Фантош для оборотня или Игры насмерть! (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"
Чтобы приготовить зайца, облазила весь инет в поиске интересных рецептов. Нашла пару, после чего выбрала один и долгое время трудилась согласно плану и рецептуре. Признаться, не пробовала результат, да и как? Это презент для избранника, значит, ему и дегустировать.
С детьми созвонилась — они счастливо верещали, что завтра вернутся домой. Ой, как же я ждала с ними встречи. Даже договорилась, что сама заеду их забрать.
Ближе к ужину Виктор, второй охранник, который на меня теперь смотрел с опасением и затаенной обидой за Димку, холодно рапортовал, что машина уже ждала. В дом заходить отказался и поспешил к авто.
Я не обиделась. Признаться, его понимала — неуравновешенная обращенка с необузданной блудливостью, к тому же ведущая себя большей части непредсказуемо, под его неусыпным контролем. Тяжкая работа…
Запеченного зайца аккуратно положила на блюдо-переноску, укрыла крышкой и поспешила в комнату. Пора и себя готовить!
Оделась неброско. В чуть зауженные черные брючки. Шифоновую блузу с рукавами-фонариками, шарфиком-бантиком, и скоромным потаенным вырезом. Средний каблук. Волосы подняла выше и уложила локонами по голове. Минимум макияжа, помада. Неброскую бижутерию времен замужества…
Накинула шубку, взяла подарок для жениха и вышла на улицу.
К ресторану приехали с пунктуальностью королей — ровно к семи, а администратор проводил в зал для вип-клиентов, где, как оказалось, Демьян заказал столики.
Народу было по привычному много. Я так и не могла понять, зачем столько шумихи и траты денег. Видимо, у богатых свои причуды, а мне, простой обращенке, лезть со своими обычаями в чужой дом не пристало, вот и молчала, хотя считала столько пафоса — неуместным и излишним.
Легкая музыка, тихие голоса собравшихся. Мне понравилось, что никто не обратил внимания, когда я появилась на пороге зала с подносом, на котором гордо лежала приготовленная тушка зайца. Администратор, мужчина лет тридцати с фирменной улыбкой, услужливо взялся меня проводить к столику Градовау. Демьян уже восседал за самым крупным. Как всегда элегантно одетый в костюм агатового цвета и белоснежную рубашку, по которой змеился тонкий черный галстук. Аккуратная прическа, кривая усмешка… а только подошла, лишь равнодушно повел взглядом, будто я рядовая гостья, и продолжил разговор с Артемом Водиным.
Видимо, никто не собирался за мной поухаживать, поэтому застыла в нерешительности возле стула и беспомощно смотрела по сторонам. Даже кошки на душе стали скрести. Очень неприятная ситуация. Может уйти и никто не заметит?
— Разреши, — раздался голос Эпштейна и меня точно молнией прострелило. Вот только сказать ничего не могла. Точно глупая курица пялилась на хитрого лиса. — Хм, это мне? — уточнил смешливо, кивая на поднос.
— Ты? — вспыхнула, и словно глупая девица проморгалась, не веря своим глазам и ушам.
— Удивлена? — Карие глаза психотерапевта тоже смеялись.
— Нет, — мотнула растерянно головой. — Я в шоке!
Мой будущий муж забрал блюдо, демонстративно повел носом, озвучивая восхищенным: «М-м-м», водрузил на стол перед нашими стульями. Галантно дождался пока села на свое место, и чуть придвинул стул к общему столу. Сам, на правах суженного, устроился рядом.
Я все еще прибывала в растерянности, поэтому молча пыталась осознать случившееся.
— Ты удивительно многословна, — усмехнулся Шлема и наполнил мой бокал одним из вин, что стояли на столе.
— Ситуация располагает, — отозвалась тихо.
— Уж кто-кто, а ты всегда находила слова, — теперь мужчина занялся своим бокалом.
— Порой едкие, порой остроумные, порой нежные, жестокие и правдивые, — отставил бутылку и шепнул: — Если передумала, лучше заранее озвучить решение, пока с фарсом не зашли далеко, — подхватил свой бокал и пригубил.
— Это не фарс, но я пока не знаю, что сказать, — выдохнула ровно. — Ты мне нравился всегда, но я себе и представить не могла, чтобы ты… и я… — ощутив сухость во рту, тоже отпила вина. — Зато теперь понятно, откуда ты столько обо мне знаешь, — рассуждала спокойно, хотя душа металась в раздрае. — Это хорошо, скелеты из шкафа не будут мешать отношениям. По крайней мере, из моего шкафа, — добавила торопливо. — Общаться с тобой было для меня всегда приятным. Ты умный, ответственный, красивый мужчина. Достойный и представительный. Даже не знаю, чем заслужила такого в мужья? — нахмурилась, ни сколько не шутя.
— Ты себя недооцениваешь, — мягко улыбнулся Шлема. — Я говорил правду, когда перечислял все твои достоинства.
— И мои недостатки, — вставила пять копеек, наткнувшись на мрачный взгляд Демьяна. Всю короткую беседу ощущала на себе тяжесть и сейчас поняла, откуда она шла. Отвести глаза не могла, меня, не смущаясь остальных, гипнотизировал Градов. А я, дура… Точно кролик на удава таращилась… Млела, таяла, горела…
Демьян позволил себе моргнуть, отпуская меня с прицела, когда к нему обратилась Елиния. Он чуть склонился, внимательно выслушивая жену, а потом коротко кивнул.
Встал и поднял бокал:
— Спасибо, что пришли. Рад сообщить, что наша новоиспеченная пара наконец-таки познакомилась и между ними все хорошо. Надеюсь, сегодня к концу вечера они сообщат дату, на которую бы хотели запланировать бракосочетание.
Гости довольно загудели, поздравляя нас со Шлемой.
Я знала, что краснею от смущения, хотя почему, не понимала. Не девочка, да и замужем, как говорится, не первый раз. Но было жутко неудобно. Вот так, сидеть плечом к плечу с другим мужчиной, когда рядом… Демьян. Словно кожу заживо сдирали, вилы втыкали в тело и медленно проворачивали.
До мурашек помню ощущение, когда изменила Ромке… Вот примерно такие же чувства внутри — гадливость, скверна, стыд. Да, будто изменяла супругу, причем прямо у него на глазах. Было до омерзения неприятно и больно.
Не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, но на собственной шкуре ощущала и чувства Градова. Ему значительно хреновей, настолько, что готов сорваться и начать крушить зал. Мне бы порадоваться: «Ура! Я причина его боли. Злости. Да!!! У меня получалось пробить его на эмоции!».
Но, в отличие от Демьяна, я не садистка жестокосердная. Совершенно не желала причинять кому-либо боль или неудобство. От досады даже губу прикусила, чтобы не дай бог не прервать его речь и не сообщить, что не выйду замуж на Эпштейна. К тому же психотерапевт — достойный мужчина, и я должна быть на седьмом небе от счастья, что он обратил на меня внимание.
Сидела молча, глядела безлико, самозабвенно саморазрушалась, с натянутой улыбкой все-отлично-я-так-рада. Пусть все будет, как будет. И решают пусть сами! Если Градов меня отпускал — уйду. Буду выть от боли, горя, но уйду… С глаз долой
— из сердца вон! Как же я об этом мечтаю. До слез жгучих и едких…
Уйду! Я не собираюсь навязываться. Для этого слишком горда и независима.
Большую часть ужина плохо помню. Праздник казался безликим и скучным, болтовня — поверхностной, музыка — унылой, еда — пресной. Отстраненно крутила головой, жевала квело.
Мда, если это веселые застолья моего будущего — удавиться от такой унылой жизни. Лучше в лесу бегать или с детьми играться. А еще работать жуть как хотелось…
— А ты мне позволишь работать? — озадачила Шлему, он даже бокал, который в этот момент к губам приставил, дольше обычного придержал, а глотнул жадно.
— Если тебе захочется, — обрадовал новостью, с некоторым запозданием.
— Хочу, — заверила рьяно. — А то сидеть дома скучно и муторно. Я не домохозяйка, хотя… не отлыниваю от домашней работы, — торопливо добавила. Не хотела, чтобы Эпштейн решил, будто я белоручка и уже требую прислугу.
— Милен, если захочешь — работай. Не захочешь — сиди дома. Любишь развлекаться и собой заниматься — вперед. Я довольно состоятельный мужчина. Мне важно, чтобы моя женщина была счастлива и довольна. Если тебе приносит удовольствие заниматься любимым делом — только скажи. Захочешь, можешь дело свое открыть.
