и в ответ меня обдаёт волной ужаса.
— Ч-что это?
— Это она и есть, печать, — Лера кладёт передо мной нижнюю тунику и платье из тёплой ткани. — Тебе лучше одеться. Скоро сюда пожалует Вихо. Дарт, отвернись.
Переодеться полностью я не успеваю. На мне только нижняя туника, когда появляется Вихо. Быстро же до него дошли новости.
В голове мелькает совершенно неважный сейчас вопрос: Вихо сам обнаружил мой побег, или же весть о том, что я родила и, что я уже дома, принёс ему Хеллер?
Первым в дверном проёме возникает целитель. Он открывает дверь и, прежде чем войти, делает сложное движение рукой. Как я ни волнуюсь, внимательно наблюдаю, пытаясь запомнить рисунок. Хеллер вряд ли чувствует, но я слежу за его движением не только глазами, но и магией. Мой воздушный щуп следует за рукой целителя, не обнаруживая себя. Оказывается, это возможно. Прежде я проделывала такое только с сестрами. Но у нас родственные воздушные стихии. А сейчас я впервые следую за земляной. Было ли это возможно раньше? До того, как я сняла щит с первой ловушки? Впрочем, разве это сейчас важно? Я запоминаю. И у меня такое ощущение, что сын, которого я держу на руках, прижав к сердцу, тоже внимательно следит за Хеллером, только не глазами, которые не видят.
За спиной целителя вырастает мощная фигура Вихо, заполняя собой весь проём. Верховный джахт отодвигает Хеллера в сторону и заходит в комнату. Он не один, с ним два его ближника.
— Всем выйти, — приказывает Вихо и добавляет отдельно для своих людей. — Проводите в соседние покои, и чтобы ни с кем не общались по дороге.
Оба громилы молча кивают и смотрят на Дарта и Леру выжидающе.
— Я не пойду, — пытается возразить Лера. — Это мой внук.
В этот момент я восхищаюсь её храбростью, хоть она и бессмысленна.
— Пойдёшь, — спокойно говорит ей Вихо. — Этот разговор не для твоих ушей.
Тем не менее уже чуть мягче он ей говорит:
— Потом вернёшься, я ничего с ними не сделаю, — Вихо замолкает, а потом добавляет, усмехнувшись уголком рта, — пока не сделаю.
И мы остаёмся наедине.
— Ну и чего ты добилась своим побегом? — неожиданно спокойно говорит мой грозный враг. —
