Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Проклятое место мы пролетели как вихрь, дальше чуть сбавили ход, но ехали довольно быстро, нигде не задерживаясь. Остановились у границы, и то потому, что сейчас переходить её было бы неразумно: нельзя оставлять след. Если в дороге, бросая изредка взгляд на Рауля, я сомневалась в том, что вижу, и относила изменения в его внешности на погрешности собственного зрения после стресса, то, когда мы остановились, я была полностью уверена в том, что говорю:

— Рауль, а вы знаете, что засияли?

— Что? — удивился он.

Я невольно расхохоталась, настолько забавно вытянулась его физиономия. Хотя, наверное, смех был скорее истерической реакцией на всё, что с нами случилось.

— Вы стали тем, против кого мы боремся, представляете?

И ведь правильно мне казалось: добавь Раулю Сиятельности — и он за пояс заткнёт Теодоро. Хорош Теофренийский принц был невыразимо, и это даже без использования флёра. Страшно представить, что будет, когда он обучится этому нехитрому приёму. Мысль об этом подействовала на меня отрезвляюще, поскольку я поняла, что не хотела бы за этим наблюдать. Всему есть свой предел, даже моему терпению.

— С вас тоже зелье слетело, — заметил Рауль. — Видимо, мы слишком много хватанули у дырки. Но это пройдёт. Улетит, как и с остальных.

К своей Сиятельности он отнёсся на редкость равнодушно. Но не Бернар.

— Опасно это, — коротко бросил он.

— Чем? — удивилась я.

— Его не было несколько дней, за которые произошли непонятные события с порталом. Сеньор засиял, а Сиятельность вскоре пропадёт. Сразу догадаются, что вы к закрытию руку приложили.

— Не переживайте, Бернар, моя Сиятельность тоже пропадёт, — усмехнулся Рауль, — а до этого времени похожу под иллюзией себя несиятельного. Вряд ли в ближайшее время в Теофрении появится кто-то, способный заглянуть под мою личину. Можно ещё выпросить зелье у Катарины, но мне кажется, что сейчас оно не погасит ничего — слишком много мы получили у прокола.

Я с ним была согласна: если уж выжгло напрочь моё зелье, то нужно либо увеличивать дозу с непредсказуемыми последствиями, либо отказываться от него вовсе. Последнее надёжнее по всем статьям.

— Вопрос, как долго будет пропадать Сиятельность, — проворчал Бернар. — По моим расчётам, от месяца до года, причём в вашем случае — верхняя граница. Я сейчас не только про сеньора, но и про вас, донья.

— Я всё равно собираюсь возвращаться в Мурицию, а значит, необходимости скрывать Сиятельность не будет.

— Вы уверены, Катарина?

— Я обещала вашей сестре, Рауль. Разве вы забыли? — улыбнулась я. — А если серьёзно, Теодоро всё равно скоро меня выдернет, так пусть это произойдёт в моём родном герцогском замке, чтобы я могла возмущаться королевским произволом на полном основании.

— Сеньор, не отговаривайте донью. Это правильное решение, — сказал Бернар. — Чем дольше будете тянуть, тем сложнее расставаться.

— Я провожу вас до Фанда.

Видеть его таким, как сейчас, было непривычно: он казался слишком высокомерно-отстранённым, совершенно непохожим на себя. Я бы предпочла прежнего, без Сиятельных признаков. Хотя мне ничего и не предлагают…

— Это лишнее. У вас обязательства перед страной, Рауль. Вам нужно закончить поездку с молебнами.

— А ещё нужно что-то решать с сеньоритой Марселой, — добавил Бернар. — Не думаю, что она перестанет докладывать королю Муриции. И нельзя ей показывать, что вы что-то знаете.

Упоминание о Марселе омрачило атмосферу ещё сильней.

— Я решу эту проблему. Она всё-таки моя сестра.

— Она свои желания поставила выше родственных связей, — напомнила я.

— Это всё флёр, — уверенно ответил он.

— Флёр схлынул, а желание общаться с Теодоро у неё не пропало… И ещё. Судя по намёкам дона Дарока перед отъездом, в планах этой пары было ваше физическое устранение.

— Я думаю, донья, что как только сеньорита Марсела поймёт, что вы не стали новым фамилиаром, теперь уже королевским, а значит, её мечтам не суждено будет исполниться, она резко потеряет интерес к Теодоро.

— Вы думаете, она об этом знает?

— Разумеется. Иначе на чём бы зиждилась её уверенность, что она выйдет за мурицийского короля? Наверняка донья Хаго обратилась к нему с предложением, от которого он не смог отказаться. Фамильяр такой силы на защите королевского рода — это очень серьёзное приобретение.

На фоне которого герцогство — несущественная мелочь, тоже отошедшая бы короне. Конечно, я его своим не считала, но дарить тому, кто собирался тебя хладнокровно принести в жертву, утверждая, что действет исключительно в твоих интересах?

— Бернар, простите, — нахмурился Рауль, — но разве там не должна быть родственная связь, чтобы прошла привязка фамильяра?

— Неужели вы не понимаете, сеньор? За два года донья родила бы ребёнка, который был бы близок по крови детям дона Теодоро и сеньориты Марселы. Он бы стал следующим носителем фамильяра. Скорее всего, переселение в него планировалось даже раньше, чем обычно. И он был бы уже королевским фамильяром.

После объяснения Бернара наступила тишина. Рауль, скорее всего, думал о том, что сестру свою он не знал вовсе. Я — о том, что в, казалось бы, родной Муриции на моей стороне нет вообще никого. Подарить, что ли, герцогство Теодоро и вернуться в Теофрению на учёбу? Забавно, но эта страна стала для меня куда родней Муриции. Или всё дело в Рауле? На него я старалась не смотреть, но любое движение улавливалось даже краем глаза. Я чувствовала полнейшую опустошённость, но пока дело не закончено, нельзя расслабляться.

— Нам пора, — внезапно сказал Рауль и подошёл к защите границы.

Заклинание в этот раз он выплетал дольше, наверное, сказывалась усталость, но на результативности это не отразилось: проём появился ничуть не меньшего размера, чем в прошлый раз. Оказавшись на другой стороне, мы опять пустили лошадей вскачь, стремясь как можно дальше убраться от границы. До сих пор нас никто не засёк, нужно, чтобы так было и дальше.

Когда мы наконец остановились, я даже не вспомнила, что в последний раз ела утром. Накопившаяся усталость вырубила меня не хуже снотворного заклинания. К моей радости, мне не снилось вообще ничего, хотя с моим счастьем можно было ожидать появление Теодоро и увлекательную беседу с ним, которая в этот раз закончилась бы в его дворце.

Тем не менее я выспалась и утром чувствовала себя уже не столь вымотанной. Особенно когда обнаружила, что завтрак уже готов. Прекрасный компаньон Рауль хотя и непривычно молчаливый сегодня.

Первое, что сказал Рауль после завтрака, было:

— Я провожу вас до Фанда, Катарина.

— Рауль, будет лучше, если мы расстанемся в ближайшем городе. Там я воспользуюсь телепортом, а вы вернётесь с фурусами к Марселе и сделаете вид, что меня догнали и не смогли уговорить вернуться. Это будет правильно и соответствовать потраченному времени. В Фанде я сяду на дилижанс до Труадона. Это не так сложно, чтобы мне помогать.

Я даже смогла выдавить улыбку.

— И всё же, Катарина, я не хочу с вами так быстро расставаться.

— Рауль, я помогла вам, вы — мне, на этом наши пути должны разойтись навсегда.

— Если бы вы не были герцогиней…

— Если бы вы не были принцем… — в тон ему ответила я. — Но есть вещи, которые мы не можем изменить, поэтому их нужно принять. И не тянуть с расставанием.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем.

— Да вы оптимист, Рауль, — рассмеялась я. — Возможно, придумаем. Но сейчас мне срочно нужно возвращаться в Мурицию, чтобы у Теодоро не было ни одной претензии к Теофрении. А потом… Бернар же обещал научить вас ходить по снам? Я буду вас ждать.

— Я приду, — усмехнулся он.

До ближайшего города мы доехали быстро, слишком быстро, и если бы не Бернар, напрочь бы забыли о личинах. Планы мы не строили. Да и какие планы в нашем положении? Так, говорили обо всём и ни о чём, избегая темы Марселы и проблем с Сиятельными.

Перед тем как отправиться в Фанд, я ещё попросила Рауля поговорить с Ракель, извиниться перед ней за меня. У меня самой теперь это сделать не получится. А ведь единственная подруга в этом мире, другая вряд ли теперь появится. С этими мыслями я и шагнула в портал.