Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения (СИ) - Пожарская Анна

Дома было предсказуемо пусто. Дария наскоро перекусила и отправилась в спальню. Скинула одежду и нырнула в кровать: к приходу жениха хотелось выглядеть отдохнувшей и свежей. Снился Эдриас. Он смотрел в глаза, прогонял с ее лица непослушные прядки и постоянно откладывал поцелуй. А ей, недалекой глупышке, страшно хотелось, чтобы он коснулся губами губ.

Проснулась как раз вовремя, за окном начинало темнеть. Торопливо прогнала остатки сна, обругала себя за странные мечты о декане Куртисе и позвонила служанке, чтобы та помогла привести себя в порядок. Позволила заплести хитрые косы, облачилась в очередное нежно-летящее платье с умопомрачительным декольте и поспешила в столовую. Сегодня жениху будет просто не устоять.

В столовой господин Трумель пил кофе в одиночестве.

— Юлоф опаздывает? — вместо приветствия поинтересовалась Дария и затаила дыхание.

— Юлоф не придет, — задумчиво подытожил опекун. Сделал глоток из чашки и грустно ухмыльнулся: — И вашей свадьбы тоже не будет.

«Как не будет?» — пронеслось у Дарии в голове и она нащупала рукой стол, чтобы не упасть. К глазам подступили слезы, и сердце, будто очухавшись от долгой спячки, забегало буйно помешанным.

— Почему? — прошептала она, собирая последние силы, чтобы не разреветься прямо сейчас.

— В ближайшее время ему будет не до вас, — вздохнул господин Трумель и снова неторопливо приложился к чашке. — Садитесь, я велю подавать ужин.

— Как не до меня? — Дария пожевала губу и плюхнулась на неожиданно жесткий стул. Запах кофе отчего-то показался ей обжигающе противным: — Он же говорил, что хочет быть со мной… Как же так…

— Так случается, — спокойно пояснил опекун, — иногда у мужчин меняются планы.

— Какие планы?. — почти выкрикнула Дария, уткнулась лицом в стол и разразилась слезами. Воздух вокруг ощетинился ежиком и издевательски загонял иголки в каждую частичку тела. Хотелось не плакать, хотелось уменьшиться до невесомой пушинки и отовсюду исчезнуть. Зачем мир вокруг, если ее Юлоф не с ней?

Господин Трумель поднялся со своего места и, обогнув стол, осторожно погладил воспитанницу по голове.

— Что же вы так убиваетесь, будто уже успели забеременеть… Я верю, что воспитал вас приличной девушкой и зайти дальше, чем следовало, вы не решились. Любви между вами я особой не приметил, а кавалеров у вас будет достаточно, уж поверьте мне на слово, вы очень хорошенькая…

Дария всхлипнула, и слезы потекли из глаз с новой силой. Какая разница, хорошенькая она или нет? Юлоф все равно не хочет быть с ней. Значит, жизнь ее напрасна и никому не нужна…

— Да успокойтесь вы наконец. — потерял терпение Трумель. — Юлоф Ларид задержан как заговорщик против короны. Вам не нужен такой жених. Неудачники не заслуживают красивых женщин.

Дария вся обратилась в слух. Юлоф не бросил ее. Просто принц по ошибке заточил его в тюрьму. А потом кольнуло еще одной мыслью: Трумель назвал Юлофа неудачником, получается, опекун все знал и не отговорил друга от такого рискованного шага?

— Что именно случилось? — шмыгнув носом, поинтересовалась она. Чтобы придумать, как помочь, требовалась полная осведомленность, и Дария готова была изображать невинную овечку сколько угодно.

— Скажем так, — опекун перешел на вкрадчивый шепот, — недовольные правлением нашего короля и его сына организовали заговор против принца. Его величество затеял непопулярные реформы, а наши богатеи довольно строптивы: не любят ни делиться, ни договариваться. Вот и взяли быка за рога. Рассчитывали, что монарх и так немолод, а после смерти сына и вовсе занеможет, и они посадят на трон подходящего всем человека. Предложили поучаствовать Юлофу, и тот поделился со мной. Спросил дружеского совета. Я порекомендовал ему остаться в стороне от заговора, но воспользоваться ситуацией: жениться на вас и зачать совместных детей. А когда станет вопрос с троном, участвовать уже не как советник Ларид, а как отец малыша королевской крови. Тогда я был уверен, что король признает вас и никаких сомнений в правомерности притязаний не будет. В какой момент этот остолоп решил вляпаться по самые уши и вбить в головы окружающих его идиотов, что станет королем, мне неведомо. Почти все участники называют его зачинщиком. Но по мне сам виноват, пусть сам и расхлебывает.

Дария вытерла слезы. Вот дела… О нелюбви Трумеля к принцу она знала всегда, в тесной компании опекун частенько позволял себе намеки на сомнения в отцовстве короля. То ли знал больше, чем рассказывал, то ли просто искал оправдание своему неприятию. Но Дария даже подумать не могла, что Трумель не станет предупреждать короля о заговоре против наследника. Да еще и посоветует приятелю, как занять трон. Ясное дело, сейчас он зол, что Юлоф не последовал его совету, но, как знать, может, все не так плохо.

— А вы уверены, что нет никакой ошибки? Вдруг Ларида просто оклеветали?

— Возможно, — буркнул опекун и отошел от нее. Вероятно, счел свой долг по успокоению расстроенной девицы выполненным. — Но это уже неважно. Господин Ларид в нашу семью не войдет.

Дария мысленно усмехнулась: войдет и еще как. Надо только попросить венценосного братца выпустить Юлофа из тюрьмы, он-то наверняка уже выяснил, что советник ни в чем не виноват. Просто не хочет признавать свою неправоту.

Вздохнула и посмотрела на хозяина дома. Улыбнулась и как паинька опустила глаза:

— Я бы с удовольствием поужинала.

— Другой разговор, — обрадовался Трумель и тоже расплылся в довольной улыбке.

Ужин тянулся медовой патокой. Пахло томленой говядиной и запеченными овощами, сновал туда-сюда привычный старый слуга. Дария старалась поддерживать оживленную беседу с опекуном, но мыслями была далеко. Словно замышляющий шалости ребенок, она раздумывала, как проберется в библиотеку, состряпает записку венценосному брату, а завтра при встрече попросит принца освободить любимого. В конце концов, у нее есть аргументы для торга, и даже если родственник не захочет сделать красивый жест, Дария уговорит его. Желает того судьба или нет, принцесса получит своего Юлофа.

Засыпала довольная собой: слуга доставил записку во дворец, и ей осталось только дождаться ответа завтра утром или в обед. Не так уж долго, если брать в расчет, какая ожидает награда.

На душе Эдриаса было так паршиво, что впору было набраться какого-нибудь дешевого пойла, чтобы довести до гнусного состояния и тело тоже. Обрести такую желанную для всех гармонию. Волшебный баланс. Войти в согласие с собственной природой.

Не знал, что делать дальше. Постоянно возвращался мыслями к Дарие и злился на себя: за зелье, за неосмотрительность, за неспособность удержать свою принцессу рядом. Работа не отвлекала. Цифры казались чуждой абракадаброй, а бумажная волокита только раздражала. Даже лекция, обычная его отдушина, подвела. Все занятие мысли бродили вокруг женщины, которую он, похоже, потерял навсегда. Промучился до вечера и сдался. Достал из секретера очередную бутылку с янтарной жидкостью и отправился навестить приятеля Тутеля Нута. Помнил о возможной причастности того к отравлениям короля и принца, но надираться в одиночестве не хотелось.

Тутель возился с каталогом. В его душном кабинете привычно пахло книжной пылью с примесью кедровых духов, горели магические огни и отовсюду, будто привратники таинственных порталов, смотрели книжные стеллажи. Эдриас без слов поставил бутылку на стол, и Тутель, вздохнув, отложил карточки. В конце концов, рабочий день и впрямь уже закончился.

— Поделишься, что случилось, или будем выпивать без причины? — философски заметил хозяин кабинета, доставая из ящика стола два поразительной изящности пузатых бокала. Поймал недоверчивый взгляд гостя и пояснил: — Достойному напитку стоит оказать уважение.

— Выпьем, чтобы мне хватило решимости задавать тебе неудобные вопросы, — выдохнул Эдриас. Тутель хмыкнул и ловко откупорил бутылку. В воздухе отчетливо запахло прелыми грушами.

Декан Куртис улыбнулся: знал охотника много лет и не хотел подозревать его в плохом. Поговорить по душам было проще, чем таиться и строить предположения. Хозяин кабинета разлил жидкость по бокалам, и Эдриас жадно приник к целительному источнику. Сейчас они немного расслабятся и все пойдет как по маслу.