Игры скучающих купидонов - Татьяна Геннадьевна Абалова
Эх, если бы не стремление как можно быстрее отбыть наказание и вернуть себе гордое звание стрелочника, Афлорий сто раз подумал бы, прежде чем соединять судьбы Жени Ключовой и БАХа. Да, с помощью «Любарма» ангелам наверняка удастся влюбить людей друг в друга, и Евгения утратит грустные сексуальные воспоминания, но что будет с ней потом? Излечит ли чудодейственный напиток Алексея Харитоновича? Будет ли любвеобильный преподаватель верен своей избраннице до конца или через год – другой вновь выйдет на охоту? Не секрет, что многие мужчины и женщины иногда начисто утрачивают чувства друг к другу, и никакой купидон не в силах предотвратить их развод. А тут у Бойко такой соблазн.
Лямур скривил морду. Как выбросить из памяти тот день, когда БАХ целовался в своем кабинете со старшекурсницей, а ночью к нему домой пришла студентка из параллельного потока? И что они вытворяли в постели? Не было бы на теле растительности, Афлорий покраснел бы до кончиков ушей.
Кот вздрогнул, когда Ассис положил ему на спину руку и погладил против шерсти.
– Фр–р–р, – не удержался Лямур. Выпущенные когти оставили на фотографии БАХа глубокие царапины.
– Значит, действуем по плану, – резюмировал Проф, пододвигая к себе листок с начерченной на нем схемой. – Ты, – он обратился к коту, – все последние дни воешь под окнами объекта, кидаешься ему под ноги, ссышь в ботинки – одним словом – делаешь все, чтобы довести до исступления, а в понедельник вечером я буду поджидать его на трассе. Алексей Харитонович даже не поймет, откуда перед его машиной взялись красные «Жигули» и древний дедок–травник. Еще и утешать начну, успокоительные капли посоветую. Дальше дело техники.
Судьба БАХа была решена. Хочет он того или нет, но ноги сами принесут его в аптеку к Ключовой, где она продаст ему «Любарум». Серия сногсшибательных снов (а в этом никто из троицы не сомневался, зная, каким опытом обладает Бойко), встречи наяву и не пройдет и месяца, как первая пара будет готова подать заявление в ЗАГС.
Афлорий уже приглядел и вторую пару – Наташа с сыном Димочкой очень нуждались в крепком плече, которое приходило к ним только по выходным. Со стороны было заметно, что воскресный папа уже устал от хищных моделек, и нужно лишь направить его взор в нужную сторону.
– Доставку «Любарума» в аптеку беру на себя, – поднимаясь из–за стола, произнес Ассис.
– Лучше бы я, – забеспокоился кот, спрыгивая на пол. – Но разве этими можно что–либо сделать, – он выпятил лапу с крючковатыми когтями. – Остается лишь полагаться на вас. И пожалуйста, разделите одну бутылку на две части. Во флаконы по пятьдесят миллилитров. Я думаю, полгода сновидений нашим подопечным хватит.
– А зачем тогда набирал столько? – Ассис как всегда был подозрителен.
– Ну, мало ли, вдруг разольют… Ищи потом замену… С запасом оно как–то спокойнее.
Пересмешники переглянулись.
Ох, как Афлорию не хотелось признаваться, что он рассчитывал с помощью «Любарума» обработать все пять пар. Это же надежно и быстро: не надо ничего придумывать, подолгу жить рядом, изучать привычки людей.
Пересмешнику какая забота? Дал команду и сиди себе дома, развлекайся, а коту придется сутками шляться по крышам, подглядывать, подслушивать, вынюхивать. Сколько раз его стукнули по ребрам дверью? И не сосчитать. А эти мальчишки, что так и норовят схватить за хвост? Девчонки еще хуже – того и гляди, замучают ласками до смерти.
– Все! – кот нехотя поплелся в коридор. – Пошел терроризировать БАХа.
Афлорий вздохнул. До понедельника жить на улице! Хорошо, что поесть всегда найдется. С его–то кошачьей ловкостью и наглостью. А вот торчать и в дождь, и в снег под окнами – совсем не здорово.
– Удачи! – Ассис открыл дверь и поддел кота ногой под зад. Стажер, вылетев за порог, хотел было вцепиться в старушечью щиколотку, но дверь перед его носом захлопнулась.
Кот прижал к ней ухо.
– Что–то он темнит, – послышался голос противной Надежды Романовны. – Так и хочется проучить.
– Действуем по плану.
Спасибо тебе, Проф, голубчик!
Успокоившись, что сюрпризов ждать не стоит, Лямур отправился на другой конец города.
***
– Да твою ж мать! Ты заткнешься или нет!
– Вот ведь гаденыш, сидит там, где его не достать!
– А вы его шваброй, Алексей Харитонович, шваброй!
– И в подъезде вонь стоит, хоть противогаз надевай!
– Да я уже вторые кроссовки выбрасываю! И когда успевает нассать?
– А у вас, сосед, не только кроссовки, но и вся дверь обоссана!
– Я убью его, гада!!!
– Мя–у–у–у–у!!!
***
– Уважаемый, что с вами? – старик, похожий на Деда Мороза, участливо смотрел на побагровевшего мужчину, что схватил его за ворот полушубка и тряс так, словно хотел, чтобы у жертвы оторвалась голова.
– Да вы! Да вы! – только и мог сказать Алексей Харитонович, находясь на пике шокового состояния. И ладно бы этот шок вызвало едва не произошедшее столкновение, когда «Жигули» выросли словно из–под земли, так нет! В заднее окно красной машины смотрел и ехидно скалился (Бойко мог в том поручиться!) тот самый кот, что вот уже три дня не давал покоя ни ему, ни соседям по подъезду. – А! Убью гада! Я узнал его наглую морду!
Старик, оказавшись на воле, поскольку безумец, каким сейчас выглядел преподаватель математики, нашел другой объект ненависти – тряс дверь «Жигулей», пытаясь ее открыть. Хвостатый «гад» перепрыгнул на водительское сиденье.
– Да успокойтесь же вы! – старик достал из кармана брелок в виде ангела. – Машина старая, снаружи без ключей не открывается. И чем вам не угодила моя кошка?
– Этот гад… Этот гад…
– Уважаемый, давайте договоримся. Если вам так уж хочется оскорблять мою кошку, то называйте ее гадиной.
– Вы все врете! Я не мог ошибиться! Я запомнил каждую волосинку на этой наглой морде!
Старик спокойно открыл дверь, схватил животину за загривок и поднес к лицу БАХа.
– Вы где–нибудь видите яйца?
Бойко от неожиданности отшатнулся.
Лямур, а это конечно был он, на всякий случай яйца втянул.
«Ох, Проф, не ожидал я от тебя такой подставы», – подумал он, и как можно нежнее мяукнул.
Сбитый с панталыка Бойко замолчал. Ночь и желтый свет фонарей при любом раскладе не позволили бы ему рассмотреть кошачьи причиндалы, но спокойный голос старика и это робкое мяу, которое никак не перепутать с тем диким ором американского койота, заставили его задуматься.
– Ох, простите… – БАХ поднес руку ко лбу и озадаченно его потер. – Я совсем измотан. Несколько дней не спал, даже днем мне мерещилась та дикая тварь… Ох, простите… Никак не хотел оскорбить ни вас, ни вашу кошку.
– Вам нельзя в таком состоянии
