Барбара Эрскин - Призрак страсти
– Джо, в чем дело, может, ты объяснишь, наконец. – Ник скосил на нее глаза, выруливая на основную магистраль. Дворники без устали чертили дуги, стирая дождевые потоки, ковром покрывавшие ветровое стекло. Он обратил внимание, что уже второй раз, когда он протянул руку, собираясь сменить в магнитофоне кассету, Джо испуганно отстранялась. Кроме того, ее беспокоило горло.
Она попыталась улыбнуться.
– Извини. Я все еще не могу по-настоящему прийти в себя. А голова просто разламывается. – Она закрыла глаза, когда в машине зазвучала чистая и звонкая мелодия Вивальди. Внутренний голос подсказывал ей: не разговаривай с ним. Не показывай вида, что боишься. Ничего этого не было. Это только галлюцинации, разыгравшееся воображение. Не Ник убийца, а другой… тот, с жестким злым взглядом синих глаз и бородой. Ей было не знакомо его лицо. Она не встречала этого человека ни в реальной жизни, ни в том бесконечно далеком времени, где завывал ветер и кружила метель. Она не узнавала в нем не Уильяма, ни молодого, красивого Ричарда.
Это был раздвоенный образ, сон. Часть сна, в котором кто-то хотел ее убить. Ее воображение породило это видение, как и боль.
– Попали в пробку. – Голос Ника донесся откуда-то издалека, заполнив тишину, наступившую после того, как закончилась запись. Ник выключил магнитофон, не давая кассете зазвучать заново. – Напрасно ты не осталась у Силии. Ты устала до крайности.
Она с трудом открыла глаза. Двигатель работал вхолостую. Они стояли в плотном окружении машин. Заканчивались выходные, из-за ненастья поток возвращавшихся в город машин начал густеть раньше обычного, постепенно образуя заторы.
– Ты спала. – Он снова взглянул на нее. – Тебе стало лучше?
Начинало смеркаться. Джо устроилась поудобнее на своем сиденье.
– Со мной будет все нормально. Мне жаль, что я причинила столько беспокойства. Не знаю, что на меня нашло.
– Все из-за этого несчастного гипноза. – Ник осторожно подал машину вперед, поближе к стоящему впереди автомобилю, и нажал на тормоз. Выставив локоть в окно, он раздраженно забарабанил по крыше машины. – Надеюсь, ты теперь убедилась, что твое стремление продолжать исследования – сплошное безумие. Сэм, должно быть, описал тебе степень риска.
Джо даже порозовела от возмущения.
– Сеанс гипноза состоялся несколько дней назад. А обморок случился сегодня. При чем же здесь гипноз? Ник, пожалуйста, давай не будем об этом.
Сгорбившись на своем сиденье, Джо размышляла, как много разных чувств вызывал у нее сидевший рядом мужчина: и любовь, и гнев, и отчаяние, а теперь еще и страх. Настоящий страх, не желающий прислушиваться к голосу разума, твердившему ей, что ее опасения беспочвенны. Ее подозрения были нелепы. Но если не его, то чьи руки тисками сдавливали ей шею?
А если ей это привиделось, то почему? Возможно, он прав, и гипноз имеет запоздалый эффект. При этой мысли она вздрогнула всем телом.
В душе она хотела, чтобы Ник крепко обнял ее и не отпускал, но, взглянув в его сторону, она сразу же вновь ощутила волной накатывающийся страх.
Только через час добрались они до Корнуолл-Гарденс. Она заранее достала из сумки ключ и сжимала его в руке. И когда машина остановилась, она тотчас же распахнула дверцу.
– Ник, пожалуйста, не ходи за мной. – Она выбралась из машины, не медля ни минуты. – Я сейчас же приму аспирин и лягу. Я позвоню тебе, хорошо? – Она захлопнула дверцу и не оглядываясь, побежала к дому. Не успел он выйти из машины, а она уже закрыла за собой парадную дверь.
Ник только пожал плечами. Стоя посреди дороги, он выстукивал по крыше машины частую дробь, ожидая, когда на втором этаже в окнах квартиры над парадным вспыхнет свет, затем сел в машину и уехал. Встревожился он не на шутку.
Джо заперла дверь на все запоры и пошла на кухню ставить чайник.
У нее грипп. Это должен быть грипп. Грипп станет хорошим объяснением. Коварный летний грипп. Это ему она обязана несколькими минутами бреда, после чего он угнездился у нее в горле. Она поискала в буфете и, найдя нужный порошок, высыпала его в стакан, наполнив его горячей водой. Со стаканом в руках она перешла в ванную. Пока наполнялась ванная, Джо начала раздеваться. От пара зеркало над ванной запотело. Она ступила в ласковое тепло и почувствовала, как постепенно слабеет головная боль. Джо пригубила жидкость в стакане, и ее стало поташнивать, но она пересилила себя и выпила все до дна и затем, нежась в ванне, полусонно разглядывала рисунок на бежевом кафеле стен.
Через двадцать минут она вошла в спальню, облаченная в банный халат, и подняла тяжелые рамы окон, окунувшись в очень теплую и тихую ночь. Темная туча приблизила наступление темноты, поражала высокая, почти тропическая влажность. С улицы неслись звуки танцевальной мелодии фламенко, потом раздался взрыв хохота.
Закрыв шторы, Джо включила лампу на ночном столике и, со вздохом развязав пояс, спустила с плеч халат.
Лампа горела неярко, а небольшое зеркало стояло на комоде в другом конце комнаты. Но она все равно увидела это. Ее тело покрывал ровный загар, за исключением узкого светлого следа от бикини, но теперь появились отметины, которых не было прежде. На распухшей шее отчетливо выделялись красные пятна. От неожиданности она на мгновение оцепенела, у нее перехватило дыхание, а в глазах застыл ужас. С трудом оторвав взгляд от зеркала, она, обнаженная, бросилась в ванную и дернула выключатель: вспыхнувшая под потолком лампа затопила комнату режущим глаза холодным дневным светом. Она схватила полотенце и яростно принялась стирать с большого зеркала еще не успевший исчезнуть конденсат. Но увидела ту же картину: покрытую синяками шею, а спереди на горле даже отчетливо проступали следы пальцев.
Она долго стояла перед зеркалом, завороженно глядя на жуткие отметины, потом побрела в гостиную и, встав на колени, стала набирать номер телефона Карла Беннета, даже не осознавая, что запомнила его.
В трубке раздались характерные щелчки, и зазвучал сухой голос автоответчика. Джо швырнула трубку на рычаг и взглянула на часы. Близилась полночь.
У нее промелькнула мысль позвонить Сэму, и рука потянулась к телефону, но Джо отказалась от этой мысли, решив, что Ник мог вернуться к себе на квартиру. Кроме того, она не сомневалась, что обязательно пойдет к Карлу Беннету, что бы ни думали и ни говорили Сэм с Ником.
Она медленно вернулась в спальню, дрожа всем телом; холодный пот выступил у нее на лбу. Вдали глухо зарокотал гром. Возвращалась гроза. Она подошла к окну и стояла там, глядя на ночной Лондон, пока ее не вывел из задумчивости чей-то восхищенный свист. Тогда только она вспомнила, что стоит обнаженная у раскрытого окна, а в комнате зажжен свет.
